Глава 2
ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ КАЗАХСКОЙ ИРРЕДЕНТЫ И ДИАСПОРЫ
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС ФОРМИРОВАНИЯ КАЗАХСКОЙ ИРРЕДЕНТЫ в XVI—XIX вв.
В процессе возникновения казахской ирреденты XVI—XIX вв. основополагающую роль сыграли политические события, происходившие в этот период в Центральной Азии, в особенности тесные многосторонние взаимоотношения между Казахстаном и Китаем, Казахстаном и Джунгарией, Джунгарией и Цинским Китаем. В истории контактов этих государств одним из важнейших являлся территориальный вопрос, который на различных этапах развития данных обществ решался неодинаково.
Казахско-ойратские отношения в XVII — первой декаде XVIII вв. являются той исторической основой, на которой спустя век-полтора была создана казахская ирредента в Китае, ставшая отправной точкой для возникновения диаспоры у казахов в XX в. Необходимо отметить, что районы Южного и Юго-Восточного Казахстана подвергались нападёнию со стороны ойратов еще в XV в., в период существования государства Моголистан. Судя по свидетельству источника XVI в. «Та’рих-и Абу-л-Хайр-хани», ойраты в XV в. совершали свои набеги в целях «грабежа и разорения [населения]...», а не в целях захвата территорий. То, что территории Семиречья не были под властью ойратов, подтверждает следующий отрывок из «Тарих-и Абу-л-Хайр-хани», рассказывающий о нашествии ойратов на территорию Моголистана в 1450-х гг.: «Уз-Тимур-тайши (ойратский правитель.— Г. М.) приказал, чтобы воины привели в порядок [свое] оружие и явились к [его] двору. На другой день все нечестивые воины привели в порядок свое бесчисленное оружие и согласно приказу хана [Уз-Тимур-тайши] отправились с женами и домочадцами [в поход]. Когда они достигли берегов реки Чу, [то] оставили здесь жен, и домочадцев, и обозы и отправились далее [налегке] в набег...». Тот факт, что Семиречье не принадлежало ойратам, и они в 1452 г. пришли на территорию Моголистана из своих кочевий, отмечается несколькими исследователями.
К весне 1457 г. ойраты достигли присырдарьинских городов, где «разграбили окраины Туркестана, Шайру-хии и жителей окрестностей Ташкента, племена и крестьян того вилайета». Разбив в 1457 г. войска Абул-хайр-хана недалеко от Кок-Кашене (Кок-Кесене.— Г. М.) близ Сыгнака, «после заключения мира Уз-Тимур-тайши направил поводья решимости и могущества через Сайрам в сторону реки Чу, где находились его обоз и домочадцы... Оттуда со всем [своим] войском направился в сторону [страны] Калмак, которая являлась наследственным уделом его». Как видно из источника, в XV в. никаких помыслов о территориальных захватах Южного и Юго-Восточного Казахстана у ойратов не наблюдалось.
Однако картина резко меняется со второй половины XVI в., когда побудительным мотивом появления ойратов в Казахстане и Средней Азии становится территориальный захват вследствие земельного голода и пастбищной тесноты в Джунгарии. Джунгарское ханство сформировалось в северо-западной части Центральной Азии из монгольских племен: хойтов, дэрбэтов, чоросов, отчасти хошоутов и торгоутов, к 1630-м гг.
Казахи и ойраты занимались кочевым скотоводством, для которого необходимы были плодородные пастбища и наличие водоемов, что создавало экономическую необходимость расширения кочевий. Кроме того, усиление влияния и укрепление молодого Казахского ханства на внешнеполитической арене, расширение ареала распространения казахского народа также послужили причиной столкновений между казахами и ойратами — сначала нечастых, но впоследствии перешедших в кровопролитную и затяжную войну. Следует заметить, что политические и военные действия между казахами и ойратами являлись ярким показателем столкновения двух миров: тюркского и монгольского, которое проявлялось также в вопросах религии и культуры.
