Хисакадо продолжал:

 

— Для занятий по практической политике, практической экономике, практической идеологии мы приглашаем председателей и генеральных секретарей политических партий, президентов фирм и банков, министров, известнейших журналистов телевидения и газет. Чтобы слушатели привыкали к атмосфере международных конференций, лекции и семинары мы проводим в помещении с круглым столом, с телекамерами и микрофонами. Даже таблички с фамилиями слушателей ставим на стол.

 

Я побывал на таком семинаре. Его вел кто-то из высших чиновников министерства внешней торговли и промышленности. Если бы не знать, что находишься в учебном заведении, то можно было бы подумать, что идет сессия какого-либо органа ООН. Такое впечатление вызывалось содержанием и формой обсуждения проблем.

 

— Политический или экономический лидер должен обладать истинно японским духом, — сказал далее ректор школы.

 

— Для этого слушатели занимаются традиционной японской каллиграфией, постигают «чайную церемонию», икебану.

 

— Физическое воспитание — один из двух обязательных предметов, — продолжал объяснять ректор Хисакадо. — Физическому воспитанию отводятся ежедневно 90 минут. Лидер

 

— будь то премьер-министр или глава корпорации — должен обладать крепким здоровьем, выносливостью.

 

— Другой обязательный предмет — английский язык. — ... Руководить страной — мировым экономическим гигантом — невозможно без знания иностранного языка. В XXI веке японских руководителей будут слушать все, причем без переводчика.

 

Разрабатывая учебную программу в школе, Коносукэ Мацусита стремился не к тому, чтобы японские лидеры XXI века понимали руководителей других государств, а чтобы другие руководители неукоснительно уясняли волю лидеров Японии.

 

Следует, однако, отдать должное Мацусите — учебный процесс в школе отвечает ее назначению готовить деятелей крупного масштаба. Штамповка, принятая в обычных японских высших учебных заведениях, здесь не годилась. Требовалась индивидуальная сборка, тщательная подгонка комплектующих деталей. Талантливый политический или экономический руководитель — все равно что произведение искусства. И на создание шедевров в школе не жалеют ни денег, ни времени, ни сил.

 

Слушателю, прочащему себя, скажем, в партийные лидеры, индивидуальные консультации дает генеральный секретарь правящей в Японии партии. Этот слушатель получает командировку в Европу, чтобы услышать о деятельности английских консерваторов непосредственно от председателя партии тори, а о тактике французских социалистов — от первого секретаря социалистической партии. Будущему президенту банка лекции читают министр финансов Японии и глава Японской торгово-промышленной палаты. Для семинарских занятий стараются пригласить кого-либо из директоров Международного валютного фонда или члена совета управляющих Международного банка реконструкции и развития.

 

Для людей труда, для персонала, но не для лидеров, которые намерены руководить Японией в XXI веке, уготованы общинные порядки, рождающие холопство и растаптывающие личность, словом, плодящие манкуртов. У пестуемой в «Школе государственного управления и промышленного менеджмента имени Коносукэ Мацуситы» элиты — предназначенность мыслить, созидать, предвидеть, а также поворачивать в нужном ей, элите, направлении усилия манкуртов».

 

А как смотрят на задачу подготовки элиты в нашей стране? Мне представляются весьма поучительными мысли и выкладки кандидата философских наук Дины Дуспуловой, увидевшие свет в публикации «Как нам сформировать национальную элиту (Опыт мировой практики)» международной газеты «Азия» (номер 19, май 1994): «В великом оркестре наций первое место будет принадлежать той, которая сумеет полнее использовать свои и чужие таланты. Предпринятые меры наряду с соответствующей иммиграционной политикой позволили США в 1961—1984 г. г. иметь 149 лауреатов Нобелевской премии в точных науках и медицине против 151 во всех остальных странах мира. Экономика США в настоящее время основана главным образом не на естественных ресурсах, а на умах, на применении научного знания.

 

Сегодня развитые страны уже не довольствуются только поиском одаренных, а прилагают усилия для создания в обществе атмосферы, благоприятствующей их появлению и самореализации. Для этого образование выдвинуто в число приоритетных областей развития общества. На его нужды выделяются суммы, составляющие от 10 до 15 процентов госбюджета.

 

Модернизация системы образования всегда была сопряжена с потребностями НТР и обострением конкурентной борьбы на мировом рынке. На первых этапах НТР основной упор делался на отбор и подготовку интеллектуальной элиты, которая обеспечивала бы прорывы в научных исследованиях и разработке новых технологий. Постепенно росло понимание, что в формуле «наука — производство» не хватает промежуточного звена образования. Только через образование возможен прогресс по всему фронту, а не отдельные прорывы.

