Оказав в сентябре 1939 года дружеской фашисткой Германии посильную (и не малую) помощь в развязывании 2-ой мировой войны, отодвинув на запад за счёт оккупации восточных областей многострадальной Польши, на сотни километров свои границы, поверив в провидческий гений Сталина, убаюканные сообщением ТАСС от 14 июня 1941 года, наши войска 8,11, 3, 10 и 4 армий спокойно спали, когда на них обрушилась вся мощь авиации и механизированных войск Гитлера. Потери наши были просто ужасны, и никакой итог всей войны не может снять ответственности за них, с тогдашнего руководства СССР и Красной Армии.

 

Только в направлении на Минск танковые группы Гота и Гудериана, наступая со скоростью около 100 км. в сутки, в первые 5 дней войны взяли в 4 кольца окружения сотни тысяч войск наших 3-е и 10-й армий, а частично и 4-ой, 11-й и 13-й наших армий.

 

Только 25 июня нашим, уже разгромленным и деморализованным, войскам был дан приказ на выход из окружения. Легко отдавать приказы из-за кремлёвских стен Москвы. А подумал ли, хоть кто-нибудь, о возможности их выполнения? Конечно, лучше поздно, чем никогда.

 

207-й авиаполк 42-й авиадивизии дальних бомбардировщиков в момент начала войны базировался под Смоленском на аэродроме “Боровское”. 24 июня полк понес первые боевые потери. В тот день молох войны поглотил 8 его экипажей. 25 июня была нелётная погода, и полк приводил себя в порядок, готовился к предстоящим боям и никак не мог оказать помощь нашим войскам, варившимся в собственной крови в немецких котлах. 26 июня уже самому 207-у полку угрожала смертельная опасность, т.к. от места базирования до линии фронта оставалось чуть более 300 км. И полк получил приказ перебазироваться в Брянск.

 

Но, кто-то все-таки думал о необходимости оказать хоть какую-то помощь истекавшим кровью войскам. А потому и 207-й не весь сразу полетел в Брянск, а послал три лучших экипажа к важной развилке дорог в районе белорусского посёлка Радошковичи, расположенного чуть северо-западнее Минска. Послал именно туда, куда могли выходить наши окружённые войска. Послал почти на верную смерть для того, чтобы закупорив развилку, создать разрыв в сплошных танковых колоннах Гота. И таким образом предоставить хоть малейший шанс, хоть малой толике из сотен тысяч наших бедолаг, готовившихся “на удар ответить тройным ударом”, и оказавшихся на пятый день войны запертыми в четырёх кольцах окружения!!?

 

Во главе той тройки смертников летел командир 3-й эскадрильи капитан Александр Спиридонович Маслов. Рядом летел друг - комэска 4, капитан Николай Францевич Гастелло. Перед вылетом со своего, уже всеми покидаемого аэродрома, успели позавтракать и сказать “последнее прости” своим женам. До линии фронта, а она располагалась менее чем в 10 км. восточнее Радошковичей, лёта около одного часа. Солнце стояло чуть ниже зенита. И прямо из-под него, как неумолимое возмездие, на головы врагов, но и под разрывы ураганного огня зенитных батарей, свалились красные соколы!

 

“В результате вражеского огня один самолёт ушел на юг. Он, очевидно, был подбит, ибо за ним оставался хвост дыма. Другой самолёт невредимым ушел на Минск. Третий же самолёт был в воздухе подбит и загорелся примерно над дер. Ми-говка (0,5 км от шоссе) (Из показаний очевидцев боя на шоссе Молодечно-Радошковичи, записанных 1 апреля 1950 года сотрудниками Белгосмузея Истории ВОВ).

