ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
Движение в Казахстан безвестных русских людей началось еще в начале XVI века. В годы царствования Ивана IV здесь уже хорошо известны «воровские люди», пришедшие с Дона, они же опустились по Волге в Каспийское море и дошли до устья реки Жайык. После наказания пугачевщины были введены строгие ограничения в самоуправлении яицких казаков, даже переименовано было их название. Они стали называться уральскими. Крутые меры царского правительства оказали свое действие и с середины XIX века казачество превратилось в своеобразный аванпост русского движения вглубь.
В конце XVIII века значительная часть кочевников признала русскую власть, поэтому правительство заботилось об укреплении завоеванного края: в гг. Омск, Петропавловск, Семипалатинск оно старалось образовать местное оседлое население. С этой целью было образовано в 1808 г. местное линейное казачье войско: наделено землей, жалованьем и продовольствием. В 20-х годах казачье войско захватило лучшую гористую часть Сарыарки и появилось на месте современных Акмолинска, Баянаула, Кокчетава и Каркаралинска. Одновременно вместе с казаками в степь проникли русские промышленные люди, которые открыли там золото, серебряные и медные рудники. В 1837 году строились пикеты между Кокчета-вом и Акмолинском, в этом же году правительство поднимало вопрос о перенесении южных границ к р. Чу, но оно воздержалось в связи с восстанием казахов под предводительством Кенесары-хана.
В 70-х годах XIX века на сцену уже выступает вопрос о крестьянской колонизации степи. В исключительно военном населении нужды не было, с Китаем были заключены в 1860 г. Пекинский трактат, в 1881 г. — Петербургский трактат и со среднеазиатскими ханствами в 1865 г. — границы были выяснены и окончательно установлены, после чего казахские земли полностью оказались в подчинении Российской империи.
Состояние русской колонизации Казахского края в 70-х годах XIX века так обрисовал ген. -губ. Западной Сибири Каз-наков: «Доколе казахи будут одиноко совершать в пустынных пространствах степей огромные орбиты своих кочевок, вдали от русского населения, они останутся верноподданными лишь по названию… Сопредельные же с ними по линии казаки по малочисленности своей не принесли делу пользы, но сами научились поголовно казахскому наречию и переняли некоторые, впрочем безвредные, привычки кочевого народа». Этот взгляд на колонизацию предполагал осторожное заселение внутри степей оседлым населением, без стеснения кочевников — был поддержан правительством в эти годы.
Однако уже за несколько лет до возбуждения вопроса о возможности разрешения колонизации степей, в 1866 году образовались крестьянские поселки в Акмолинской области. Представителями этой самой колонизации края были в большинстве случаев мещане разных сибирских городов, а главным образом крестьяне Тобольской губернии. До первого официального разрешения (1879 г.) их в области проживало 317 семей.
В 1879 г. на двух участках в Кокчетавском уезде были основаны поселки, заключавшие в себе до 164 душ, в 1880—1881 гг. были заселены еще 9 участков (435 душ м. п.), вначале на душу нарезали по 30 десятин, позже решили уменьшить норму надела до 15 десятин.
Количество переселенцев прогрессивно возрастает с каждым годом, особенно быстро их доля увеличивается на северной, более благодатной земле.
В конце 80-х годов XIX века появились и прочно обосновались переселенческие поселки в Семипалатинской области, однако здесь колонизация совершалась медленнее. Только в 1887 году в связи с проблемой заселения сопредельной с Китаем территории ген. -губ. Колпаковский размещал там самовольных крестьян из Томской губернии.
С 90-х годов начинается усиленный наплыв в степной край переселенцев из России — неурожай и тяжелое экономическое положение на родине побуждало крестьян двигаться в казахский край.
Чтобы поставить в лучшие условия дело об отводе переселенческих земельных участков, были образованы межевые партии, в то же время для определения излишков земель в Казахстане было произведено статистическое, естественно-историческое исследование. Эту экспедицию возглавил известный статистик Ф. И. Щербина.
Землеустроительные партии с 1893 по 1900 гг. отвели в Акмолинской области 193 участка на 77.837 душ муж. пола, но, как оказалось, эти участки не могли разместить всех нуждающихся. За 5 лет число устроенных селений и новоселов выражается в следующих цифрах, что наглядно свидетельствует о степени колонизации Казахстана:
в 18% г. было132сел.с 99399 жит.
1897134сел.113249жит.
1898138сел.122311жит.
1899150сел.134424жит.
1900200сел.160090жит.
Колонизация Тургайской области началась в 1869 году в связи с основанием крепости Ак-Тобе, в 1870-х годах здесь уже насчитывались десятки дворов. Таким образом, уже в переписи 1897 г. здесь проживало 28.400 человек. После основания г. Кустаная в 1881 г. по вызову администрации появилось сразу 1200 крестьян-земледельцев.
Несколько особенный характер носит колонизация Алтая, Восточного Казахстана, до конца XIX века она носила отпечатки вольной колонизации. Колонизационный элемент не составлялся из казаков или служилых людей, наоборот, они большей частью сформировались из различных авантюристических групп: зверопромышленников, беглых крестьян и иной вольницы, в том числе староверцы, различные сектанты.
Некоторый толчок в колонизации алтайских земель оказали мифические представления русских крестьян о сказочной привольной стране Беловодье. Массовый приток крестьян в райскую область проходил с 1884 по 1891 гг. За этот период из центральной губернии России выехало в названную область, по самым приблизительным расчетам, 2299 семейств.
Особенно большой поток переселенцев направлялся в Се-миреченскую область. Общее количество переселенцев с 1868 года в сельские районы Семиречья составило 15 тыс. душ, проживающих в 29 крестьянских селениях. В городах области прописано было 190 купеческих семейств и 1400 мещанских. К 1990 году эта цифра утроилась благодаря массовой колонизации.