 

80-е годы ознаменовались интенсивным этапом современной системы образования. Снижение качества школьного образования с конца 70-х годов во всех странах Запада свидетельствовало о том, что экстенсивный путь развития школы исчерпал себя. Отныне качество — ключевая задача школьных программ на сегодня и ближайшее будущее. С начала 80-х годов этому вопросу был посвящен ряд международных и национальных конференций, многие страны разработали специальные правительственные документы: «Нация в опасности» (1983, США), «Образование американцев для XXI века» (1984, США), «Лучшие школы» (1985, Великобритания), «Качество в образовании» (1984, Швеция), «Образование для 2000 года» (1985, ФРГ) и т. д.

 

Теперь проблемами образования непосредственно и активно заняты государства, правительства, монополии и политические партии, а не только ученые и педагоги, как раньше. Проблемы совершенствования народного образования включались в контекст экономического и научно-технического развития общества. Реформирование школы преследует прежде всего цели экономического преуспевания страны. «Знания, — говорится в правительственном докладе США «Нация в опасности», — являются главным объектом конкурентной борьбы сегодня». Каждый новый президент начинает свою деятельность с программы усовершенствования образования. Работы крупных экономистов (Т. Шульц, И. Бенсон) показали, что инвестиции в образование обеспечивают более 50 процентов годового прироста национального дохода. Расходы на образование в валовом национальном продукте Англии, ФРГ, США, Японии составляют пять-семь процентов.

 

Образование признано приоритетным, и теперь идет культивирование уважения к образованию, изменение отношения к нему общества и каждого гражданина. В недавних опросах общественного мнения у нас образование назвали приоритетной областью 10—12 процентов опрошенных, у американцев и немцев — 82 процента. Это не случайно. Масштабная общенациональная цель требует и усилий всей нации. Все вовлечены в эту работу. Президент США находит время приветствовать лучших учащихся — выпускников года в Белом доме; фирмы устанавливают стипендии лучшим учащимся для учебы в университете; крупные корпорации и предприятия сотрудничают со школами, вкладывают деньги в эксперименты и новации; национальное движение «Ассоциация добровольцев в помощь школе» охватывает в США более миллиона человек. Все эти большие и малые акции на местном и общегосударственном уровне складываются в единую политику, направленную на повышение престижа образования и образованности в обществе.

 

В процессе реализации концепции «обучение для всех» особая роль принадлежит «школам-маякам», которых должно быть много и все разные. Познавательные способности и стиль

 

учения одаренных детей отличаются от обычных классов, индивидуальные потребности одаренных нуждаются в специально подготовленных учителях. В США на программы для одаренных детей ежегодно выделяется около 400 миллионов долларов. Быстро увеличивается число так называемых супердетсадов, где дети до 5 лет уже занимаются по школьной про-

 

грамме, и спецшкол для вундеркиндов. Особенно широкое распространение школы для одаренных детей получили в Японии.

 

Качество общего образования. Существует пять главных направлений для решения этой проблемы в высокоразвитых странах: методологическая и теоретическая переориентация школы на личность ученика; определение базового содержания общего образования, обязательного для всех; создание педагогических условий для достижения заданного уровня знаний; активизация методов обучения; повышение профессионализма учителя. Таким образом, системе образования предстоят величайшие перемены, поскольку меняется сам характер обучения.

 

Любопытно, что стратегический план развития образования англичане составляли, привлекая ведущих специалистов мира. В 1988 г. в Великобритании был принят закон о реформе образования. Реформа предусматривает: пересмотр содержания образования, введение национальной системы оценки знаний учащихся, изменения в управлении. В английских школах приступили к реализации программы образовательной «научно-технической инициативы». Задачи: подготовить школьников к работе в условиях «технотронной цивилизации», резко повысить качество знаний и навыков. Четко определены критерии и параметры основного «багажа знаний» для ученика 9, 11 и 14 лет. Овладеешь — идешь дальше, к высотам жизненного и профессионального успеха. Иначе говоря, школа должна дать человеку лишь то, что он способен взять. Один создан для одного, другой — для другого. Сегодня на Западе широко распространены модели «образования для жизни» и «образования для карьеры». В 1988 г. вводится тестирование в национальном масштабе всех учащихся 7, 11, 14 и 16 лет.

 

Госсекретарь по делам науки и образования Великобритании К. Джозеф подчеркнул: «Подготовка данных о достижениях учащихся должна стать одной из профессиональных обязанностей всех учителей». Таким образом, впервые в истории английской системы образования была поставлена задача создания единой широкой общенациональной системы тестовых оценок. В США, несмотря на огромное количество стандартизированных тестов, предполагается разработать высококачественные «индивидуальные тесты» для проверки знаний.

 

В СССР в середине 30-х годов тестовые измерители были запрещены, и сколько-нибудь общепризнанной системы у нас нет. Сейчас необходимо наверстать упущенное, изучать и внедрять обширный мировой опыт.