 

Далее из показаний тех очевидцев следует, что этот “третий”, будучи подбитым огнём зенитной батареи на расстоянии 0,5 км от шоссе, “круто повернул от Минска к шоссе. Перелетев через шоссе, экипаж самолёта сбросил не менее 2-х крупных бомб на колонну автомашин противника... и врезался в землю приблизительно на расстоянии 180 м от шоссе”. Ещё те очевидцы заявили, что “С этого самолёта один лётчик выпрыгнул с парашютом” и, что “были слухи через недельку, что это был советский капитан”.

 

Так кто же из этих троих был кто? О том, кто “невредимым ушел на Минск” мне до сих пор ничего установить не удалось. Но, не о них речь. Речь о двух самолётах и их экипажах, подбитых огнём зенитной батареи немцев.

 

В “Именном списке безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава 42 АД Главного командования за период с 22.06 по 31.12.41 г” не вернувшимися с боевого задания 26.06. в 207-м авиаполку числятся два экипажа: экипажи капитанов Гастелло и Маслова.

 

А в “Именном списке безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава 42 АД с 22. 06 по 28.06.41г.” после перечисления фамилий членов экипажа капитана Н. Ф. Гастелло, есть “Примечание: Один человек из состава этого экипажа выпрыгнул с горящего самолёта, кто не известно”.

 

25 июля 1941 г. командир 207 полка капитан Лобанов подписал “Наградной лист” на командира эскадрильи 207 ДБАП 42 авиадивизии капитана Гастелло Николая Францевича. В этом “Наградном листе” есть такие слова “26 июня капитан Гастелло с экипажем: Бурденюк, Скоробогатый и Калинин повел звено ДБ-ЗФ бомбить зарвавшихся фашистов. По дороге Молодечно-Радошковичи у Радошковичи показалась вереница танков противника, звено Гастелло сбросив бомбы на груду скопившихся на заправку горючим танков и расстреливая из пулеметов экипажи фашистских машин, стал уходить на свою базу, но в этот тяжёлый момент снаряд догнал машину капитана Гастелло; получив прямое попадание, объятый пламенем самолёт не мог уйти на свою базу, но в этот тяжёлый момент капитан Гастелло и его мужественный экипаж были заняты мыслью не допустить врага на родную землю.

 

По наблюдению ст. лейтенанта Воробьёва и лейтенанта Рыбаса они видели как капитан Гастелло развернулся на горящем самолёте и повёл его в самую гущу танков”. И далее: “Героический поступок капитана Г астелло сейчас знает вся страна, поэты и писатели вместе с народом сложили о славном экипаже и его командире песни и боевые рассказы”.

 

26 июля 1941 г. (на следующий день после подписания “наградного листа”!) Указом Президиума Верховного Совета СССР капитану Н. Ф. Гастелло (так и не выяснив, кто же из этого экипажа не захотел идти на “подвиг” и покинул самолёт с парашютом) было присвоено высокое звание Героя Советского Союза (посмертно).

 

Чуть выше я написал: “О том, кто “невредимым ушел на Минск” мне до сих пор ничего установить не удалось”. Я что, не читал до того “Наградной лист” на Гастелло? Там же есть такие слова: “По наблюдению старшего лейтенанта Воробьёва и лейтенанта Рыбаса они видели.. ”, а коли “видели” - значит они и были теми “невредимыми”! Значит-то, значит, да вот быть этого совсем не могло! Так как ни Воробьёв, ни Рыбас никогда не служили в 207-ом полку; а значит и не могли быть в “звеце Гастелло”!

 

Передо мной копии 3-х документов, официально полученных мной из Центрального архива МО РФ. Я говорю о “Военно-учетных карточках” на Воробьёва и Рыбаса и “Списке безвозвратных потерь 96-го полка 42 АД”. Все три документа однозначно говорят о том, что ст. лейтенант Воробьёв и лейтенант Рыбас служили в 96-м авиаполку.

 

А что же стало с экипажем капитана Маслова?

