В результате российских завоеваний Букеевская орда оказалась со всех сторон окруженной кольцом русских поселений, станиц и помещичьих владений. Переход за Урал казахам был ограничен известными пунктами, причем за переход не только взималась плата в казну, но и сверх этого казахи подвергались незаконным поборам и насилиям.

 

Крупные русские помещики, князья Юсуповы и графы Безбородки обладали большими земельными владениями в прикаспийских степях. Управляющие этих помещиков взимали плату и штрафы за переход границ их земель с казахов. «Киргизы могут занимать своими зимовками места с правой стороны от степной линии по курсу от норда на зюйд (с севера на юг) через Тельде-невскую ватагу, а слева до дачи князя Юсупова». За переход этой очень неопределенной границы казахи платили штраф по 10 рублей с каждой кибитки, сверх этого но 10 коп. с каждой пойманной скотины и 10 рублей за каждый потравленный воз сена. Хан Букеевской орды Джангир стоял во главе управления ордой, опирался на султанов, ходжей, биев и родовых старшин, назначаемых им единолично, согласно положения о территориальном принципе построения административных единиц.

 

Букеевская орда (ныне Урдинский район Зап.-Каз. обл.) имеет огромные пространства песков и сравнительно небольшие территории, доступные для оседлости и земледелия, у берегов озер и мелких речек. Замкнутая со всех сторон территория, окруженная вплотную русскими селениями и землями помещиков, естественно, стала недостаточной для ведения кочевого скотоводства. Мало того, крепнущий класс феодалов, получивший мощную поддержку со стороны царизма, усиливает эксплуатацию и закабаление масс. Нигде в других областях Казахстана это закабаление и феодально-родовая эксплуатация масс не приняли таких тяжелых форм, как в Букеевской орде. Ханы и прочие феодалы начинают захватывать общинные земли и в первую очередь лучшие угодья, пригодные для земледелия. Так Джангир-хан имел 400 000 десятии, Караул-ходжа — 700 000 десятин и т. д. Джангир-хан выдал за время своего управления 1517 актов на владение землей разным лицам. Конечно, поскольку основным занятием казахского населения было кочевое скотоводство, трудящиеся массы его не могли быть обращены в крепостное состояние (земледелия среди них почти не было); но феодальная эксплуатация путем взимания платы за пастьбу скота, штрафов и захватов скотч за переход границ, кабальные условия аренды земель п т. п.— все это ставило в крайне тяжелое положение казахские массы.

 

Наконец, проникновение торгового капитала, с помощью которого также ограблялись массы, еще более усугубляло тяжелое положение последних. Хозяйство казахов носило натурально-потребительный характер. Мало того, существование хозяйственного аула, первичной производственной ячейки, где под родовой оболочкой широкой патриархальной семьи (объединяющей от 5 до 10— 15 хозяйств) развились отношения собственности, еще более усиливало возможности ограбления непосредственного производителя. Обмен продуктов животноводства на продукты промышленности совершался через целую цепь посредников. Эту цепь создает торговый капитал метрополии, т. е. российский торговый капитал. Через ханов, султанов, биев, ходжей, родовых старшин и хоз-аульных аксакалов, т. е. через феодальную аристократию и феодально-родовую верхушку происходит выкачка продукта от непосредственного производителя. Непосредственный производитель — казах-скотовод сам не продает на рынке своего продукта, товарообмен совершается через аксакала, бая и т. д. Постепенно нарождаются, таким образом, специальные комиссионеры. А. Ф. Рязанов в своей монографии «Восстание Исатая Таймано-ва» приводит цифровые данные о торговом обороте ярмарок в Букеевской орде, достигшем в 1839 году 691 628 рублей пригона и 383 543 рублей продажи.

 

Кроме того, население было обложено тяжелыми налогами: «зякет»—общегосударственный налог, достигавший 115 000 рублей в год и «согум»—сбор скота на содержание хана и его чиновников. Хан собирал в свою пользу 4000 коней и 24 000 баранов ежегодно. Это лишь официальная цифра «согума». Фактически он был несомненно больше, ибо каждый нижестоящий по служебной лестнице феодал, кроме сбора для хана, конечно не обижал и самого себя.

 

Народные массы отвечали на этот зверский грабеж и эксплуатацию стихийными восстаниями и попытками прорваться через Урал в степи Зауралья. Во главе этих движений стояли те группы феодально-родовой верхушки, которые вступали в борьбу с царизмом и феодальной аристократией. Действия этих руководителей движения носят неустойчивый характер, а зачастую являются прямой попыткой к тому, чтобы под угрозой восстания выторговать кое-что себе. А феодально-родовая верхушка более крупных родов получала свою долю и поэтому участвовала в подавлении движения народных масс. Так поступали например сподвижники Джангир-хана — Чум-бал-бий, Караул-Кожа и ряд других.

