В начале XIX в., несмотря на формально проведенную реформу в государственном управлении и в школьном деле, царизм фактически продолжал реакционную политику в области культуры и просвещения.

 

Учащиеся знают, что в первой половине XIX в. крепостное право и самодержавие тормозили развитие культуры. Средств на просвещение и культуру отпускалось крайне мало. Образование носило сословный характер и было доступно по преимуществу привилегированным сословиям. Они также знают, что во второй половине XIX в. в России сохранились пережитки феодализма, которые тормозили развитие страны и мешали культурному росту народов. В результате по грамотности населения Россия занимала одно из последних мест в Европе.

 

Реакционная политика царизма в области культуры и просвещения особенно ярко проявлялась в национальных окраинах, в частности в далеком Туркестане. Царизм боялся просвещения народов, поэтому при помощи мусульманского духовенства сохранял в Туркестанском крае невежество и фанатизм. Вот некоторые примеры, свидетельствующие об этом.

 

В середине XIX в. типичным учебным заведением здесь были начальные конфессиональные школы-мектебы (мактаб, мактаб-хана), где муллы обучали мальчиков мусульманскому вероучению. Всего в Туркестанском крае в конце XIX в. имелось около 5 тыс. мусульманских мектебов, в которых обучалось около 42 тыс. детей. Учащиеся мектеба, сидя на земляном полу в сыром помещении, бледные, изнуренные, ритмически покачиваясь, повторяли за учителем непонятные арабские слова из Корана и других религиозных книг. Содержание этих книг, написанных на арабском и персидском языках, не понимали нередко и сами учителя-муллы. Дети учились в мектебе 6—7 лет и заканчивали его, не имея полноценных знаний.

 

Метод воздействия на детей в мектебе был самый изуверский: неуспевающих или непослушных мулла сек розгами, заставлял провинившегося высовывать язык и выкручивал его пальцами. Для детей тюркоязычных народов (кроме таджиков) механическое произношение чуждых, непонятных арабских и персидских слов представляло особые трудности, и им перепадало немало ударов от муллы, не знавшего других мер «педагогического воздействия», кроме телесных наказаний. Выдающийся таджикский писатель Садриддин Айни, в прошлом ученик конфессиональной школы, в произведении «Старый мектеб» так описывает обстановку в школе: «Вот я пришел в школу — это была тесная комнатушка с двумя дверями… Отец вошел в школу вместе со мной и внес подарки — поднос с лепешками и изюмом. Учитель разломал лепешку, поел немного сам и угостил отца. Потом учитель мелко, точно курам, искрошил вторую лепешку и бросил эти крошки ребятам. Тотчас же в школе поднялся шум, раздались шлепки, оплеухи и затрещали халаты. Учитель протянул руку назад и, взяв длинную палку, принялся колотить ею ребятишек по головам».

 

Все бывшие ученики (вернее, мученики) конфессиональных школ с чувством горечи вспоминают годы пребывания в этой школе. Классик каракалпакской литературы Бердах в стихотворении «Омирим» («Моя жизнь») вспоминал:

 

 

Понятно, что такая школа не представляла какой-либо опасности для царского самодержавия и господствующих классов. Эти школы были рассадниками религиозного фанатизма, невежества и темноты.

 

При организации школьной сети для русского населения Туркестана царские администраторы также исходили из отчетливо выраженных классовых позиций. В период реакции 80-х гг. появились церковноприходские школы. Эти школы стремились, как было указано в «Правилах», воспитывать «ревностных христиан православной церкви и добрых слуг царю и отечеству». На территории Семиречья было всего 23 таких школ с общим количеством учащихся около 1500.

 

В русских школах Туркестана обучалось ничтожное количество учащихся местных национальностей. Достаточно сказать, что в 1886 г. на территории всего Туркестанского края было 105 русских школ. В них училось всего лишь 245 детей местных национальностей, что составляло 0,1% к числу детей школьного возраста.

 

О реакционной сущности политики царского правительства в области просвещения с предельной ясностью свидетельствуют следующие данные: из общего числа учащихся гимназий, прогимназий, реальных училищ и учительских семинарий Туркестанского края по социальному положению родителей составляли: дети дворян и чиновников —1369 человек, духовного звания —154, почетных граждан —98, купцов —182, кулаков и зажиточных крестьян—1100, местных коренных национальностей —91, казаков —71, солдат —90, иностранных подданных —18 и прочих —50.

 

Беднота местных национальностей, а вместе с ней и русские простолюдины были лишены возможности давать своим детям среднее гимназическое образование.

 

В. И. Ленин, разоблачая реакционную политику царизма, лишавшую культуры, света, знаний миллионы трудящихся, писал: «Такой дикой страны, в которой бы массы народа настолько были ограблены в смысле образования, света и знания,— такой страны в Европе не осталось ни одной, кроме России».