Если на рубеже XVI—XVII вв. некоторая часть ойратов была подчинена казахскими ханами, военные столкновения между казахами и ойратам зачастую заканчивались победой первых, в особенности при хане Есиме, то с возникновением Джунгарского ханства (из юго-восточной группировки ойратов, располагавшихся на востоке от Казахского ханства) в середине 1630-х гг., отношения между этими двумя государствами кардинально изменяются. Набеги в целях грабежа казахского населения отступают на второй план, а на первый выдвигается идея (цель) захвата территорий. Со второй половины XVII в. борьба между Казахским ханством и Джунгарией за кочевья велась с переменным успехом, но вскоре ойратам удалось захватить и удержать за собой небольшую восточную часть Семиречья, ранее принадлежавшую казахам. Это было первое отторжение казахских земель в пользу Джунгарии, приведшее к миграциям основной массы казахов племени дулат, кочевавших по левобережью р. Или, в районы рек Чу, Талас, Келес.
Примерно с 1946 г, по 1680-е гг., вследствие смерти джунгарского правителя Батура-хунтайджи и начавшейся феодальной междоусобицы, серьезно ослабившей ойратов как во внутриполитических, так и во внешнеполитических вопросах, особо крупномасштабных военных действий между ними (ойратами.— Г. М.) и казахами не происходило. Лишь с приходом к власти Галдана-хана, стремившегося объединить всех монголов Центральной Азии, Джунгария укрепила свои позиции сначала внутри страны, а затем, в начале 1680-х гг., начала широкомасштабные военные действия против Казахского ханства и государственных объединений Средней Азии. Ойратская армия во главе с Галдан-ханом вторглась в районы Семиречья и Южный Казахстан. Несогласованность в действиях казахских, бухарских и кыргызских военачальников, а также стремительность и неожиданность, с которыми ударили ойраты, привели к разгрому некоторых казахских родов и захвату нескольких оседлых оазисов бассейна р. Сырдарьи, вследствие чего казахам пришлось покинуть родные места. Кроме того, в 1685 г. ойраты покорили тянь-шаньских кыргызов и проникли в Ферганскую долину, где воевали с узбеками несколько лет. Один из отрядов ойратов дошел до р. Мургаб и проник в Бадахшан. Это вторжение характерно тем, что ойратские феодалы пытались закрепиться и собрать дань с жителей Казахстана и Средней Азии, кроме того, насильственно привить населению вышеназванных регионов ламаизм; но, в большей степени, старались не допустить объединительного процесса, имевшего место в казахской степи благодаря мудрой политике проводимой Тауке-ханом.
Поэтому, вследствие своих военных захватов, в 1680-е гг. джунгары кочевали по склонам гор и по верховьям рек вдоль Семиреченского Алатау, вдоль рек, впадающих в озеро Балхаш, к северу от реки Или, на которой была расположена ставка Галдан-хана, а также на южном берегу озера Иссык-Куль, т. е. земли к югу и западу от р. Иртыш вошли в состав владений Джунгарии.
В 1690-е гг. ойратские нападения на казахов временно прекратились из-за длительной войны Джунгарии с Цинским Китаем в 1690—1697 гг., принесшей ойратам тяжелое поражение, значительные территориальные (на восточных склонах Монгольского Алтая) и людские потери, смерть хана Галдана-Бошокту. Возглавивший Джунгарию Цэван-Рабдан (1697-^1727) в короткий срок укрепил государство и основной упор в захватнической политике сделал на Восточный Туркестан, Казахстан, Среднюю Азию и Южную Сибирь. Именно с этого периода джунгарская опасность начала превращаться в главную угрозу для самостоятельного существования Казахского ханства.
XVIII век вошел в историю казахско-ойратских отношений как время кровопролитной и жестокой войны, огромных людских потерь с обеих сторон, мощных миграционных процессов, повлиявших на дальнейшую историческую судьбу народов Центральной Азии.
В 1708 г. ойраты возобновили нападения на казахские земли, чем нанесли значительный урон родам Старшего жуза. Опасность наступления и усиления ойратов заставила в 1710 г. в Каракумах созвать всеказахский съезд представителей трех жузов, на котором обсуждался только один вопрос: военно-политические отношения с Джунгарией.