 

В 1818, 1827 и 1829 гг. народные массы пытались прорваться через Уральскую линию, но безуспешно. Султан Каип-Галий Есимов стоял в то время во главе движения масс, объявив себя ханом. До этого он сидел в Уральской тюрьме. Движение было подавлено, и Каип-Галий бежал в Хиву под покровительство хивинского хана, откуда делал попытки возбуждения масс против царизма.

 

С 1836 по 1838 гг. развертывается большое народное движение в Букеевской орде под предводительством Иса-тая Тайманова и Махамбета Утемисова. Исатай принадлежал к роду «берш» и пограничной комиссией был назначен аульным старшиной. Служба его в качестве старшины продолжалась длительное время (с 1814 года). Борьба Исатая против Джангир-хана начинается со столкновения его с дистанционным начальником Караул-Кожой — родственником Джангира, особенно притеснявшим казахов, в частности сородичей Исатая. Разгораясь больше и больше, охватывая не только род Исатая, но и другие, народное движение захватывает и уносит Исатая далее его первоначальных планов. Несговорчивость Джангир-хана вынуждает Исатая продолжать борьбу. Он делает попытки жаловаться царскому правительству на беззакония Джангир-хана, Караул-Кожи и др., пишет ряд писем пограничной комиссии и губернатору. Так Исатай направляет большую петицию за 600 подписями начальнику Оренбургского края известному Перовскому, в которой пишет:

 

«Поставленный над нами хан Джангир Букеев судит нас несправедливо и нисколько не сообразно с правилами нашей религии... Султаны, бии и ходжи, исполнители ханской власти, всюду нас притесняют безвинно, мучают побоями, своевольно отнимают у нас собственность нашу: жаловаться же на них — значит наводить на себя видимое бедствие и совершенное разорение... Мы решаемся просить о дозволении нам вступить в состав служилых людей Уральского военного ведомства, чтобы и нам дозволено было проживать в близких местах около Урала и помогать по службе государю императору, исправлять походы в дальние города, как, например, в Ново-Александровское укрепление и другие подобные ему места. Мы готовы услужить всем: лошадьми, запасами, верблюдами, а в случае надобности и своими людьми... При сем покорнейше просим, чтобы остались под управлением старшины рода «берш» Исатая Тайманова, через которого мы и желали бы получать все приказания и распоряжения имеющегося над нами быть начальства. Без этого старшины Исатая мы не надеемся в состоянии быть и исправлять в точности все обязанности, которые будут с нас требоваться, ибо он есть всегдашний устроитель спокойствия и порядка между нами»...

 

Из этого документа ясно, что движение на данном этапе еще не направлено против царизма. Исатай пытается добиться у царского правительства признания своих прав старшины и закончить свои счёты с Джангиром. Отказ правительства вынуждает его идти дальше, ибо движение в степи все ширится и растет. Борьба порабощенных масс против «белой кости» достигает своего высшего развития. Исатай с 1500—2000 человек восставших окружает Ханскую Ставку. Царское правительство решает оказать помощь хану подавить восстание. Отряд казахов под командой полковника Геке идет на выручку хана. А. Рязанов указывает на то, что Исатай вел переговоры с ханом и пытался с ним примириться и добиться соглашения. Однако Геке в своих донесениях иначе толкует действия Исатая:

 

«Шайки его пируют и грабят; на чужой счёт живут весело. Это увеличивает его приверженцев. Его намерение примириться с ханом только предлог выиграть время: по замерзании Урала он будет стараться перейти на ту сторону реки. Известно, что в его ауле мало скота, баранов совсем нет, кибитки легкие, лошади приготовлены, словом, все меры приняты для успешного побега в случае нужды».

 

Когда отряд Геке прибыл в Ханскую Ставку, положение там было чрезвычайно напряженное. Исатай грабил окрестности и требовал от хана смены султанов, биев и других ханских ставленников. Геке был решительным сторонником военных действий, однако недостаточность военных сил не давала ему возможности к ним прибегнуть. Хан Джангир также уговаривал Геке не применять военной силы. По прибытии подкреплений Геке переходит в наступление и в урочище Тас-Тюбе наносит поражение главным силам Исатая. После этого движение переходит в свою последнюю, высшую стадию развития, когда Исатай поднимает знамя восстания не только против феодальной аристократии, но и против поддерживающего ее царизма. Царские войска безуспешно преследуют Исатая в песках. Исатай с большими потерями прорывается за Урал. Восстание было подавлено, десятки ближайших помощников Исатая преданы военному суду, прогнаны сквозь строй с нанесением тысячи ударов шпицрутенами и сосланы в различные места внутренних российских губерний и в Сибирь. Часть отбитого скота в количестве 684 верблюдов, 302 лошадей, 1589 голов рогатого скота и 1331 баранов была предоставлена Джангир-хану.

