И вот передо мной его первые результаты. Передо мной копии учетно-послужных карт (полученные мной официально из Центрального архива МО РФ) на Рыбаса А. В. и Воробьёва Ф. К. - тех самых, якобы ведомых Гастелло, со слов которых описан “подвиг Г астелло” при представлении его к званию Героя Советского Союза (посмертно).

 

Так вот, согласно данным этих карт ни Воробьёв, ни Рыбас никогда не служили в 207-м авиаполку!

 

А поиск продолжается! Вот, что я написал 30 июня 1998 года в письме, адресованном отделу культуры посольства ФРГ:

 

“Уважаемые господа!

В 1991 году, пользуясь служебным положением, мне удалось в Центральном архиве Министерства обороны СССР разыскать документы, подтверждающие тот факт, что в братской могиле, считавшейся местом захоронения капитана Н. Ф. Гастелло и членов его экипажа, совершившего 26 июня 1941г. на окраине белорусского поселка Радошковичи “огненный таран”, были захоронены останки совсем другого экипажа—капитана А. С. Маслова. Стало ясно (по крайней мере, для меня), что произошла какая-то путаница, и за подвиг самопожертвования (фактический или кем-то выдуманный — именно в этом я и хочу разобраться) совершенный одним экипажем, звания Героя Советского Союза (посмертно) получил командир совсем другого экипажа.

 

С момента получения тех документов я стал бороться за то, чтобы четырем членам экипажа самолёта капитана Маслова А. С. было присвоено посмертно звание Героев.

 

2-го мая 1996 года Президент РФ подписал Указ №635, которым “За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов” присвоил звание Героя Российской Федерации (посмертно) капитану А. С. Маслову и трём членам его экипажа.

 

Предвидя подписание Указа, я 9 февраля 1996 года обратился к редакции газеты “Известия” с письмом, которое стало отправной точкой для журналиста Эд. Поляновского, опубликовавшего в январе 1997 года большую статью “Два капитана”. В общем, неплохая статья вышла в свет с досадными опечатками и несколькими спорными утверждениями.

 

Дабы поставить все точки над “i”, я в сентябре 1997 года обратился за помощью к Вашему Послу. К большому сожалению, ответ на своё письмо я до сих пор не получил.

 

Прошу Вас помочь мне найти ответы на следующие вопросы:

 

Был ли на окраине пос. Радошковичи 26 июня 1941 года бой с бомбардировочной авиацией Советской Армии?

 

Сколько было сбито советских бомбардировщиков?

 

Зафиксирован ли факт парашютирования со сбитых самолётов?

 

Был ли кто из лётчиков пленен?

 

Были ли потери в танках в немецких войсках?

 

Были ли потери в зенитной артиллерии немецких войск?”

 

Ответ на этот раз, не заставил себя ждать, но не содержал ответов. Мне просто посоветовали обратиться непосредственно в “Ведомство по исследованию военной истории”. Что я и сделал 28.08.98 г. И на этот раз ответ пришел быстро и адресовал меня в “Государственный Военный архив ФРГ".

 

22.11.98г. отправил письмо в немецкий военный архив. И опять ответ не заставил себя ждать и опять не принес ни одного объяснения. Мне просто предложили приехать к ним и вести поиск самому. Содействие было обещано. (Немцы, видимо, думают, что майор-инженер в отставке в стране, одержавшей победу, живет не хуже отставного майора побежденной страны? Как далеки они от истины!).

 

Но, поиск продолжается! Теперь к нему Владимир Яковлевич Стадник подключил члена Госдумы Юшенкова, а я обратился за помошью к Михаилу Михайловичу Прусак - губернатору Beликого Новгорода, а заодно и “Вице-председателю Парламентской ассамблеи Совета Европы” и “Главе сенатского комитета по международным делам”.

 

Старания Владимира Яковлевича закончились обещаниями помочь. А мне помогли советом обратиться в Росархив.

