Противостояние
В СССР, как известно, институт президентства возник с учреждением в марте 1990 года должности Президента СССР и избранием на данный пост Михаила Горбачева. Аналогичные институты начали создаваться в союзных республиках, включая Казахскую ССР.
Для Нурсултана Назарбаева это был первый важный шаг на пути к суверенитету, а еще — удобная возможность дистанцироваться от бестолкового и тягостного влияния КПСС, Вот почему он с большим энтузиазмом приступил к формированию Президентского совета — коллегиального политико-консультативного органа при Главе государства, в состав которого вошли Председатель Верховного Совета Е.М. Асанбаев, Премьер-министр У.К. Караманов, депутаты С.В. Дрожжин, И.Д. Жангуразов, С.С. Сартаев, а на освобожденной основе — М.Ж. Жолдасбеков и Д.Х. Сембаев.
Оценка эффективности этого органа будет сделана Президентом несколько позже, между тем как на «безрыбье» исходной ситуации, когда практически не существовало дееспособных структур президентской власти, совет сыграл весьма ценную роль в деле государственного строительства, экспертноаналитического обслуживания и выработки предложений по проведению демократических и рыночных реформ.
На такой же «нулевой стадии» находилось строительство самой Канцелярии Главы государства (впоследствии Аппарата Президента и Кабинета министров, а ныне Администрации Президента — М.К.), руководителем которой был назначен
Н.А. Абыкаев, его первым заместителем В.В. Ни, заведующими подразделениями стали К.Ш. Сулейменов, Г.М. Шалахметов, М.Ф. Бабушкин, Т.Е. Сауранбеков, Г.А. Бердюгин и др.
В то время в составе аппарата не было структур, которые выполняли такие функции, какие нынче выполняют, например, протокол и пресс-служба Президента. Да и с фактом возникновения таковых они вышли на свою «проектную мощность» далеко не сразу: для этого потребовались годы. Поэтому получилось так, что многие направления и объемы работы в части организационно-протокольного и информационного обслуживания деятельности Президента — от составления списков и планов рассадки до последующей документационной обработки и архивирования — пришлось взять на себя сотрудникам возглавляемого мной общего сектора.
Дело осложнялось тем, что в условиях падения «железного занавеса» от старого стиля и методов работы нужно было решительно отходить, а новая эстетика политического менеджмента еще не была привита на родную почву: к ней мы шли тяжело, стеснительно и робко, на незримом коротком поводке своих «совковых» обычаев и нравов. К тому же в сознании очень многих людей просто не укладывалось, как же это так — взять да и отказаться от главного механизма государственной власти и управления в лице КПСС, составлявшего основу советской системы, на которой, как представлялось, держится сама Земля?..
В общем работы было непочатый край. Но о благостной романтике «встречного ветра перемен» оставалось только мечтать: формируя новые управленческие структуры, Президент столкнулся с тотальным противодействием сразу с нескольких сторон.
В первую очередь, конечно, со стороны агонизировавшей КПСС. Тут необходимо напомнить, что в период с апреля 1990 по август 1991 года на властном Олимпе республики параллельно действовали два аппарата: ЦК Компартии Казахстана и Президента Казахской ССР. Борьба здесь приобрела бескомпромиссный характер.
Первейшей среди острых проблем того периода был жесточайший дефицит кадров. С одной стороны, компетентных работников, разделявших идею президентства, знавших положение народа и умевших работать с людьми, катастрофически не хватало. С другой — многие профессионалы попросту не шли. И этому был целый ряд причин, которые можно проиллюстрировать замечанием Анатолия Чубайса, сказавшего в воспоминаниях о Егоре Гайдаре, что в то время «умные люди во власть не шли» - настолько засорены были «авгиевы конюшни» нерешенных проблем и настолько велико было в людях отвращение к бесплодной горбачевской «говорильне», с которой у рядовых граждан ассоциировались едва ли не все представители власти, включая самых мелких чиновников.
Поэтому поиски кадров приходилось вести, что называется, днем с огнем. Мне, как сотруднику Аппарата Президента, пришлось столкнуться с этим самым непосредственным образом. В один из дней я решил пригласить на работу в свой сектор моего давнего единомышленника, работавшего в Алма-Атинском обкоме партии, которого я знал как крепкого профессионала, опытного аппаратчика и превосходного мастера слова. В случаях «сватовства» по поводу того или иного сотрудника этикет предписывает сначала испросить согласия его начальства. Так я и поступил, без задних мыслей связавшись с тогдашним секретарем Алма-Атинского обкома. Однако реакция раздражения и открытой обструкции, учиненная им в ответ на мою просьбу, шокировала и глубоко меня покоробила.