 

До мая 1942 года командование 42 АД никак не хотело выносить окончательный вердикт по вопросу о судьбе этого экипажа. Но, в конце концов, вынуждено было признать их “пропавшими без вести”. Совсем не легко было в то время честному человеку вынести такой “приговор” своим боевым товарищам, если о судьбе их ему ничего не известно. Так и числились целых 10 лет капитан Маслов А. С., лейтенант Балашов В. М., младшие сержанты Бейскбаев Бахтурас и Реутов Г. В. “пропавшими без вести”, т.е. “полупредателями”!

 

Почему только 10 лет? А потому, что по инициативе директора Белгосмузея истории ВОВ Щуцкого к 10-летию “бессмертного подвига” капитана Г астелло было решено перенести останки героического экипажа из могилы на месте гибели, где они были тайно захоронены местными жителями, в братскую могилу, подготовленнук для них в самом центре поселка Радошковичи. Там же в сквере и был установлен бронзовый памятник Герою Советского Союза капитану Гастелло.

 

Стоит там памятник Гастелло и до сих пор. А вот братской могилы героического экипажа там уже давно нет! А была! Все дело в том, что на памятной табличке было написано, что покоился там прах экипажа капитана Маслова А. С. Что это? Была допущена ошибка? Я уверен, что ошибка действительно была! Но допущена она была не в момент перезахоронения, а в момент раздумий (если таковые были?) над тем, кого назначить “Героем”? Из кого сделать символ, этакий “Маяк”, который должен указывать путь к Самопожертвованию! К самопожертвованию, без которого наши доморощенные фюреры, уже не надеялись исправить последствия своих преступных просчётов!

 

После вскрытия могилы под Радошковичами, всем стало ясно, что тот самый “бессмертный подвиг”, за который капитан Н. Ф. Гастелло был назначен “Маяком”, совершил совсем другой экипаж - экипаж капитана Маслова А. С.

 

Неизбежно встал извечный вопрос: “Что делать?”.

 

22 ноября 1951 года, в день рождения Александра Спиридоновича Маслова, всем членам его экипажа позорная формулировка “пропал без вести” была заменена на “погиб при выполнении боевого задания 26.06.41”. А в военкоматы по месту рождения членов экипажа ушли письма от военкома Радошковичей - подполковника Котельникова. Пришло такое письмо и в Коломну, и было сразу переадресовано вдове капитана Маслова -Софье Евграфовне. Копия того письма сейчас передо мной. И вот, в частности, какие есть в нем слова: “По показаниям местных жителей, героический экипаж вел мужественный бой с немецко-фашистскими стервятниками, но, будучи поврежден, уже горящим повел свой самолёт на немецкую колонну войск, двигавшихся на гор. Минск”.

 

Получив такое известие, вдова капитана Маслова натерпевшаяся (мягко говоря) больших неприятностей из-за клейма “пропал без вести”, стала ходатайствовать о присвоении её мужу того же звания, какое за ПОДВИГ, совершенный экипажем мужа, было присвоено капитану Гастелло. На авторитет самого Гастелло она при этом никак не покушалась и просила других не делать этого! То, что ответов на свои обращения она не получила, привело её в 1961 году в Коломенскую прокуратуру. Так судьба свела вдову капитана Маслова с моим отцом — Харитоновым Василием Ивановичем, работавшим тогда в прокуратуре народным следователем. Отец помог Софье Евграфовне сформулировать обращение в Президиум Верховного Совета СССР.

 

Я совершенно уверен в том, что именно настойчивость вдовы А. С. Маслова привела к тому, что 22.06.1964 г. по Акту №34651 важнейшие документы дела капитана Маслова, хранившиеся в Центральном Архиве МО СССР, были уничтожены!

