Описанное выше состояние казахского общества обусловливало весьма сложную картину его социальной дифференциации. Застой в общественном развитии и задержка развития производительных сил приводили к разорению народных масс. Так данные статистико-экономических обследований казахских хозяйств в период 1900— 1903 гг. по северному Казахстану воссоздают такую картину. Процент устойчивых хозяйств определялся по Кокчетавскому уезду 18,7 проц., по Петропавловскому — 16,5 проц., и по Омскому—16,2 проц., малоскотных, маломощных хозяйств по Кокчетавскому уезду 48,5 проц., Петропавловскому — 52,5 проц., по Омскому — 54,8 проц.

 

Бай-полуфеодал, захвативший право распоряжения землями, вступивший в сделку с переселенческой верхушкой, опиравшийся на царскую власть, организовывавший феодальную эксплуатацию трудящихся масс, являвшийся главным агентом торгового капитала,— вот типичная фигура представителя казахского господствующего класса.

 

От этой центральной фигуры отходят более мелкие разновидности. Прежде всего в районах наибольшей колонизации выделялась группа баев капиталистического типа. В хозяйстве у этих баев применялся сложный сельскохозяйственный инвентарь, наемный труд батраков и т. д. Эта группа все же была незначительна. Она не типична для всего Казахстана.

 

Несколько большую роль играла группа баев, тесно связанных с татарским и среднеазиатским торговым капиталом и приближавшихся к типу деревенских купцов-посредников. Эта группа сосредоточивалась главным образом в городах Петропавловске, Акмолинске, Атбасаре, Актюбинске, Уральске, Кзыл-Орде, Ташкенте, Аулиэ-Ате, Чимкенте и т. д., или в прилегающих к ним торговых местечках. Здесь встречались торговцы скотопромышленники, содержатели извозного промысла, домовладельцы, даже владельцы кустарных предприятий. Однако размер и удельный вес этой группы в общем был невелик.

 

Наконец, имелась байская прослойка, ведшая исключительно скотоводческое хозяйство натурально-потребительского характера с применением всех приемов отсталой феодально-родовой эксплуатации окружающих, в том числе и своих ближайших сородичей.

 

Следовательно, с одной стороны, имелась группа обуржуазившейся феодально-родовой верхушки, а с другой — группа феодально-родового байства. Несомненно, существовал и ряд переходных групп. Например, условиями колониального рынка была порождена прослойка мелких посредников из казахов в лице так называемых «делдалов», «алып-сатаров» и пр.

 

Непосредственный производитель, опутанный сетью докапиталистических отношений, приспособлял свое натуральное хозяйство к товарно-денежному рынку через целую сеть таких посредников. Однако центральной фигурой являлся все же бай-полуфеодал помещичьего типа. В Казахстане байство составляло по различным исчислениям, примерно, 8—12 проц. всего казахского населения.

 

Массу трудящегося казахского населения представляли маломощные, из года в год экономически истощавщиеся производители. Стесненные колониальным режимом в первую очередь в отношении земли и водопользования, казахские массы находились в состоянии глубочайшего кризиса и разорения. К слою маломощных принадлежало до 55—60 проц. хозяйств. Основная масса маломощных хозяйств находилась в полной кабальной зависимости от байства, выпасая байский скот (саун), убирая и охраняя байские посевы и т. д., а также от кулаков-переселенцев, вступая с ними в аналогичные отношения: выпас скота за бесценок, аренда крестьянской земли (кулаки часто сдавали свою поливную надельную землю казахам по высоким ценам, сами предпочитая посевы на богаре), отдача в испольную аренду своей земли и т. д. Те трудящиеся, которые уже не в состоянии были вести собственные хозяйства, шли наниматься к байству или к русским кулакам в качестве пастухов и батраков. При этом значительная часть батраков была феодального или полуфеодального типа, будучи связана еще докапиталистическими отношениями. Наконец, значительная масса разорявшегося населения уходила в города, поставляя кадры полупролетарских элементов. Так, во всех городах края имелось большое число казахов-чернорабочих, извозчиков, ямщиков на почтовых трактах и т. д.

 

Необходимо остановиться еще на двух важных с точки зрения дальнейшего развития казахского общества социальных группах: казахской интеллигенции и казахском пролетариате. О первой группе речь отчасти шла выше. Необходимость формирования государственного аппарата вынуждала царизм в известной степени заниматься «подготовкой кадров». Освоение европейской культуры верхушкой казахского общества начиналось с приобщения ее в той или иной степени к правительственной системе. Поэтому первыми, так сказать, «полуинтеллигентами» являлись переводчики. Знание русского языка открывало доступ к власти и к разного рода привилегиям.

 

В основном среди казахской интеллигенции различаются три прослойки. Первая — это служилая интеллигенция: чиновничество и офицерство, вышедшие по преимуществу из среды казахской феодальной аристократии (султаны-торе); вторая — это разные специалисты: врачи, инженеры и т. д., вышедшие также из среды феодальной аристократии и байства; наконец третья — это представители демократической интеллигенции, по преимуществу учителя, писатели и пр. Эти прослойки казахской интеллигенции по времени появлялись в указанной последовательности. Таким образом, казахская интеллигенция в своих высших слоях была связана, с одной стороны, с феодально-родовой господствующей верхушкой (байством), а с другой — с российской буржуазией. Эта часть интеллигенции была носительницей полуфеодальных и буржуазных тенденций. Другая же часть интеллигенции, состоявшая из учителей, писателей, публицистов и пр., была носительницей мелко-буржуазных демократических влияний.