 

Исатай, бежавший в Младшую орду, не успокаивается. Под покровительством хивинского хана и совместно с султаном Каип-Галием Исатай прибывает в урочище Темир на реке Эмбе, имея около двух тысяч вооруженных людей. Против Исатая направляется отряд того же полковника Геке в составе 1/2 сотен Оренбургского полка, сотни Уральского казачьего полка, 50 человек пехоты и двух орудий. Этому отряду были приданы отряды из казахских джигитов во главе с султаном-правителем Баймухамедом Айчуваковым и другими султанами. Бой произошел на реке Ак-Булак*; восставшие были разбиты, а сам Исатай убит. По поводу его смерти Геке пишет в своем донесении: «Он сделался жертвой своей отважности. Я жалею, что его не представили живого, ибо из опасения не дать Исатаю возможности спастись бегством я не счел нужным давать приказания шадить его и стараться представить его живым». Вскоре после этого был пойман главный сподвижник Исатая Махамбет Утемисов, прославленный казахский поэт, проявлявший большое упорство и непримиримость в отношении к царскому правительству.

 

Последним крупным восстанием было восстание султана Средней орды Кенесары Касымова, продолжавшееся с 1837 по 1847 год. Положение Малой орды было описано достаточно. Что же касается Средней, то с созданием «Горькой линии» казахи потеряли лучшие пастбища по долине Ишима и Тобола. На юге среднее течение Сыр-Дарьи, где находились их зимовки, было занято Кокандским ханством. Кокандские ханы не менее, чем царизм, грабили казахов. Поборы кокандской администрации доходили до того, что, по казахским преданиям, требовалась уплата налога лысыми людьми. Казахи применяли в отношении кокандских ханов тактику бегства вглубь степи, когда эксплуатация становилась невыносимой. В 30-х годах ташкентский бек Бегляр-бек заманивает дядю Кенесары — султана Саржана и других султанов и убивает их. Это привело к ответному нападению Кенесары на кокандцев, после чего он вынужден был прикочевать к русским пределам, в старые свои зимовки и районе Улу-Тау и Кши-Тау. Однако, прибыв туда, он нашел новое положение: другие султаны оказались в доверии у правительства, а он остался непричем.

 

В 1837 году начинается массовое восстание казахов иод предводительством Кенесары против царского правительства. Кенесары совершает нападение на казачьи станицы и селения, на крепость Акмолинск, Кокчетав, вплоть до самого Петропавловска,— угоняя скот, уводя в плен людей и т. д. Движение ширитси и разрастается. В течение 3—4 лет Кенесары остается неуловимым, несмотря на все усилия правительственных войск. Наконец, правительство решает построить новую линию форпостов в степи в районе Улу-Тау, Кокчетава, Атбасара и так называемую Ишимскую линию. Этим Кенесары лишается своих зимних стоянок и вынужден удалиться в район рек Тургая и Иргиза, к границам западного Казахстана, потеряв значительное количество скота при стычках с войсками; кроме того, он потерял много своих приверженцев, особенно из родовой верхушки. Кенесары пытается поднять восстание в Малой орде, что ему до известной степени удается. Угроза прекращения торговли со Средней Азией вынуждает царское правительство усилить борьбу с Кенесары. Несмотря на это, Кенесары, упорно сопротивляясь и развертывая партизанскую войну, держится до 1845 года. Правительство решает выдвинуть новую линию с запада, на Тургае и Иргизе, чтобы выбить Кенесары из его последнего убежища. В 1844 году две экспедиции, чиновника Долгова и поручика Герна, направляются к Кенесары с предложениями о сдаче. В ответе Кенесары достаточно ярко обнаруживаются причины восстания:

 

«По кончине отца нашего Аблай-хана преемником был сын его султан Вали. При этом хане и отце великого императора (т. е. при Александре I.— С. А.) народ наслаждался спокойствием. Тогда никто не делал насилия и претензии на киргизские земли; не измеряли кочевки и не строили укреплений. При нынешнем великом государстве доставшиеся в наследство от покойного отца нашего Аблай-хана земли: Жолды-Узяк, Кокчетав, Атбасар, Есиль-Нура, Каркаралы, Убаган, Тогузак, до Урала усеяны укреплениями. Неужели у прежних государей недоставало аркана для измерения земли, не было лесу для постройки укреплений, недоставало силы делать насилия? Верните земли отца нашего: Тургай, Сары-Су и по сию сторону Есиль-Нуры и Улу-Тау».

 

Поручик Герн, ездивший весной 1844 г. к Кенесары, так описывает его аулы: «Скопища султана Кенесары состоят из собственных его толенгутов (до 1000 кибиток), которые достались ему в наследство от хана Аблая,^ большей частью калмыкского происхождения, и до 1000 кибиток пришатнувшихся к нему различных бродяг и бармтовщиков из разных родов, преимущественно аргынцев, дорт-каринцев, чумекеевцев, до 200 кибиток тама-табынцев, есть даже баганалинцы, кирейцы, кирчакцы и почти от всех родов оренбургского и сибирского ведомств, есть люди, бежавшие по каким-либо преступлениям: башкирцев 4, татар 6, русских 5. Башкир-оружейник обделывает оружие. Султан в бытность мою в аулах его приказал брать с каждой кибитки по I тагану и по одной мотыге с тем, чтобы башкирец сей из этого железа сделал ему пушку. Работу эту предлагают сделать в песках Тусун, богатых топливом. Из всего скопища отобранного войска, вооруженного пиками и саблями 450— 500 человек. Оружие, лошади и конская сбруя принадлежат султану, называются казенными и выдаются только есаулам и людям, показавшим свою ловкость в сражениях. Награда за ловкость — оружие и лошадь. Ружей у хана не более ста, и те все с фитилями и большей частью на рожках. Достояние приверженцев Кенесары самое бедное. Кибитки и одежда их хуже, чем у наших байгушей. Тамошние киргизы не хотят верить, что у нас на линии хороший работник нанимается за пять или шесть баранов в месяц, там они получают одного барана а 6 месяцев».

 

В 1845 году правительство строит крепости на реках Тургае и Иргизе, устраивает несколько крестьянских селений, а также казахских аулов «егинши», т. е. земледельцев. Одновременно концентрированным ударом с запада, опираясь на новую линию, и из Сибири, опираясь на Ишимскую линию, вынуждают Кенесары отступить на юг, в пески Каракум. После безуспешных попыток вовлечь крупных родовых аксакалов и биев в восстание, Кенесары вынужден искать стоянок на юге, в среднем течении Сыр-Дарьи, т. е. в пределах Кокандского ханства. В первое время ему удается овладеть Джулеком и Кармакчи. Попытки взять Ак-Мечеть, нынешнюю Кзыл-Орду, ему не удаются. Наступление кокандцев и развившаяся в его аулах эпидемия холеры заставляют его откочевать по направлению к Большой орде, в район Семиречья. Здесь он склоняет на свою сторону некоторые крупные роды Большой орды, как дулат и другие. Однако он не вступает в борьбу с царскими войсками, наступавшими со стороны Копала, а вступает в борьбу с киргизами, требуя от последних очищения всей территории пастбищ в горах Терскей-Алатау. Завязывается кровопролитная борьба с киргизами. Большинство из присоединившихся казахских родов Большой орды покидает Кенесары. Любопытны мотивы, которые приводятся знатными аксакалами в объяснение этого; они роптали на Кенесары за то, что его люди — шайка, бродяги, «онан кашкан, мунан кашкан, джамандык-пен, кузын аш-кан», т. е. бежавшие с разных мест и злодействами добывающие свое благополучие. Характеристика вполне совпадающая с пренебрежительной характеристикой поручика Герна, которая приводилась выше: «достояние приверженцев Кенесары самое бедное, кибитки и одеж-да их хуже, чем у наших байгушей» (т. е. бедняков). В результате, заманенный в засаду и покинутый вышеназванными родами Большой орды, Кенесары со своими толенгутами, джигитами и братом его Наурузбаем был захвачен в плен киргизами и спустя некоторое время зарезан последних. Так закончилось последнее крупное восстание казахских масс.

 

Мы не останавливаемся на более мелких движениях этого периода: Джаламана Тленчиева, Джангожи, Исет-Батыра, Бекета и др..

 

Остановимся кратко на деятельности сына Кенесары, Сыдыка, являвшегося ярым противником царского правительства. С чрезвычайным упорством Сыдык боролся против царских войск сперва вместе с кокандцами, затем вместе с хивинцами, и наконец, после разгрома всех этих ханств, ушел в пределы Кашгара, где поступил на службу к тамошнему правителю Якуб-беку. После завоевания Кашгара китайцами, в войне с которыми он принимал активное участие, Сыдык вынужден был в конце 70-х годов явиться в пределы Туркестана с изгнанным правителем Кашгара Бек-Кули-бегом. Царское правительство ввиду полного замирения края и ходатайства Бек-Кули-бека, которого, как кандидата на кашгарский престол, оно поддерживало, дало Сыдыку амнистию.

 

Переходим к анализу казахских освободительных движений периода завоеваний царизма.