 

30 лет я знал правду (как в последнее время оказалось — “правду, да не всю”) о Гастелло и Маслове, но никак не мог ускорить пришествия момента торжества справедливости. Такая возможность у меня появилась только после того, как я стал помощником Народного депутата СССР Владимира Яковлевича Стадника, народным депутатом Коломенского городского совета народных депутатов и членом редакции, созданной мной коломенской газеты “Известия”. И я эту возможность использовал полностью. Прежде всего я поехал в Радошковичи на празднование 50-летия “легендарного подвига” Гастелло. Эта поездка дала мне возможность встретиться ещё живыми свидетелями событий 26 июня 1941 года. Я очень благодарен Александру Митрофановичу Бородину - бывшему инженеру 207-го авиаполка по вооружению, за его рассказ о дне 26 июня 1941 года. Тот день ему запомнился хлопотами, связанными с перебазированием в Брянск. Исключительную ценность в его рассказе представляют сведения о том, что в тот день “полк сделал всего один и всего второй с начало войны вылет! И был тот вылет совершен в середине дня”. Запомнил он и фамилии двух командиров экипажей из состава “звена Гастелло”. Вот что он мне тогда говорил: “26-го июня первым, во главе своей эскадрильи, вылетел майор Марков. Куда он полетел я не помню. Потом вылетели Гастелло, Маслов и кто-то ещё. Куда они полетели - тоже не знал. Нам, техникам, не говорили. Только после стало известно, куда эти трое летели”.

 

Подарком судьбы считаю тогдашнюю встречу с двумя стариками из деревни Декшняны (назвать свои фамилии они отказались потому, что “им было запрещено говорить о Маслове”). Эти простые добрые (запуганные) люди показали мне то самое место - “метрах в 180-и от шоссе”, куда врезался самолёт капитана Маслова! А на свой вопрос: “А что здесь было тогда”? Я получил дружный ответ: “А та самая батарея, которая их и сбила”!

 

Потом были поиски документов в Центральном архиве МО СССР, выступление на сессии Коломенского горсовета с предложением “Возбудить ходатайство о присвоении всем 4-м членам экипажа капитана А. С. Маслова звания Героя Советского Союза (посмертно); публикации в газетах и выступления по телевидению; обращения к президентам и высшим органам власти и опять работа в архиве. Закончилось (правда не совсем) все это вышеуказанным Указом Б. Ельцина.

 

И все было бы хорошо, если бы не это “проклятое” желание не только самому узнать правду, но и донести её до широких народных масс.

 

Уместно, я думаю вспомнить здесь слова Юлиана Семенова о том, что “История - штука многосложная... Многое, казалось бы, исчезает навсегда, всё вроде бы покрыто тайной, да и годы отстучали своё, ан - нет, внезапно правда поднимается наверх, высвечивая всех тех, кто служил добру, как, в равной мере, и злу...”

 

Пора, я думаю, вспомнить теперь и слова современника Чингисхана и Александра Невского -Иранского поэта Саади Ширази, который не был придворным, но давал советы Царям. Он говорил:

 

Следи, государь, чтобы в войске герой Бывал награжден и отмечен тобой.

 

А трус да погибнет! Покинувший бой,

 

Пусть будет убит не врагом, так тобой”.

 

Разработчики Уголовного Кодекса РСФСР, наверное, были согласны с Саади, когда в статье 262 предусмотрели смертную казнь для командира, не выполнившего до конца своих служебных обязанностей и оставившего погибающий военный корабль. Ещё больше согласие с Саади, разработчики УК РСФСР продемонстрировали при формулировании статьи 48, не предусмотрев в ней автоматического применения давности “к лицу, совершившему преступление за которое по закону может быть назначена смертельная казнь”.

 

Какие выводы можно сделать из всего сказанного?

 

Помня слова Льва Николаевича Толстого, говорившего: “Если люди говорят вам, что не надо во всём добираться до правды, потому что полной правды никогда не найдешь, не верьте им и бойтесь таких людей. Это самые злые враги не только истины, но и ваши. Они говорят это только потому, что сами живут не по правде и знают это и хотели бы, чтобы и другие люди жили так же” я бы сделал два вывода: