В предыдущих главах читатель ознакомился с основами царской колониальной политики. Ясно, что на подобную грабительскую политику казахские народные массы не могли не отвечать, не могли не сопротивляться ей. Эти выступления казахских народных масс в условиях господства феодально-крепостных порядков в России и феодально-патриархального угнетения среди казахов, могли принимать формы только стихийных крестьянских восстаний.

 

Таково было участие казахов в Пугачевском восстании, таково же восстание, известное под названием восстания батыря Сырыма (Сырыма Датова). Эти народные восстания использовались феодальной аристократией (султаны) и феодально-родовой верхушкой (батыри, бии, аксакалы) в своих классовых интересах. "Вожди" выступавших масс нередко изменяли народу, пытались за его спиной договориться с царизмом и с ханами. Этой стороны дела не следует упускать из виду.

 

Для нас эти движения представляют интерес со стороны выявления стихийного протеста масс против угнетателей, против эксплуататоров. Но мы в то же время при оценке роли тех или иных руководителей восстания не упускаем из виду того обстоятельства, что многие из них принадлежали к эксплуататорской верхушке. Этим объясняется их роль в движении. Ход и результаты этих восстаний наглядно и убедительно показывают, что восстания угнетенных колониальных народов против поработителей будут иметь успех лишь при руководстве крестьянскими восстаниями революционным пролетариатом передовых стран. Не видеть этих сторон вопроса в крестьянских восстаниях эпохи позднего феодализма, значит впадать в ошибку, становиться на антимарксистские, антиленинские позиции.

 

„Просвещенные" и „ученые" деятели царской эпохи рассматривали казахские восстания, как борьбу против „культуры" и „цивилизации", которые якобы несло царское завоевание. С другой стороны, казахские националисты расценивали руководителей этих восстаний как народных героев, народных вождей, идеализировали сами эти восстания в целом, давая им неверную националистическую оценку.

 

Нам кажется, что к казахским восстаниям XVIII века, также, как к позднейшим (первой половины XIX века) можно полностью применить анализ, данный тов. Сталиным в вопросе о крестьянских восстаниях в России (см. беседу с немецким писателем Эмилем Людвигом, „Большевик", № 8 от 30 апреля 1932 г., стр. 27).

 

„Мы, большевики, всегда интересовались такими историческими личностями, как Болотников, Разин, Пугачев и др. Мы видели в выступлениях этих людей отражение стихийного возмущения угнетенных классов, стихийного восстания крестьянства против феодального гнета. Для нас всегда представляло интерес изучение истории первых попыток подобных восстаний крестьянства. Но, конечно, какую-нибудь аналогию с большевиками тут нельзя проводить. Отдельные крестьянские восстания даже в том случае, если они не являются такими разбойными и неорганизованными, как у Стеньки Разина, ни к чему серьезному привести не могут. Крестьянские восстания могут приводить к успеху только в том случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если рабочие руководят крестьянскими восстаниями. Только комбинированное восстание во главе с рабочим классом может привести к цели. Кроме того, говоря о Разине и Пугачеве, никогда не надо забывать, что они были царистами; они выступали против помещиков, но за "хорошего царя”. Ведь таков был их лозунг. Как видите, аналогия с большевиками никак не подходит".

 

Участие казахов в Пугачевском восстании и восстание Сырыма-батыра носит характер стихийного крестьянского протеста против гнета царизма. Но руководители восстания были не только „царистами"; в первом случае сами принадлежали к казахским султанам, а во втором случае к казахской феодально-родовой верхушке. Поэтому в их действиях сказывается непоследовательность, имеются попытки сговориться с царизмом. Они за „хорошего хана", они „верноподданные царя". Масса же выражала стихийный протест против царизма, против „белой кости"— ханов и султанов, против двойного гнета. Особенно отчетливо выражена эта борьба масс против царизма и своих угнетателей — ханов и султанов в восстании Сырыма-батыра.

 

Казахские восстания XVIII века изучены весьма недостаточно, приводим отрывки из работ покойного краеведа А. Ф. Рязанова, много работавшего в оренбургском архиве. Его статьи, появившиеся в журнале „Советская Киргизия", представляют собой сырой фактический материал. В оценке движений А. Ф. Рязанов идеализирует роль руководителей восстаний, возводя их в степень „народных вождей", превращая само движение в „национально-революционное" движение и в борьбу за национальную независимость. Это точка зрения буржуазного национализма. В приводимых отрывках нами взята фактическая сторона хода восстаний.