 

Еще одна острейшая проблема в конце XX века — подготовка учителей. В США появляется призыв к учителям страны: «Разыскиваются педагогические энтузиасты с интересными и плодотворными идеями!», развернута целая компания «Против скучных методов обучения». На эти цели национальный учебный фонд выделил несколько миллионов долларов. Преподавать плохо и неинтересно становится невыгодным. Создана система экзаменов и тестов для учителей.

 

Среди многочисленных конкретных мер для успешности образовательной стратегии США: ввести по окончании школы общенациональный экзамен, соответствующий мировым стандартам, учредить президентские награды для лучших учителей и директоров, усилить дифференцирование оплаты труда учителей, стимулировать поиск учителей-новаторов, бороться с бюрократизмом в управлении школой и т. д.

 

С начала 80-х годов в ведущих западных странах наступает критическая переоценка системы высшего образования экстенсивного периода. Ведущим принципом провозглашается селекция по способностям. И здесь мировая практика показывает: чтобы отобрать лучших, необходимо тестирование. Тестируют на генерацию идей, на спонтанность, на способность выявлять противоречия, способность на реакцию. Только после этих тестов наступает второй этап: выясняют, в какой мере человек обладает исходной базой знаний. Но именно первое ставится во главу угла, а не второе. Отбор и конкуренция позволяют повысить качество обучения, а также удовлетворить социальный спрос на высшее образование.

 

Особенность современного этапа — возрастание роли государства в финансировании вузов, их управлении. В 1985 г. правительство ФРГ внесло изменение в действующий «Общий закон о высшем образовании», предусматривающий более жесткий социальный набор студентов. В Англии ныне все признают, что британская элитарная система вузов должна быть расширена. Успех нации все больше зависит от серьезных и одаренных студентов, независимо от социальной принадлежности. В Великобритании, как и в любой стране Запада, существует немало побудительных мотивов для «бедной, но способной молодежи».

 

В США ежегодно на поддержку и поощрение лучших студентов выделяется три миллиарда долларов. Программы для одаренных в настоящее время введены в 137 американских университетах (по сравнению с 10 в 1972 г.) Придя к власти, правительство Р. Рейгана выдвинуло лозунг: «Предоставлять возможность учиться только тем, кто способен учиться». Вместе с тем оно ужесточило политику ассигнований для основной массы студентов. Программа государственной помощи студентам происходит в формах стипендий, займов и оплачиваемой работы. Их доля в бюджете среднего американского студента такова: 47 процентов — стипендии и дотации, 16 — оплачиваемая работа, 21 — займ, 16 процентов — другие источники. В Японии материальная помощь студентам состоит исключительно из предоставляемых ссуд, причем получает их менее 30 процентов студентов. С 1983 г. в ФРГ вся стипендия выдается как долговременная ссуда, которую студент обязан вернуть после окончания учебы.

 

Новые индустриальные страны — Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Гонконг называют теперь не иначе, как азиатскими «драконами» или «тиграми», имея в виду их нарастающую экономическую мощь. В конце 50-х начале 60-х годов, когда правящие круги этих стран выдвинули стратегическую задачу выйти на широкую дорогу индустриализации, преодолеть отсталость, это затронуло и сферу образования. Повышение уровня образования населения рассматривалось как составная часть национальной стратегии. При этом была взята на вооружение западная концепция, согласно которой образование понимается главным образом как средство, обеспечивающее оптимальное, наиболее эффективное использование человеческих ресурсов. Она стимулировала бурный, прежде всего количественный рост общеобразовательной школы, профессионально-технического и высшего образования. К настоящему времени в странах Восточной Азии созданы национальные системы просвещения, средняя школа стала массовой, налажена широкая система подготовки специалистов.

 

Но к середине 80-х годов экстенсивный путь развития народного образования и здесь исчерпал свои возможности. Перед общеобразовательной школой встала задача создания условий для подлинного развития личности, формирования творческого мышления, на базе чего только и можно успешно решать вопросы подготовки кадров, вести поиск талантливых людей. Делу формирования интеллектуальной элиты в этих странах придается первостепенное значение. В этом плане достаточно красноречив следующий факт, В 1992 г. американская организация по выявлению интеллектуального потенциала нации провела сравнительные исследования знаний школьников в возрасте 9 и 13 лет по математике и естествознанию из 19 стран. Лидерами оказались школьники Южной Кореи. Всего за три десятилетия эта страна сделала рывок в своем экономическом и культурном развитии, достигнув 95 процентов грамотности. В этом, как признают многие, и заключен главный секрет южнокорейского «чуда».