Велико значение этого объединительного съезда для истории казахского народа. Он сплотил людей перед лицом реальной опасности. Казахские г ополчения вели упорную борьбу с войсками Цэван-Рабдана и имели временный успех. Попытки казахов вернуть свои исконные кочевья в северной Джунгарии и Семиречьи были использованы хунтайджи Цэван-Рабданом для новых вторжений, имевших место в 1713 и 1717 г.
Цинско-джунгарские отношения и Казахстан в 1720—1740-х гг. Переходя к описанию событий 1723 г., думается, следует обратить особое внимание вопросу цинско-джунгарских отношений в данный период, непосредственно приведших к гибели тысяч людей, мощным миграционным процессам в Центральной Азии, коренным образом изменившим демографическую ситуацию в этом регионе.
С 1715 по 1722 г. длилась вторая Джунгарско-цин-ская война, которая со стороны Китая определялась двумя направлениями: 1) оказание давления на Цэван-Рабдана и 2) захват стратегических районов его владений. Таким образом, китайский император Канси потребовал от Цэван-Рабдана отказаться от независимости, признать сюзеренитет Цинской империи и уступить Китаю значительную часть земель и населения Джунгарского ханства (в случае отказа незамедлительно начался бы поход на Джунгарию), с чем, безусловно, не мог согласиться Цэван-Рабдан.
Война продолжалась до 1722 г. К этому времени обе стороны нуждались в передышке, так как все силы ойратов были направлены на отражение наступлений Цинской императорской армии, а с запада совершали ряд вторжений казахские феодалы. В Китае в 1722 г. умер император Канси, а его преемник Юнчжэн, прекрасно осознавая тяжелое положение армии и страны, решил отозвать войска и предложил Цэван-Рабдану начать мирные переговоры.
В исторической науке факт инициативы начала мирных переговоров имеет две точки зрения. Первая, процитированная выше, выдвигается В. А. Моисеевым. В исследовании узбекского ученого А. X. Ходжаева инициатором мирных переговоров называется Цэван-Рабдан, направивший посольство в Пекин во главе с Чуй-намухом-бучжаем, а также просивший главу ламаистского храма в Халхе Джэбдзун-Дамба-хутухта оказать ему посредничество в этом вопросе. Не вступая в дискуссию о правильности одной из двух приведенных точек зрения, можно констатировать следующее: весной.
1721 г. создалась реальная угроза разгрома Джунгарии-Цинским Китаем.
Цэван-Рабдан, прекрасно осознавая сложившуюся обстановку, понял, что помощь можно ждать со стороны одного сильного государства, проводившего постоянное расширение своих владений на востоке и юге, вплотную подошедшего вследствие этих завоеваний к границам Казахстана, и направил своего посла Борокургана в Петербург с просьбой принять его в подданство Российской империи при условии оказания немедленной военной помощи Джунгарии против цинских армий, однако смерть императора Канси в декабре 1722 г. изменила курс цинского двора по отношению к государству Цэван-Рабдана, приведя к тому, что, получив передышку на востоке, ойраты приступили к подготовке крупномасштабного вторжения в Казахстан.
В феврале — марте 1723 г. ойраты обрушились на казахские аулы Старшего и Среднего жуза, не подготовленные к отражению нападения в силу ряда причин. Во-первых, казахи были заняты подготовкой к переходу с зимних стоянок на летние пастбища, производили кастрацию молодняка. Во-вторых, казахские феодалы, не подозревая о готовившемся нападении со стороны ойратов, разрабатывали кампанию для вторжения в кочевья волжских калмыков. В-третьих, костер междоусобицы разгорался с новой силой, и никто после смерти мудрого хана Тауке не мог затушить его. Вследствие этих причин казахи не смогли оказать сопротивления ойратам и вынуждены были бежать со своих кочевий, бросив там скот и имущество.