 

22 декабря усилиями Владимира Николаевича Стадника, и при моем участии ушло письмо за №3.6-37/711, подписанное Председателем Комитета СФ по международным делам М. М.. Прусаком, и адресованное - “Господину доктору Керигу, полковнику, руководителю Военного архива Федерального архива Германии”.

 

Михаил Михайлович Прусак любезно согласился сделать от своего имени запрос на интересующие нас со Стадником документы, способные пролить свет на события, разыгравшиеся 26 июня 1941 года в небе над Радошковичами и имевшие продолжение на многострадальной Белорусской земле.

 

Первое издание повести о экипаже Маслова заканчивалось словами: “Продолжение следует!”. Под продолжением имелось в виду повествование о новых находках на пути к истине в вопросе о “подвиге Гастелло” и, конечно, в вопросе отыскания новых фактов, рассказывающих о деталях подвига экипажа самолёта капитана Александра Спиридоновича Маслова!

 

Поиск на пути к истине продолжается. Но то, что удалось узнать за последнее время, позволяет сделать некоторые выводы. И первый из них тот, что капитан Гастелло не только не совершил никакого “подвига”, а совершил уголовное преступление, за которое статьей 262 “Оставление погибающего военного корабля” Уголовного Кодекса РСФСР предусматривалось наказание вплоть до смертной казни. (В скобках надо сказать, что на подобное преступление давность не распростро-нялась).

 

Второй вывод о том, что “Наградной лист” на Гастелло — является чистой воды липой. Такой вывод позволяет сделать внимательное изучение “Военно-учетных карточек” на старшего лейтенанта Воробьёва и лейтенанта Рыбаса. Вспомним. В “Наградном листе” есть такие слова: “По наблюдению ст. лейтенанта Воробьёва, лейтенанта Рыбаса они видели...’’. Так вот, ничего ни “наблюдать, ни видеть” Воробьёв с Рыбасом не могли! Так как никогда не служили в одном с Гастелло и Масловым 207-ом авиаполку! Тогда уместно спросить"А был ли мальчик?". То есть, а был ли подвиг?

 

Вот третьий вывод и есть вывод о том, что подвиг-был! Вывод этот базируется на трех “китах”: показаниях очевидцев боя 26 июня 1941 года, изложенных в документе под названием “подтверждение”;

 

письме райвоенкома Радошковичей, адресованном Коломенскому райвоенкому;

 

“Наградном листе” на Гастелло.

 

О первых двух “китах” нет смысла много говорить. Они приводятся в данной книге, и в них достаточно только внимательно вчитаться, чтобы дать вполне утвердительный ответ на вопрос: “А был ли подвиг?”.

 

Есть смысл, наверное, объяснить по поводу объявления “Наградного листа” на Гастелло то “липой”, то - зачисления его в ранг “кита”. Сделать это не сложно. “Липой” чистой воды в “Наградном листе” является ссылка на Воробьёва и Рыбаса. “Китом” являются слова: “По наблюдению., они видели..”.

 

Вспомним. Тогда - 26 июня 1941 в небе над Радошковичами были три самолёта. Два из них были подбиты огнем зенитной батареи немцев, а третий - улетел целым и невредимым. А значит, его экипаж мог и “наблюдать и видеть” и рассказать о “виденном”.

 

Мир, как я понимаю, впервые узнал о “подвиге Гастелло” из сообщения “Совинформбюро”, озвученном 5 июля 1941 года. Видимо вернувшемуся экипажу задали-таки вопрос: “Куда же делись два комэска??”; Что они там, в действительности “наблюдали и видели", я не знаю. Но, мне кажется, они просто вынуждены были говорить о том, что вместе с комэсками были в самом пекле того трагического боя. А коли так, то уж и не могли не “наблюдать и видеть”. А значит волей или не волей, должны были что-то рассказывать. Почему они в ранг Героя возвели Гастелло? А про экипаж Маслова ничего путного сказать не смогли (коли он стал считаться “пропавшим без вести”) - навсегда останется на их совести. Тут возникает ещё один вопрос: “Зачем авторы “Наградного листа” прибегли к “липе”?”. И ещё - “Зачем им потребовалось прибегать к помощи посторонних лиц”? Почему бы им не воспользоваться подтверждениями тех, кто “и наблюдали, и видели”?

