Обширность территории Казахстана, разбросанность казахского населения на этой огромной площади послужили удобным поводом и основанием к тому, чтобы царское правительство расчленило Казахстан, создав условия, затрудняющие национальное объединение казахов.

 

Ликвидировав казахские ханства, устранив от управления казахских султанов, царское правительство тем самым уничтожило даже видимость государственной самостоятельности казахов и превратило тогдашний Казахстан в рядовую провинцию Российской империи.

 

Из ведения министерства иностранных дел дела управления Степным краем и тогдашним Туркестаном были переданы в ведение военного министерства и министерства внутренних дел.

 

К 1869 году царизмом было закончено завоевание всего Казахстана и большей части Средней Азии. К этому времени относится введение так называемого Временного Положения о степных областях, затем последовало издание положений об управлении Туркестанским и Степным краями, Тургайской и Уральской областями.

 

Прежде всего Казахстан был разбит на несколько административных единиц, непосредственно подчиненных центру:

 

1. Степное генерал-губернаторство с центром в г. Омске в составе областей: Семипалатинской и Акмолинской.

 

2. Туркестанское генерал-губернаторство с центром в г. Ташкенте с областями: Семиреченской, Сыр-Дарьинской, Ферганской, Самаркандской и Закаспийской.

 

3. Тургайская область с центром в г. Оренбурге.

 

4. Уральская область с центром в г. Уральске.

 

В основу административного деления был положен территориальный принцип. Области делились на уезды, уезды на участки, участки на волости и наконец волости на административные аулы. Система эта была скопирована с управления, принятого для внутренних российских губерний. Губернии, как известно, также делились на уезды, уезды на станы, станы на волости и наконец волости на селения и деревни. Разница заключается в том, что для Казахстана эта система была упрощена. Именно установленное для российских губерний сословное деление на дворянское управление (предводители дворянства) и земское (земские собрания и управы) было заменено единоначалием губернаторов, стоявших во главе области, уездных начальников — во главе уездов, участковых приставов — во главе участков, волостных управителей и аульных старшин. В последних звеньях управленческого аппарата (волость и аул) было предоставлено «самоуправление» народу: право выбора волостных управителей и аульных старшин.

 

Социальная сущность царизма, как блока дворянско помещичьего класса землевладельцев с торговой и промышленной буржуазией, ясно отразилась на системе управления. Господствовавший класс дворян-помещиков управлял через сословную систему управления, в центральных губерниях России руководящая роль была обеспечена за ним. Крестьянству было предоставлено «самоуправление» в виде права «выборов» сельского старшины, волостного управления и волостного суда, причем эти выборные организации были поставлены под непосредственный контроль и управление земских начальников, назначаемых из числа дворян, обладавших определенным имущественным цензом (землевладельцев). Кроме того, было предоставлено право «выбора» органов местного управления, опять-таки под руководством дворянско-помещичьего класса. Эти органы — земские собрания, уездные и губернские, происходившие под руководством уездных и губернских предводителей дворянства. Выборы в земские собрания производились по куриям: землевладельческой, городской и крестьянской. Большинство составляла первая курия. Земство, как известно, являлось «законной» оппозицией либеральной буржуазии царизму; в институте земства буржуазия пыталась найти форму компромисса с царизмом, «реформы» государственного аппарата в свою пользу.

 

Реформой Степного управления 1869 года царизм стремился закрепить господство над вновь завоеванной колонией путем укрепления в известной степени положения казахских эксплуататорских классов, ставя их под непосредственный контроль и управление своих агентов. Высшие звенья административного аппарата в лице губернаторов, уездных начальников, приставов и их управлений были поставлены непосредственно над «выборными» от казахского населения низшими административными учреждениями: волостными управителями, народными судьями (биями) и аульными старшинами. «Представительство» народа этим ограничивалось. В положениях об управлении степными областями, в частности в отношении Туркестанского края так сформулированы причины введения указанного принципа управления:

 

«Как бы ни были резки и непримиримы сами по себе особенности, отделяющие киргиза от других инородцев, можно думать с полным основанием, что наиболее удобная и для администрации, и для народа двухстепенная система полицейской и общественной организации, приближающаяся к системе управления крестьянского и приуроченная уже к несложным отношениям бродячего и пастушеского быта кочевников (здесь имеется в виду уже введенное для Уральской и Тургайской областей "Степное Положение". С. А.), с тем большим основанием должна быть применена к более сложным условиям жизни туземного земледельческого населения, состоящего из оседлых туземцев».