 

В 1985 г. Министерство просвещения КНР было упразднено и вместо него создан Госкомитет по образованию при Госсовете КНР. Вместо бывших отделов образования провинций, автономных районов, городов, уездов появились комитеты по образованию. За ГК оставлена задача разработки курса и политики, выработки основных требований к учебным программам, утверждение учебных материалов, контроль за развитием образования.

 

На волостях лежит обязанность по сбору средств на развитие образования по многочисленным каналам, дополняющим государственные ассигнования. Госассигнования на период 7-ой пятилетки (1986—1990 гг.) составили 15 процентов бюджета (по сравнению с 10,5 процента в 1981 г.) Кроме этого существует множество каналов: добровольные пожертвования сограждан и иностранных инвесторов, средства предприятий, ведомств, общественных организаций. Рост доли внебюджетных поступлений — главный постулат экономической политики КНР в отношении образования. Все эти источники в целом существенно дополняют бюджетные ассигнования. В 1990 г. они составили треть из 60 млрд. юаней, затраченных на образование в стране. Демократические преобразования были направлены прежде всего на расширение прав учебных заведений всех ступеней.

 

Нельзя не упомянуть опыт Турции, где даже в бедных семьях люди предпочитают терпеть нужду, лишь бы дать детям образование.

 

Опыт новых индустриальных стран — свидетельство того, что отбор и подготовка интеллектуальной элиты, повышение уровня образования населения и обеспечение его высокого качества — непременное условие прогресса любого государства нашего времени.

 

ПРЕСТИЖ ОБРАЗОВАНИЯ В КАЗАХСТАНЕ УПАЛ ДО КРИТИЧЕСКОЙ ОТМЕТКИ. Путь экстенсивного его развития, так же, как и во всем мире, давно исчерпал себя. Наступил предел насыщения народного хозяйства посредственными, никому не нужными специалистами. Продолжающееся снижение уровня знаний выпускников школ и вузов ставит перед необходимостью глубокой радикальной реформы образования. Сейчас важно не то, сколько примет и выпустит система образования, а то, каков будет уровень подготовки и одаренности выпускаемых специалистов. Жизненная реальность заключается в том, что блестящие работники представляют существенно большую ценность, чем даже очень хорошие. В новой фазе развития образования его основные задачи должны определяться не количественными, а качественными параметрами.

 

Пока же данные статистики и социологических опросов, отражающие положение и в Казахстане, говорят сами за себя. Согласно стандарту ЮНЕСКО, по коэффициенту интеллектуализации молодежи (КИМ) в 50-е годы бывший СССР был на третьем месте в мире, в 1985 г. — на 42-м, сегодня — в конце 5-го десятка.

 

По опубликованным недавно данным социологического опроса студентов, только четверть учится в институте с интересом. В ответ на вопрос «Что бы вы хотели передать правительству?» они предлагали власть имущим «один месяц прожить, как средний бедный студент», т. е. на стипендию. Вагоны никто не разгружает, так же как никто из опрошенных не зарабатывал деньги, применяя вузовские знания. Заработки —в большинстве случайные. 64 процента честно признались, что мечтают о такой работе, где можно ничего не делать и много получать. 7—10 процентов студентов готовы присвоить чужое, а 6 процентов — даже убить, если за это им прилично заплатят. (Сивкова В. Нарушаем, хотя и стыдно. Аргументы и факты, №7,1994).

 

Если в ближайшее время в образовании не произойдут кардинальные перемены, на равноправную интеграцию республики в мировое сообщество рассчитывать нельзя. Для обеспечения прорыва нет предпосылок. Продолжается самообман, существование в мире мифов: сначала экономика, потом все остальное.

 

Мы очень долго боялись слов «интеллектуальная элита», и в результате в управлении нет того, кто должен осуществить реформы. Очень точны в определении нынешней ситуации авторы книги «Второе пришествие», когда говорят, что сейчас некому строить экономику. Реформы предполагают того, кто их делает.

 

У нас имеется реформаторское руководство в лице единиц и толпа, народ, который обычно безмолвствует, а сейчас гудит, ревет. Между ними должна существовать интеллектуальная элита, и общество должно с ее помощью осознавать само себя. Вместо этого между толпой и единицами реформаторов имеется громада молчащего аппарата. Поэтому с самосознанием мы не продвигаемся никуда, кроме подсчета проблем.

 

За последние годы в печати раздалось немало справедливой критики, требующей немедленного избавления от трайбализма и непотизма во всех слоях управления нашим обществом. Но почему никто не говорит о том, что путь их преодоления пролегает через совершенствование образования? Ведь любое общество воспроизводится системой образования. Трайбализм и непотизм коренятся прежде всего в серости и усредненности нашего просвещения. Сегодня уже нельзя допускать, чтобы номенклатура формировала себя сама. Однако лишь тогда, коща школа сделает свое дело, этот процесс будет контролируемым и гласным. В нем через заботу о школе примет участие все общество.