В научном анализе культурного конфликта, очевидно, не годится ни нерасчлененная реальность, ни аббревиатурная абракадабра. Тем не менее, как бы это затем ни мешало “склеиванию” частей в целостность, попытаюсь обозначить некоторые грани его.

 

Существует проблема культурного этноцентризма. Это “тенденция судить о других культурах с позиции превосходства своей собственной...”1. И как ни странно, или скорее как инерция прежних времен, в качестве подчиненной, ведомой, второсортной, “туземной” рассматривается казахская культура. И в немалой степени даже самими казахами, которые либо превознося собственные достижения, боятся более широкого контекста и сравнения с мировыми образцами, либо стесняются собственного лица и прикрываются маской “европеизированной культуры”. Эти наши болезни активно эксплуатируются “караванными” “керуенами...” и “хабаровскими” “тілашарами”.

Обе эти тенденции, поддержанные на уровне государственной политики, разрывают нашу культуру на две: одну этнографическую — “широко известную в узких кругах” и другую — туземную, пропагандируемую и снисходительно воспринимаемую как давно прогнивший, но антикварный продукт.

 

В основе обеих тенденций лежит неправда. В первой превалирует желание сохранить все неизменным, увековечить сложившиеся оценки, иерархию ценностей, скрыть истину, превознести любые и всякие проявления этнической культуры как величайшие “достижения”, некритически рассматривая различные деяния и исторические события как эпохальные и безусловно позитивные. Вместе с тем создается “новая” идеологическая (не всегда правдивая) история, приукрашенная или вновь перевирающая те или иные события в прошлом казахов. К тому же делаются попытки закрепить некие интерпретации официально, чуть ли не в законодательном порядке.

 

Во второй присутствует желание быть “европейцами”, разговаривать исключительно культурно, то есть “человеческим” языком и иногда, “в экран” или “на публику”, декламировать с выражением на туземном (все же гос. язык!) перевод сказанного “культурно”. А то и сам этот перевод сделать частью “настоящечеловеческого” языка, введя его указом в качестве неизбежного для всех других языков.

 

Быть может это так называемая проблема роста, в которой вследствие разницы темпов развития экономики и культуры неизбежен культурный лаг (отставание). Однако печаль в том, что это отставание не будучи осознано, приводит не только к законодательно оформленным абсурдам в самой культуре в широком смысле (включая политические, социальные феномены), но и формирует различные виды закрытых субкультур в управленческой сфере, в бизнесе и т.д., которые могут явиться такими мутантными монстрами, что борьба с нашествием грызунов во время чумы, может показаться лишь легкой романной забавой. В такой ситуации истинная культура всегда будет находиться в положении контркультуры, противостоящей господствующей.