 

«Вместо принятого в проекте положения 1867 г. деления местного инородческого населения на киргиз и саргов, предполагается установить более общее и более удобное деление инородцев на оседлых и кочевых, относя к числу первых и киргиз, где земледелие осталось для них постоянным и преобладающим над кочевым промыслом».

 

Одновременно царизм делал ставку, как отмечалось выше, на ликвидацию феодальной кровной аристократии (ханы и султаны), не признавая ее дворянским сословием. В этом отношении исключение делалось лишь в отношении отдельных фамилий, а из покоренных царизмом народов в отношении грузинского дворянства. Это положение в царских узаконениях изложено так:

 

«Все местные народности Туркестанского края, которые проживали там с незапамятных времен до присоединения этого края к Российскому государству, признаются туземцами названной окраины. Выражение «туземец» не употребляется в смысле особого состояния, противополагаемого привилегированному сословию (дворян и др.), напротив, хотя ст. 9 и различает в Туркестанском крае состояние сельских обывателей, городских обывателей и лиц, приобретших преимущества, присвоенные другим сословиям Российской империи, но всех их одинаково относит к туземцам. Поэтому коренные сельские или городские обыватели Туркестанского края, несмотря на приобретение ими прав высшего, например дворянского, состояния, не перестают быть туземцами того края сем лишь, что переходя в высшее сословие, приобретают те особые преимущества, которые на основании общих законов присвоены вновь приобретенному ими состоянию».

 

Таким образом, каждому «туземцу» было предоставлено право на основе общих законов добиваться приобретения прав привилегированного сословия, т. е. путем усердной, «верноподданнической» службы царю, занятия соответствующего положения в правительственном аппарате. Отсюда возникли различные «почетные потомственные граждане» и дворяне из казахов вне зависимости от их принадлежности к прежним сословиям и классам казахского общества.

 

Перейдем к порядку выборов и организации казахских волостей и аулов. Кочевое население в каждом уезде делилось на волости, волости на аульные общества. Число кибиток («кибиткою считается каждое отдельное жительство, юрта, сакля, землянка или дом») определялось областным управлением, причем число кибиток для волостей было определено в 2000, а для аулов в 200. Принцип образования волостей формулирован так: «Волости образуются по местным удобствам из аульных обществ, соседственных по земельному пользованию зимними стойбищами» (110 ст.).

 

Далее ст. 80: «Волости заведываются волостными управителями, а аульные общества — аульными старшинами (аксакалами)».

 

Ст. 82: «Волостные управители, аульные старшины и] их помощники назначаются по выбору населения на три] года.

 

Примечание: Генерал-губернатору предоставляется в исключительных случаях назначать волостных управителей собственной властью».

 

Выборы волостных производились на волостном съезде избирателей по одному на 50 кибиток под руководством и в присутствии уездного начальника или замещающего его лица. Волостной съезд выбирал двух кандидатов: одного на должность волостного управителя и другого кандидатом к нему. «Лица сии представляются уездным начальником или его заместителем на утверждение военного губернатора». «Ст. 90: Военному губернатору предоставляется утвердить или не утвердить выборы. В последнем случае губернатор или назначает новые выборы, или замещает должности волостного управителя и кандидата к нему по собственному усмотрению».

 

Наряду с выборами волостных управителей населению было предоставлено право выборов народных судей — биев. Юрисдикция биев была строго ограничена. На общем основании, т. е. на основе общероссийского устава судопроизводства, «туземцы» привлекались к ответственности мировыми судьями, окружными судами и прочими судебными установлениями за проступки, укатанные в этом уставе. Перечисления преступлений, не подлежавших суду биев, перечисляются в положении об управлении и начинается с § 1 «Преступления против веры христианской», § 2 «Государственные» и т. д. Переход туземца в привилегированное сословие (дворянство) не изменял его подсудности народному суду.

 

«Ст. 142: Дела о преступлениях и проступках, хотя и не принадлежащих к исчисленным в ст. 141 (т. е. те, о которых говорилось выше, предусмотренные уголовным кодексом. С. А.), не совершенных туземцами относительно русских, или в пределах русских поселений, а также дела по преступлениям и проступкам между туземцами различных народностей, имеющих отдельные народные гуды, ведаются судебными установлениями на общем основании и не подлежат разбирательству народных судов».

 

«Ст. 143: Гражданские споры и иски между туземцами различных народностей, имеющих отдельные народные суды, равно как и дела по искам, основанным на фактах, совершенных при участии русских властей, ведутся мировыми судьями и окружными судами на общем основании».