 

Вся суть, наверное, в том, что к моменту составления “Наградного листа” тот - третий экипаж уже тоже погиб, а их рассказ или к этому времени оказался утерянным, или кого-то не устраивал.

 

Вывод четвертый: подвиг самопожертвования, называемый “огненным тараном”, 26 июня 1941 года в окрестностях Радошковичей имел место и был совершён экипажем самолёта капитана Маслова Александра Спиридоновича!

 

И вывод, на сегодняшний день, последний: автором идеи сделать из Гастелло некий символ -”маяк”, указующий путь к самопожертвованию во имя “победы любой ценой” был Давид Ортенберг. Давид тот был большим умницей и сам говорил о том, что был вхож к Сталину! Непосредственным начальником Ортенберга был Мехлис - начальник Главного политического управления Красной Армии. Так вот если Ортенберг - бывший главным редактором главной военной газеты “Красная звезда”^ гордился тем, что “был вхож к Сталину”, то Мехлис гордился тем, что “умел предугадывать мысли Сталина”. А вывод этот мой заключается в том, что генерал Д. Ортенберг сильно скромничал. Мне представляется, что он переплюнул своего шефа. Будучи вхожим к Сталину, он не “предугадывал” мысли “вождя всех народов”, а внушал ему свои мысли.

 

А мысли его, в первые дни Великой Отечественной Войны, были, скорее всего, горькими. Мне кажется, что он первым понял, что с такими горе-полководцами как Будённый, Ворошилов, Жуков и Тимошенко, нам гитлеровских генералов (не полководцев) не победить! Вот он и внушил Сталину - главному виновнику всех наших по БЕД— мысль о том, что нужно срочно, в аварийном порядке, создать “маяки”, дабы освещали они народу-винтику путь к гибели по “собственному желанию” (чтобы не было это похоже на геноцид собственного народа), чтобы забросать немцев не шапками, а собственными трупами, ибо выиграть войну не числом, а уменьем (как это очень хорошо умели делать наши, действительно великие, полководцы прошлого) - нам всё равно не светит!

 

В своей книге “Июнь-декабрь сорок первого” Давид Ортенберг написал: “В субботу, 5 июля, поздно вечером пришло краткое сообщение: “Героический подвиг совершил командир эскадрильи капитан Гастелло. Снаряд вражеской зенитки попал в бензобак его самолёта. Бесстрашный командир направил охваченный пламенем самолёт на скопление автомашин и бензоцистерн противника. Десятки германских машин и цистерн взорвались вместе с самолётом героя”.

 

Позвонили в штаб ВВС - там не только нет подробностей, а и сам факт гибели Г астелло пока неизвестен.

 

Итак, “подробностей нет”, а тут же “дал задание поэту Михаилу Голодному написать стихи о подвиге Гастелло”. Вот и выходит, что правы были сочинители (не он ли сам?) наградного листа на Гастелло, когда написали в нём (это через ме-сяц-то после начало войны!): “Героический поступок капитана Г астелло сейчас знает вся страна, поэты и писатели вместе с народом сложили о славном экипаже и его командире песни и боевые рассказы”.

 

Ну, а то, что Ортенберг не только большой умница, но и большой выдумщик, подтверждают и следующие строки из статьи “Архивы снова закрываются” историка Анатолия Прокопенко, опубликованной 25 сентября 1997 года в центральных “Известиях”. Вот что, я уверен не без основания, написал А. Прокопенко: “Этот секрет—тоже в “Особой папке”. В ней же — документы о блистательной выдумке бывшего главного редактора “Красной звезды” Ортенберга...”.

 

Какой же вывод можно сделать из моих выводов? Тут, я думаю, вывод напрашивается только один - “Слава Г астелло - липовая, а подвигу экипажа Маслова - от этого никакого умаления быть не должно! И не может!”