Вторжение ойратских феодалов привело к нарушению исторически сложившихся этнических границ, вызвало целый ряд перемещений племен и народов Центральной Азии. В год «Великого бедствия», именуемый у казахов «Актабан шубырында Алкаколь сулама», юйраты захватили ряд городов Средней Азии, истребляя полностью аулы и некоторые роды Среднего и Старшего жузов. Чтобы не быть уничтоженным физически, казахи начали миграции, которые «цепной реакцией» повлекли за собой изменения ареала распространения других народов Центральной Азии, проживавших в Среднеазиатских ханствах. Казахи Младшего жуза вместе с каракалпаками направились на запад — к Аральскому морю, перешли Эмбу, прогнали оттуда калмыков, отодвинув башкир еще дальше на север, и заняли все степи у рек Яик, Орь, Илек и Уй. В добавление к этому некоторые роды Младшего жуза ушли в Бухару и Хиву. Средний жуз продвинулся на север — к верховьям рек Уй, Тобол, Омь, где потеснил башкиров и некоторые тюркские народы Южной Сибири. Кроме того, казахи некоторых родов Среднего жуза бежали в Самарканд, Бухару и Ташкент. Часть казахов Старшего жуза откочевала в Среднюю Азию в районы Кара-тегина, Самарканда, Ходжента, Ферганы, вплоть до Памира. На примере миграций казахов Младшего и Среднего жузов видны альтернативы их политического тяготения: на север — к России, на юг — к Среднеазиатским ханствам.
«Переходы сии влекли за собою неминуемое разорение и гибель. Стада и табуны ежедневно уменьшались, меновая торговля прекратилась, нищета и страдания •сделались всеобщими, иные умирали от голода, другие бросали жен и детей своих. Наконец бегущие остановились, ...где же? в местах бесплодных и не представляющих никаких удобств для кочевого народа». Думается, что эта цитата из работы А. И. Левшина довольно четко характеризует положение казахов, бежавших из своих раздольных степей в земледельческие районы Средней Азии, где произошли не только демографические изменения, но и временно была подорвана экономическая жизнь, что привело к обострению внутриполитической обстановки в данном регионе.
Так, по сведениям среднеазиатского историка Мухаммада Амина, самаркандский хан Раджаб в сражениях с бухарским ханом Абулфеизом использовал силы казахов, вытесненных из своих кочевий ойратами, которые «вторглись в Мавераннахр и заняли всю плодородную долину Зарафшана вплоть до туманов Бухары». Наплыв кочевых народов — казахов, кыргызов, каракалпаков,— бежавших от ойратов в земледельческие районы Средней Азии, привел к крупномасштабным катаклизмам: голоду, разрухе в экономике и перемещению оседлых жителей региона, вытесненных кочевниками в пустынные и безводные места.
Источники того времени свидетельствуют, что «в течение семилетних беспрерывных набегов [кочевники] разорили земледельческие районы, расположенные между Самаркандом и Бухарой. В Мавераннахре наступил такой голод, что даже человеческое мясо пошло в пищу людям; мертвых не хоронили, а съедали. Наступило полное смятение: повсюду люди, покинув родные места, разбрелись в разные стороны. В Бухаре осталось два гузара (квартала) жителей; в Самарканде ни одной живой души не осталось». Фергана лежала в запустении.
Свидетельства источников повествуют не только о трагедиях, постигших народы земледельческих районов Средней Азии в связи с джунгарским нашествием 1723 г., но и о многолетнем проживании беженцев-кочевников там, не имевших возможности вернуться на родину. Безусловно, нашествия ойратов и первоначальные неудачи в организации их отражения привели к огромным людским потерям, изменению ареала распространения народов Центральной Азии, связанному с крупномасштабными и долгосрочными миграциями, ухудшению экономического и политического положений в Казахстане и государствах Средней Азии, так как была нарушена система связей между ними, усилилась политическая дестабилизация во внутренних и международных отношениях стран Центральной Азии, породивших многочисленных беженцев. Захват ойратами городов на юге Казахстана привел к оторванности казахов от торговых и ремесленных центров, чем парализовал их экономическую и культурную жизнь, а ойраты, наоборот, расширили свои торговые связи с восточными рынками.
Уже в 1724 г. в Казахстане началось активное сопротивление ойратам, которое привело в ходе многолетних войн к сохранению политической независимости и территориальной целостности казахов, за исключением захваченных при Батур-хунтайджи и Галдане районов Семиречья.