 

1. Гражданское дело о расторжении брака, заключенного между киргизом и его женой, происходящей из татар, подлежит разбору коронного суда.

 

Ст. 211: Ведению народного суда подлежат: 1) все дела о преступлениях и проступках, совершенных туземцами, за исключением означенных в ст. ст. 141, 142 и все дела, возникающие между туземцами, подведомственные одному и тому же народному суду, если дела эти не основаны на документах, совершенных или засвидетельствованных при участии русских властей».

 

Таким образом, компетенция биев была строго ограничена делами, возникающими исключительно между казахами в строго ограниченных рамках, касающихся внутренних бытовых сторон казахского населения. Более крупные преступления, а также такие, где одной стороной являлись русские или другие национальности, или где была замешана русская власть, не подлежали ведению биев. Ясно, что тенденция царской политики в организации так называемого казахского народного суда была та же, что и при организации русского крестьянского волостного суда, компетенция которого также была ограничена внутренними крестьянскими делами. Мало того, народные суды были поставлены под контроль администрации — уездных начальников и губернаторов, которые могли не утверждать решений бия, отменять их, передавать на новое рассмотрение, точно так же, как решения крестьянских волостных судов подлежали утверждению земских начальников.

 

Царское правительство не признавало народного судью-бия равноправным с мировым судьей. Весьма любопытно нижеследующее разъяснение Правительствующего сената по этому поводу, приводимое в положении о Туркестанском крае.

 

«Приговором Ташкентской судебной палаты жительница гор. Самарканда Хатыча-ай Мулла Магомед Якубова была признана виновной в том, что 8 октября 1899 года в камере самаркандского народного судьи, во время разбирательства дела, позволила себе произнести ругательства на разбиравшего дела народного судью Мирзу Нияза Хусейн-бая Суфиева, назвав взяточником, бессовестным, несправедливым судьей, а решения его ложными и, высказав затем пожелания, чтобы жена и дети судьи «передохли», а имущество его сгорело... Принимая во внимание, что народный судья ближайшим образом может быть приравнен к мировому судье... судебная палата признала преступление Якубовой... предусмотренным ст. 282 Улож. о Наказ., а поэтому приговорила Якубову к заключению в тюрьму на 8 месяцев с лишением особых прав и преимуществ... Правительствующий Сенат находит, что народный судья не может быть приравнен к мировому судье, действующему по судебным уставам... Хотя, присоединяя названный край к владениям Российской империи, законодатель признал возможным предоставить народному судье обширную компетенцию по разбору как гражданских, так и уголовных дел между туземцами Туркестанского края, но в этом нельзя видеть акт особого доверия верховной власти и желание дать народному судье высокое положение, а необходимости сохранить для покоренного народа его прежние учреждения и возможность руководиться своими обычаями... Правила закона, определяющие отношения народных судей к русской административной власти, также показывают, что они ни в коем случае не могут быть приравнены к мировым судьям, пользующимся независимым и авторитетным положением среди других властей... Народные судьи ближе всего могут быть приравнены к волостным старшинам и лицам, занимающим соответствующие должности».

 

Из этого разъяснения видно, что царизм смотрел на биев, как на низших должностных административных лиц. Порядок выборов биев был совершенно аналогичен выборам волостных правителей и аульных старшин.

 

Вся административная система, введенная царским правительством, преследует задачу укрепления и оформления казахских эксплуататорских слоев. Центральной фигурой в казахском ауле становится бай-полуфеодал, несомненно существовавший и до российского завоевания. Владелец крупных стад, через которого проникает в степь торговый и промышленный капитал метрополии, представитель царской власти в ауле (как «болыс»—волостной, «бий» или аульный старшина), эксплуататор масс — вот кем был бай-полуфеодал, ставший опорой царизма в его колониальной системе. Царизм целым рядом узаконений обеспечил власть волостных управителей, аульных старшин и биев, объявил всякого рода неповиновения и выступления против них преступлениями против «порядка управления», караемыми судебными установлениями (мировой судья, окружной суд, судебная палата и др.) на основе уголовного уложения, или даже военно-окружными судами.

 

Смычка казахских эксплуататорских классов с царскими агентами, или, как выражается сенат, «представителями русской власти», осуществлялась, таким образом, через низшие звенья административного аппарата. Представители русской власти были поставлены на недосягаемую высоту, и всякое ослушание их каралось, как уголовное дело, общим судом. Положение по этому поводу гласит: «2. Ослушание личному приказанию уездного начальника, допущенное толпою дравшихся и буйствовавших киргизов во время выборов, составляет не только нарушение порядка и спокойствия, но и проступок против порядка управления, подлежащий ведомству общих, а не народных судов» (определение 5-го Деп. Прав. Сената, 25 января 1887 г., № 1561, по делу Мусревова). В полную зависимость от приставов, уездных начальников и губернаторов были поставлены управители, аульные старшины и бии.