 

Численно казахская интеллигенция была незначительна и, что особенно характерно (как и вообще для большей части колониальной интеллигенции), подразделяясь на группу, связанную в своем развитии с буржуазией метрополии (в данном случае российской) и на группу, ближе связанную с массами (главным образом рядовое учительство — мугалимы). Первая явилась впоследствии основным ядром Алаш Орды, втцрая оказалась в оппозиции к Алаш-Орде и вошла в значительной своей части в Коммунистическую партию.

 

Зарождение казахского пролетариата происходило в крайне тяжелых условиях колониального порабощения. Колониальная промышленность во всем мире отличается хищническими способами эксплуатации как естественных богатств, так и человеческого труда. Низкий органический состав капитала, погоня за дешевой рабочей силой, вплоть до рабского труда (Америка), слабое применение технических усовершенствований и т. д.— характеризуют колониальную промышленность. То же самое мы наблюдаем в промышленности, развивавшейся в Казахстане в период царизма. Главные отрасли промышленности Казахстана — соляные, рыбные и горные промыслы основывались на наиболее низкой технической базе. Основной контингент рабочих на этих промыслах составляли казахи.

 

Начиная с первой половины XIX столетия в Казахстане развивается золотопромышленность и разработка рудных и каменноугольных месторождений. К 1896 году было открыто около 560 месторождений ценных ископаемых. Казахи обычно прикочевывали к приискам и работали сезонно (летом), получая крайне ничтожное вознаграждение, живя в юртах и землянках; фабричной инспекции не существовало. Никаких мер социального обеспечения рабочих не было. В общем количество казахов-рабочих, занятых в горнодобывающей промышленности Казахстана, исчислялось в четыре-пять тысяч человек. Главным образом это были отходники, еще не порвавшие с сельским хозяйством.

 

Более постоянным был рыбный промысел в западном Казахстане. Рыболовство по Уралу и северному берегу Каспийского моря было сосредоточено, главным образом, в руках Уральского казачьего войска. Внешне как-будто господствовали общинные порядки, существовали рыбацкие артели, фактически же хозяйничали более крупные промышленники. Казахи, поступали рабочими к таким промышленникам. Значительная часть их была занята рыбной ловлей почти весь год. Были и казахские ловецкие хозяйства. Общее число казахов, занявшихся ловом самостоятельно, равнялось в 1990 г. 2000 человек по Жилокосинскому району.

 

Соляное производство тоже находилось в руках предпринимателей из русского казачества, вернее перекупщиков, которые скупали соль у казахов и затем выгодно продавали ее в городе. Казахи обычно были должниками этих перекупщиков, занимавшихся также и ростовщичеством.

 

Что же касается фабрично-заводской промышленности, то главное место в ней занимали кожевенные, овчинные, мыловаренные и др. заводы, перерабатывавшие продукты животноводства, и затем предприятия, обрабатывавшие растительные продукты (мукомольные, пивоваренные, маслобойные и проч.). Размеры фабрично-заводской промышленности были невелики (к 1990 г. всего предприятий было 1852, рабочих — 8221, изделий производилось на 6165000 руб.). Часть рабочих, особенно чернорабочие, были казахи.

 

Таким образом, казахский пролетариат в колониальных условиях формировался крайне медленно. Костяк подлинного индустриального пролетариата из казахов формировался лишь на заводах Риддера и Карсакпая и отчасти за пределами Казахстана. Основная же масса рабочих казахов состояла еще из полупролетарских элементов.

 

Такова общая картина социальной диференциации казахского общества. Мы не останавливаемся на других прослойках казахского общества, которые были описаны выше, а именно: на аксакалах и волостных управителях, представлявших интересы байства в административном аппарате, на аткамнерах, на ходжах — феодалах из духовенства, эксплуатировавших бытовые и религиозные предрассудки масс. Остается указать на классовый состав пришлого европейского населения.

 

Основную массу пришлого населения составляло в деревне русское переселенческое крестьянство (о нем мы говорили выше), а в городах мелкобуржуазные элементы. Прослойка пролетариата была незначительна. Города Казахстана были типичные колониальные города с большим количеством мелких торговцев, ремесленников, мещан, чиновников и проч. Эти группы были в сильнейшей степени развращены великодержавно-шовинистической политикой царизма, культивировавшей национальный антагонизм, взгляд на казахов как на низшую расу, как на «дикую орду». В лучшем случае среди некоторой части мелкой буржуазии, а именно: среди врачей, юристов,

 

инженеров и т. д. появлялись либо народнические, либо либеральные представления, основанные на идеализации остатков феодально-родового строя казахов, казахских обычаев, гостеприимства, миролюбия и «безропотности» казаха, и т. д.

 

Собственно промышленного пролетариата в Казахстане почти не было, так как не было крупной капиталистической индустрии, и слабая прослойка российского пролетариата состояла из железнодорожных рабочих, рабочих местных предприятий и ряда групп полупролетарского характера. Поэтому мелкобуржуазные влияния на пролетариат были довольно сильны.

 

Таким образом, мы видим в Казахстане крайнюю пестроту, крайне запутанный переплет национальных взаимоотношений, огромную сложность и остроту классовых противоречий отживающего феодально-родового общества и развивающегося в его недрах капиталистического общества, обнаруживающего в колониальных условиях свои наиболее мрачные и гнусные стороны.