Крестьянская колонизация, начиная с 1870-х годов, охватила также Сырдарьинскую область, главным образом Чимкентский, Ташкентский и Аулие-Атинские уезды. Всего за 30 лет в области было создано 37 поселков крестьян.
После строительства Сибирской железной дороги и учреждения «особого комитета» (1892 г.) переселенческое движение стало на рациональную почву.
Движение переселенцев в Казахстан можно проиллюстрировать на примере Акмолинской области, составив для этого своеобразную диаграмму. Она показывает, как постепенно нарастало это движение с 60-х по 80-е годы и как резко усилилось в последующие годы. Колебание это объясняется как неурожаями в европейской части России, так и проведением Великой Сибирской магистрали. И заселение Восточной территории благодаря содействию Комитета Сибирской железной дороги принимает решительный характер.
Исходя из некоторых материалов, можно рассмотреть сословное распределение русского населения в Казахстане в конце XIX века. Первое место по количеству занимали крестьяне, несмотря на то, что они заселяют край позднее. Наиболее крестьянской являлась Акмолинская область, где крестьяне составляли более половины русского населения, наименее — Уральская, всего 16%, зато казаков в последней области 75% русского населения, в то же время в Тургайской области их совсем нет. Мещан, дворян и разночинцев более всего в Тургайской и Семипалатинской областях. В процентном отношении сословные показатели в степных областях выглядят следующим образом: крестьяне — 37,5%, казаки — 34,5% и другие сословия — 28%. В общей совокупности эти сословия составляют более 20% населения степного края, занимая второе место после казахов.
В этнографическом плане русские старожилы выделяются в особый тип. С первых дней появления в крае они вошли в тесное соприкосновение с кочевниками, неизбежным результатом него явилась метисация, перемены в образе жизни, привычках, нравах. Все это оставило глубокий след как в антропологическом облике, так и во всем складе жизни русских колонистов.
Как маргинальную субэтническую группу можно рассматривать уральское и сибирское казачество — жизнь в степи наложила на него столько своеобразных черт, особенно отличия заметны в физическом типе, в разговоре, в одежде. Да и занимались казаки в основном скотоводством. В состав казаков вошли, кроме русских, украинцы, мордва (до 7%), белорусы (3%), казахи (до 3%) и татары, калмыки, башкиры, чуваши и др. Из сибирских казаков процента 3 придерживались мусульманства, то же самое известно и у уральских казаков.
В физическом отношении крестьяне-старожилы имеют много общих черт с казаками, отличаясь в то же время от них занятиями и костюмом. Казаки носили казахские халаты — предпочитали пестрые яркие цвета.
По свидетельству документов, отношения между крестьянами и казаками не близки, случаи родства довольно редки.
Украинцы, в основном выходцы из Харьковской, Полтавской и Киевской губерний, предпочитали отдельные поселения. Их деревни с белосаманными хатами можно было видеть в степных уездах Казахстана.
Немцы (меннониты, баптисты), а также эстонцы и латыши появились в Казахстане в 90-х годах XIX века. Их земледельческие поселки имелись в Омском уезде, вблизи г. Акмолинска. Они имели свои школы и молитвенные дома.
Поляки, евреи, бухарцы и ташкентские сарты жили исключительно торговлей и другими коммерческими предприятиями. Более или менее значительные их общины проживали в городах и поселках, нередко в степи у ярмарочных центров. Имелись их торговые фактории, где они обитали круглый год.
Начиная с середины 60-х годов XIX века из Восточного Туркестана в Семиречье прибывала группа дунганов и уйгуров. В 1881 г. согласно Петербургскому договору из Китая переселилась последняя масса уйгуров и дунганов. Поскольку лучшие места Семиречья были уже заняты казачеством, то новым пришельцам достались земли, которые были пригодны для земледелия только с применением орошения. В переписи 1897 года число дунган в Казахстане составляло 14130, уйгуров — 55999 человек. Оседлое население Семиречья с их приходом увеличилось вдвое.
Такова вкратце этнографическая картина Казахстана в конце XIX века. С древнейших времен на этой территории прочно обосновались казахские племена. Влияние их сказалось на всех последующих народах, появившихся в этом полупустынном крае. Из исторического обзора видно, что с давних времен эта земля являлась как бы «вратами народов». Одни проходили здесь торопливо, другие оседали, останавливаясь на продолжительное время, но тогда их смывала другая волна, составляя в целом круговорот жизни».
Нетрудно заметить, рассмотренная книга насыщена фактами, содержательна. И мне в первую очередь хотелось бы отнести это к ее достоинствам. Импонирует и позиция Ж. О. Артыкбаева: «уделить особое внимание на фактологическую насыщенность изложения, что позволит читателям самим разобраться в поставленных вопросах». В то же время, в интересах дела, должен сказать и о том, что не во всем согласен с Жамбылом Омаровичем, как, впрочем, и с авторами рассматривавшегося до этого очерка «История Казахстана» (полное название — «История Казахстана с древнейших времен до наших дней»). Впрочем, полного единства мнений во взгляде на историю сегодня, наверно, и быть не может. Слишком много в ней еще невыясненного, спорного, гипотетического. А многое уже, утонув в пучине времени, никогда не станет достоянием науки и общественного знания.
… И все же мы сумели прийти вместе с казахской «чернью» и ее наиболее видными представителями из мглы веков — к XIX в. (тому периоду, который освещает в своей работе Жамбыл Омарович). Впереди еще — другие века героической борьбы и напряженного труда, драматической, а нередко и трагической жизни народа. Столетий, каждое из которых насыщено по-своему «наиболее эпохальными событиями».