 

Незнание массами русского языка влечет образование целого слоя эксплуататоров-посредников в лице переводчиков. Знание русского языка становится средством эксплуатации. Торговля рабами в колониях европейских государств осуществлялась, как писал К. Маркс, через особых воров людей и переводчиков.

 

В Казахстане так же, как и в других областях, переводчики являлись значительным и крупным слоем эксплуататоров. Начиная с канцелярии генерал-губернатора и кончая писарем у волостного управителя, эти группы посредников-переводчиков укреплялись и возрастали по мере дальнейшего проникновения царизма в степь.

 

Далее были посредники между различными звеньями власти. К их услугам прибегали баи и аксакалы, и бии, и волостные, это — «активисты» феодально-родовой общественности, так называемые «аткамнеры». Целый ряд вопросов, требовавших по традиции посредничества, как то: сведение враждующих сторон и т. п. осуществлялись «аткамнерами». Несомненно, аткамнеры существовали и до завоевания, но после введения царской системы управления поле деятельности их расширилось.

 

Таким образом, царская колониальная система являлась основным хребтом, фундаментом, опираясь на который организовалась и оформлялась казахская эксплуататорская верхушка в лице баев-полуфеодалов, переводчиков и аткамнеров. Базой этой верхушки являлись отсталые феодально-родовые производственные отношения. Способ эксплуатации — внеэкономическое принуждение, тяжкая кабала казахских трудящихся масс.

 

Для русского населения была создана следующая система управления. Военно-казачье управление для трех казачьих войск, созданных на территории Казахстана и управление переселенцами.

 

В 1880 году было утверждено последнее положение об управлении Сибирским казачьим войском. Войско было разделено на три военных отдела, отделы на поселки (станицы). Станичное управление состояло из атамана и почетных казаков, избираемых населением поселка или станицы. Во главе отдела стоял назначаемый атаман отдела, подчиненный наказному атаману (он же Степной генерал-губернатор). По тому же принципу построено управление Уральского и Семиреченского казачьего войска. Что же касается управления переселенческим населением, то для него была принята система сельских старост и волостных управлений во главе со старшиной, а выше — подчинение участковым приставам, уездным начальникам и губернаторам. Следовательно, даже видимости самоуправления — земства и волостного суда — переселенческое население не имело. В северной и западной частях Казахстана, где переселенческое население было значительно, были утверждены должности крестьянских начальников.

 

Правительство совершенно отделило управление пришлым населением от «туземного». Если для второго, но выражению сената, правительство решило признать «необходимость сохранить для покоренного народа его прежние учреждения и возможность руководствоваться своими обычаями», то русское население было поставлено в зависимость исключительно от русской администрации. Таким образом, царизмом проводилась политика национального обособления, и пришлое население, как принадлежавшее к господствующей нации, было поставлено в особо привилегированное положение. Всякое его столкновение с казахами разрешалось исключительно по усмотрению царской администрации.

 

Несомненно, что введенная система управления находилась в значительном противоречии с казахским бытовым укладом. Прежде всего родовое деление и мелко-хозаульное расселение казахского населения не согласовалось с проводимым территориальным принципом. Административный аул, долженствовавший состоять из 200 кибиток, являлся совершенно искусственной единицей. Хозаулы объединялись по родовому признаку, и поэтому адм. аул становился чересполосным, разбросанным на большом расстоянии. Сыпались постоянные ходатайства кибитковладельцев о перечислении из одного аула в другой. В волости это положение еще более осложнялось, ибо смежные аулы (по зимним стойбищам) должны были входить в одну волость. Следствием этого было то, что несколько родов оказывались включенными в одну волость.

 

Взаимоотношения между соседними аулами разных родов разрешались волостным управителем, который принадлежал к одному из родов. Согласно положению об управлении не допускались ни выборы, ни назначение администрацией волостного управителя из другой волости. Это обстоятельство приводило к чрезвычайно упорной борьбе за выборы волостного. Отсюда усиление родовой вражды и родовых группировок. Методами борьбы во время выборов были подкупы избирателей, администрации и переводчиков. В свою очередь административные права волостного управителя давали возможность ему и его сородичам (конечно главным образом аткамнеру, баю) как возмещения своих расходов, произведенных во время выборов, так и дополнительной эксплуатации взятками, поборами, перенесением тяжести налогов на другие роды и т. п. Наконец, как увидим ниже, это давало право на захват земли. Посреднический элемент в лице переводчиков, аткамнеров, подпольных адвокатов, всяческого колониального сброда и авантюристов, использовавших незнание казахскими массами русского языка, укрепляются в высокой степени.