«Вы что там еще не наигрались в свои «президентские» игры?.. Ты не первый, президентские ребята мне звонят и просят то одно, то другое. Ничего, мы вас скоро разгоним. А ценных работников вам не дадим», — таковы были его слова.
Этого человека я знал давно. Тем горше было услышать от него столь гневную и безапелляционную отповедь. Наши давние взаимные симпатии дали трещину.
Получилось как в поговорке: дружба дружбой, а табачок врозь. Делать нечего, я обратился к первому заместителю руководителя Аппарата Президента Владимиру Ни. Выслушав мои аргументы, Владимир Васильевич сказал, как отрезал: «Какие могут быть разговоры? Конечно, забирайте всех, кто вам будет полезен».
Пожалуй, не согрешу против истины, если скажу, что такой нешуточный «кокпар» в борьбе за кадры (на Западе это называется в сходной стилистике — «охотой за умными головами») сопровождал приход в команду Президента, без преувеличения, каждого грамотного специалиста и каждого ключевого сотрудника. Как оказалось, линия ожесточенной борьбы старого и нового, масштабной конфронтации между ортодоксальными партийцами и новаторами демократической ориентации прошла не только по моему сердцу. В условиях пограничья эпох и сложившегося политического двоевластия эта борьба пронизала все советское общество. А сюжет подобной драмы изо дня в день обрастал все более острыми картинами и эпизодами.
Вот как вспоминает об этом Владимир Шепель, работавший в то время заведующим Общим отделом ЦК Компартии Казахстана: «В 1990-1991 годах, после избрания Президента Казахской ССР, внешне каких-то разногласий между аппаратами ЦК и Президента не было видно. Но если взглянуть глубже, многие партийные функционеры не могли смириться с тем, что у них забрали «кусоК хлеба», то есть часть властных полномочий. Например, завотделом или завсектором Аппарата ЦК считали себя выше по статусу таких же руководителей Аппарата Президента. Отсюда и имевшее место комчванство, высокомерие. Поэтому и здесь они пытались руководить, вызывать «на ковер», мотивируя это тем, что в Аппарате Президента работали коммунисты, а значит — должны были подчиняться партийной дисциплине».
Свидетелем такого вызывающего и откровенно конфронтационного поведения неоднократно довелось быть и мне, когда в силу должностных обязанностей я готовил заседания Президентского совета. Прекрасно помню, как на эти заседания без приглашения являлся второй секретарь ЦК В. Г. Ануфриев и усаживался в кресло прямо напротив Президента.
Об истинной миссии лиц, назначавшихся на должность вторых секретарей ЦК Компартий союзных республик, в советском обществе давно сформировалось твердое убеждение, что они не столько помогали в работе первому секретарю, сколько «присматривали» за ним, являясь при нем «ушами и глазами Центра».
На одном из самых первых заседаний Президентского совета, куда пришел Ануфриев, Нуртай Абыкаев, руководитель Аппарата Президента, поднял на него многозначащий вопросительный взгляд. Потом строго посмотрел на меня, словно говоря: «Почему в зале посторонние? » Я подошел к Ануфриеву и уведомил его вежливым полушепотом, стараясь не обидеть:
— Извините, Владислав Григорьевич, но Вы не являетесь членом Президентского совета. К сожалению, нет Вас и в списке приглашенных.
Но, словно только этого и ожидая, тот перешел на язык грубого окрика:
— Молодой человек, Вы кто такой, чтобы мне здесь указывать?!
Я четко и внятно представился, назвав свои имя, фамилию и должность.
Тогда он повернулся к Абыкаеву с тем же вопросом:
— Кто он такой?
Хладнокровный Нуртай Абыкаевич лишь молча смерил его испепеляющим взглядом, проигнорировав вопрос.
Но даже после столь холодного и недвусмысленного приема он в последующем упорно продолжал приходить на заседания Президентского совета и даже позволял себе встревать в разговор и перебивать Президента»,
Конечно, если бы примеры подобного обструкционизма в отношении нарождающегося института президентства исчислялись единичными случаями, то их даже не стоило бы обсуждать. Но дело в том, что, сначала прозевав на съезде народных депутатов потерю своего безраздельного господства, «несгибаемые ленинцы», не хотевшие «поступаться принципами», затем взяли на вооружение идеологию воинствующего реваншизма. И психология «Даешь прежнюю жизнь!» имела все еще многочисленную и довольно влиятельную социальную базу.
В течение 1990 года ЦК КПСС санкционировал проведение десятков семинаров, совещаний и встреч, на которые «точечно» созывались со всего Союза работники областных комитетов партии на уровне секретарей, заворгов и других ключевых сотрудников. Главным их лейтмотивом был призыв: «Хватит сидеть в окопах! Наш час настанет. Приготовьтесь дать отпор президентским структурам...» В знак одобрения и поддержки самые бойкие из участников, выступая в прениях, отпускали ядовитые реплики в адрес своих оппонентов и вторили ему: «Пусть наиграются в своих президентиков. Потом мы им покажем кузькину мать!»
Пытаясь осознать происходящее и выяснить причину такого дремучего консерватизма, мы много беседовали с теми, к кому питали доверие. И нередко нарывались на нелестные, огульные и откровенно ненавистные отзывы: «Это вы и такие, как вы, во всем виноваты! Вы хотите развалить Коммунистическую партию, Советский Союз! Прибалтика ушла, Кавказ уходит... С чем вы хотите нас оставить?»
Как правило, политическому переустройству общества противились те, кому было что терять — партийные, советские и хозяйственные работники среднего и старшего возрастов, которые успели скопить определенный политический капитал, имели виды на дальнейший карьерный рост и мечтали, заработав солидную пенсию, встретить старость в каких-нибудь давно облюбованных ими краях. Тем более что их шефы и корифеи из Центра не скупились на посулы: еще со времен В.И. Ленина партия большевиков была непревзойденным виртуозом в технологиях влияния на своих членов. С житейской точки зрения их понять можно: в СССР существовала хоть какая-то иллюзия «правил игры», а тут перечеркивается весь привычный уклад и вам предлагают начать жизнь сначала, при новом строе и во главе с Президентом, который, как им казалось, поведет страну в неясное будущее...
Но вопрос ведь в том, что не Назарбаев разрушил великую державу! Немало старых друзей и коллег мы растеряли на почве таких противоречий. Былые отношения охладели, пути наши разошлись. Впрочем, это было время, когда как республике, так и каждому из нас, необходимо было сделать выбор. И я благодарен наступившей эпохе, что она предоставила мне то, чего в прошлой истории были лишены многие поколения моих предков и соотечественников — право выбора своей судьбы.
Другим неожиданным идеологическим противником зарождавшегося института президентства стал, как ни странно, Верховный Совет. Обретшая второе дыхание на волне перестройки под лозунгом «Вся власть Советам» представительная власть в лице Советов народных депутатов во главе с Верховным Советом, казалось бы, должна была стать естественным союзником Президента. Однако этого не произошло.
Комментируя сложившуюся на тот момент политическую ситуацию, известный кыргызский политик и обществовед, бывший посол Кыргызстана в Казахстане Жумагул Сааданбеков в своей книге «Нурсултан Назарбаев. Законы лидерства» пишет: «Генетическая близость Верховного Совета к режиму однопартийной диктатуры делала его базой и формой организации оппозиции президентской власти, демократическим реформам. Плавание в бурных волнах кризиса показало, что Верховный Совет не способен консолидировать государственную власть и общество. Вместо того, чтобы пытаться создать новые демократические институты и через них открыть шлюзы демократизации, сам Парламент превратился в арену ожесточенной борьбы за власть...»
Сосредоточив в своих руках всю полноту власти, но при этом не сумев предложить пути выхода из нараставшего социально-экономического кризиса и обеспечить переход страны к рыночной экономике, система Советов фактически превратилась в тормоз на пути дальнейшего развития Казахстана.
Как следствие, «в стране образовались два полярных центра власти, то есть двоевластие вокруг Верховного Совета и всей вертикали советских учреждений на местах (которые становятся прибежищем старых кадров) и вокруг Президента (где группировались сторонники демократических и рыночных преобразований), которое практически парализовало ее развитие и требовало своего скорейшего разрешения», — продолжает Ж.С. Сааданбеков.
Именно в этот период обозначились основные линии противостояния между Президентом и Верховным Советом, во многом предопределившие дальнейшее содержание политической жизни Казахстана. Апофеозом президентско-парламентского противостояния, как известно, стали два парламентских кризиса 1993-1995 годов, которые завершились ликвидацией Верховного Совета как государственного института.