 

Нельзя сказать, чтобы царскому правительству были неизвестны эти вопиющие факты. Так в циркулярах туркестанского генерал-губернатора по вопросу о подкупах предлагается принимать решительные меры против злоупотреблений во время выборов. «Из поступающих ко мне жалоб и официальных донесений усматривается, что при выборах должностных лиц туземной администрации почти повсеместно в крае искателями должностей, по преимуществу волостных управителей, практикуются подкупы избирателей в самых широких размерах, что ведет всегда к сильному возбуждению населения, всевозможным злоупотреблениям и беспорядкам, которые в некоторых местностях доходят до открытого непослушания и даже сопротивления наблюдающим за выборами чинам уездной администрации, а затем и к выборам на должности лиц не достойных, а более состоятельных и ловких, рассчитывающих покрыть выборные расходы разными незаконными поборами с народа». Далее предлагается ряд репрессивных мер вплоть до неутверждения выборов и назначения волостных по усмотрению губернаторов.

 

То же самое можно отметить в отношении переводчиков. Сенатор Гире, ревизовавший Туркестанский край в 1880-х годах, характеризуя положение администрации, пишет так: «Чины администрации поставлены в необходимость объясняться с народом через посредство переводчиков, которые не только не всегда верно и добросовестно передают сущность дела, но нередко являются посредниками между русской властью и населением, эксплуатируя сие последнее для своих выгод. Злоупотребление переводчиков — явление столь общее, что генерал губернатор циркулярным предписанием от 9 февраля 1879 года, № 1179 просил губернаторов рекомендовать уездным начальникам осторожность и строгий надзор за переводчиками».

 

Царская колониальная система целиком и полностью отображала интересы помещичье-дворянского класса и его отношение к крестьянству, создав по образу и подобию этих отношений военно-феодальную эксплуатацию казахских масс в союзе с казахской феодально-родовой верхушкой. В этом сказалась весьма ярко социальная сущность царизма.

 

Введение временного положения об управлении Степным краем сопровождалось народными движениями, которые широкой волной захватили почти исключительно западный Казахстан (Малую орду). Это — известные волнения в степи 1869—1870 годов. В движении 1869 года мы видим ту особенность, что часть феодально-родовой верхушки, которая во время восстания Сырыма Датова, Исатая Тайманова и др. возглавляла массы, теперь выступает против них, и царизм, опираясь на нее, успешно справляется с народным движением. Возглавляли движение 1869 года главным образом султаны и потомки ханов, чья власть подлежала ликвидации с введением нового положения. Распуская провокационные слухи о привлечении казахов к отбыванию воинской повинности, султаны Кусяб-Галий, Айчуваковы, Таукины и особенно известный Кан-Али Арсланов возбуждали население. Движение охватило крупные роды «Джетыру», «Бай-улы» и др. Началась повсеместная откочевка в направлении Китая, Хивы и Бухары, причем некоторая часть казахов действительно успела откочевать в пределы западного Китая и в Восточную Бухару (район Джидели-Байсына). Часть казахов даже переселилась в Турцию; там они были поселены в районе Дамаска.

 

Царское правительство отправляло карательные экспедиции для возвращения откочевавших и приняло все меры к удержанию казахских масс через феодально-родовую верхушку — аксакалов и биев. С их помощью действительно удалось подавить движение. Известные Ер-жан Чулаков, Омар Казиев, внук Сырыма Датова, и Ачибаев — влиятельные аксакалы, и они — добились, особенно после военного разгрома народных масс на берегах рек Эмбы и Сагыза, постепенного «замирения» степи. Движение носило крайне раздробленный характер; царизм привлек на свою сторону феодально-родовую верхушку и поэтому сравнительно легко росколол движение. Долго сопротивлялся род «адаевцев» (Мангышлакский уезд), ими был уничтожен отряд полковника Рукина. Адаевцы дали большой процент беженцев в Бухару и Закаспий.

 

Введением нового положения царизм окончательно закабалил казахские трудящиеся массы, оформил колониальную систему грабежа и эксплуатации.