Во второй половине 1720 — начале 1740-х гг. борьба между казахами и ойратами велась за плодородные тарбагатайские и барлыкские пастбища, а также земли, лежащие в пограничной с Джунгарией зоне и долинах Семиречья, хотя она велась не столь активно как в начале XVIII в. Ослабление активности набегов ойратов на казахов Среднего и Младшего жузов объясняется начавшейся у них очередной войной с Цинским Китаем в 1729 г.
Предыстория этого события очень важна для изучения истории возникновения казахской ирреденты, так как впервые между Джунгарией и Китаем обсуждался территориально-пограничный вопрос, благодаря чему позднее, после разгрома Джунгарского ханства, китайское государство получило в наследство казахские земли, отторгнутые у Казахстана ойратами в ходе военных действий в XVII—XVIII вв.
К концу 1723 г. Цэван-Рабдан вновь направил в Пекин посольство с предложением цинскому двору установить добрососедские отношения между двумя государствами и определить общую границу. Однако Цины видели выход для урегулирования отношений только при принятии Джунгарией сюзеренитета Китая, от чего Цэван-Рабдан отказался. Не были определены границы двух стран, так как китайский император Юнчжэн, предлагая ойратам провести границу по горам Монгольского Алтая, не определил конкретно места, по которым она должна была пройти, что давало огромные возможности варьировать, а практически не иметь ее. Поэтому, когда из Джунгарии прибыло другое посольство в 1725 г., Цины предложили конкретный проект проведения границы по районам западного предгорья Монгольского Алтая, реке Улунгу, затем на юг — через Булаган, Хабутаг, Байтаг, Улан-Усу прямо до озера Лобнор и далее на юг — до озера Газколь.
При таком делении Джунгария лишалась своих лучших и плодородных земель, многие из которых были ею же отняты у казахов, кыргызов и тюркских народов Южной Сибири, зато Цинский Китай приобретал важные экономические и стратегические районы Джунгарии и Восточного Туркестана. Проект был отвергнут, и начались выступления против Цинов сначала ойратов в Турфанской области, а затем и халха-монголов в Хал-хе. Цэван-Рабдан, нанеся Цинам ряд поражений, потребовал в 1726 г. возвращения Турфанской, Баркульской, Кумульской областей и Халхи. Цины начали готовиться к военным действиям против Джунгарии, подтягивая войска в провинции Ганьсу и Халха. Война, начавшаяся в 1729 г., закончилась в конце 1730-х гг., выявив неспособность ойратов противостоять Цинскому Китаю, и определила военно-политическое направление экспансий Джунгарского ханства только на запад, на районы Казахстана и Средней Азии.
Думается, что следует обратить внимание на тот факт, что казахи Старшего жуза имели возможность продолжать кочевать на своих землях, захваченных у; них ойратами. Этот факт объясняется тем, что часть, родов Старшего жуза, северные районы Средней Азии, города Туркестан и Ташкент находились в подчинении у Джунгарского ханства, начиная с 1723 г., и должны были отправлять аманатов в ставку хунтайджи, а также платить ойратам албан — подать в размере одной шкурки степной лисицы с каждой семьи ежегодно.
Кроме того, характер казахско-ойратских отношений 1730—1740-х гг. зависел от внешнеполитического курса Российской империи в Казахстане и Джунгарии. Россия надеялась использовать казахов как главного союзника в военных действиях против Джунгарского ханства (позже против Цинского Китая), хорошо понимая прекрасное военно-стратегическое, геополитическое, экономическое и коммуникативное положение Казахстана, являвшегося «ключом к вратам в азиатские страны». Укрепление позиций России на юго-восточных направлениях очень беспокоило Джунгарское ханство, так как: уменьшало ареал захваченных земель и количество податного населения за пределами джунгарских владений.
Казахи и разгром Джунгарского ханства Цинами. Следующим этапом в истории возникновения казахской ирреденты в Китае является разгром Цинами Джунгарского ханства в 1757 г. и последовавшее за этим отторжение земель казахов в пользу Цинского Китая. Разгромив обессиленную междоусобицами и бесконечными войнами Джунгарию, Китайская империя начала относить к «джунгарским» кочевьям значительные районы кочевок родов Среднего и Старшего жузов, которые казахи стремились вернуть, претендуя также на опустевшие в результате истребления ойратов большие просторы в самой Джунгарии.
Следует отметить тот факт, что в течение правления: в Китае Маньчжурской династии Цин всегда было две: наиболее важные области, которые редко находились под китайским контролем вследствие свободолюбия народов, исконно проживавших на этих землях. Во-первых, это — Тибет, захваченный Цинами в 1720-х гг., и, во-вторых, северо-западная часть Китая, образованная на захваченных землях разгромленного Джунгарского ханства, включавшего в свой состав земли народов Центральной Азии и позже, спустя полтора столетия, названная китайскими правителями «Синьцзян», что в переводе с китайского означает «новая граница» или «новая территория». Эти две области всегда доставляли китайским правителям массу хлопот, не говоря уже о важных стратегических, экономических, политических перспективах использования их, вследствие чего необходимо было укрепиться здесь и стабилизировать взрывоопасную обстановку. Как показала история, эта мера предосторожности была далеко нелишней, и ее плоды, пожинают современные правители КНР.
Интересен факт объяснения китайскими правителями причин, необходимых для разгрома Джунгарского ханства, приведенный в указе императора Цяньлуна Военному Совету об отправлении к казахам посла в мае 1755 г. Император писал: «...так как в Джунгарии несколько лет была междоусобица, убийства и разорение, // мы [император] управляем Поднебесной, заботясь о спокойствии народов, специально направили великую армию умиротворить Джунгарию. Считаем, что это должно принести [народу] отдохновение и восстановление сил и способствовать его умножению. Вовсе не стремились причинить бедствия войной, а намеревались доставить [джунгарам] счастье, безграничное небесное спокойствие».
«Прекрасная» политика установления мира с помощью применения военной силы! Воистину многие джунгары получили «безграничное небесное спокойствие», будучи убиты цинскими войсками. Около 80% из 600 тыс. ойратов были уничтожены болезнями и войной. Доктор исторических наук Зардыхан Кинаятулы в монографии «Летопись слезных лет» приводит высказывание тайваньского историка Лю Итана о судьбе разгромленных китайцами джунгаров: «... из 200 тысяч семей, 600 тысяч джунгарского народа 4/10 умерли от болезней, 3/10 погибли в боях, 2/10 покинули свои земли в качестве беженцев и только 1/10 часть осталась в живых на землях Джунгарии».
Цинская политика стабилизации этого пространства заключалась в поощрении иммиграции разных этнических групп на опустевшие земли разгромленного Джунгарского ханства. Цины начали возводить укрепления, расширять военные поселения, куда в основном направлялись солдаты из китайских крестьян-хань. Таким образом, постепенно началось перемещение китайцев-хань из центральных районов Китая на его северо-западную границу. На границе с казахами дислоцировались гарнизоны сибо, солонов, чахаров, таранчей, а затем и ойратов, уцелевших в резне или во время войны перешедших на сторону Цинов и получивших китайское подданство.
Благодаря проводимой Цинами политике переселения различных этнических групп на освободившиеся земли разгромленной Джунгарии, без учета того факта, что эти земли были ранее захвачены ойратами у казахов и других автохтонных народов, в данном регионе изменилась демографическая картина, была нарушена сложившаяся система международных отношений в Центральной Азии, а Китай укрепил свои военно-политические и торговые позиции на западе, впервые установив свои границы непосредственно с Казахстаном.
Теперь перед цинским правительством встал вопрос об отношениях с казахскими ханствами, являвшимися в данный период поддержкой освободительных движений тюркских и монгольских народов в Центральной Азии. Между цинским двором и правителями казахов Среднего жуза установились политические контакты еще в период подготовки Цинами разгрома Джунгарского ханства, так как Пекину надо было определить свое отношение к казахам и по возможности сделать их своими союзниками. «Казахский вопрос», по мнению императора Цяньлуна, в апреле 1755 г. мог быть решен двумя способами: первый — «если казахи перейдут на нашу (Цинской империи — Г. М.) сторону», тогда следовало бы направить «их старшего вождя... в столицу на аудиенцию» и наградить титулом; второй — «если... не перейдут на нашу (Цинской империи — Г. М.) сторону, тогда — напасть и захватить [военной силой] ».
Летом 1755 г. в ставку султана Среднего жуза Аблая было направлено первое цинское посольство с манифестом китайского императора, в котором говорилось: «Прежде вы с джунгарами враждовали друг с другом. В тот момент, когда небесная династия двинула войска [в Джунгарию], вы воевали с Даваци. Даваци пришлось остановить свои войска, выступавшие против вас.
Ныне джунгары уже покорены, [они] все стали нашими слугами. И подобные дела, приносящие вам гибель, само собой разумеется, навсегда прекратятся.
Если вы, казахи, желаете подчиниться, то непременно будете щедро облагодетельствованы. Если же хотите остаться самостоятельным владением, [вам] следует лишь соблюдать границы, не посягать на спокойствие [наших пределов] ». Судя по источникам, приводимым в монографии Р. Б. Сулейменова и В. А. Моисеева «Из истории Казахстана XVIII века», в данный период главной политической целью Аблая было возвращение казахских кочевий, захваченных ойратами.
С 1755 г. Цинская империя начинает предпринимать попытки выяснения границ ойратских кочевий с казахскими и кыргызскими. Китайцы претендовали на все джунгарское наследство, и им невыгодно было прислушиваться к прощениям казахов и кыргызов о возвращении им их исконных земель. Цины проигнорировали тот факт, что во время их собственного похода в районы Семиречья и Прииртышья им было оказано активное сопротивление ополчениями казахских феодалов, а в начале джунгарской кампании отряды казахов действовали против сторонников Даваци в долинах рек Боротал, Эмель, в верховьях Или и Иртыша.
Казахско-китайские территориальные споры в XVIII в. После разгрома Джунгарии и заключения мира с цинским Китаем в 1757 г. казахские феодалы попытались вернуть свои земли путем дипломатических переговоров. Однако эта политика не принесла должных результатов. Цинские правители рассматривали посольства в казахские степи как орудие упрочения «зависимости» казахов от Поднебесной империи и ни о каких территориальных возвратах речи быть не могло. Даже согласие некоторых казахских феодалов на причисление их официально к «внешним вассалам» («вай фань») Цинской империи, чтобы вернуть свои кочевья в районе Тарбагатая, не принесло положительных результатов. Так, в письме к Аблаю в августе 1757 г. император Цяньлун очень точно определил свое отношение к месту и роли казахов в его Центральноазиатской политике на данном этапе: «Так как ты покорился [нам], то тебе следует знать, что все племя джунгаров полностью находится в наших пределах, и [ты] не вздумай посягать на наши границы».
В истории казахско-китайских отношений начался новый этап, характеризующийся стремлением обеих сторон решать свои проблемы на дипломатическом уровне, применяя не военные, а мирные средства в решении внешнеполитических дел. Каждая сторона преследовала свои интересы, но ни всякая добивалась успеха.
В 1758 г. Цины начали военные действия против Восточного Туркестана и для безопасности границ от казахских нападений решили проводить политику так называемого «мягкого отношения к дальним» («жоу юань»). В ноябре 1757 г. казахское посольство, принятое императором Китая в Пекине, просило вернуть свои старые кочевья на Тарбагатае, тем не менее вразумительного ответа не получило, так как: «Эта земля покорена нами [китайцами — Г. М.] недавно, она является обширной, и нам [императору] не жалко. Однако вы подчинились недавно, еще не успели проявить усердие. Если сейчас пожаловать ее вам, это будет нарушением целостности государства». «Проявлением усердия» казахов Цинами считался факт неучастия их в предстоящей войне Китая с Восточным Туркестаном и неподдер-живания антицинских движений в Центральной Азии, как это было, например, с Амурсаной, о чем конкретно говорится в документе: «Если бы вы действительно взяли в плен и передали нам Амурсану, тогда, естественно, можно было бы подарить [вам Тарбагатай]». То есть Цины проводили политику поощрения предательства в обмен на возврат исконных земель. Следует отметить, к чести казахов, они отказались от данного предложения Пекина.
Кроме того, с этим же посольством император Цянь-лун предложил султану Аблаю «кочевать со всеми своими улусами в землице Алтай-Тау», т. е. на исконных казахских землях, утраченных в XVII в. в результате ка-захско-ойратских войн. После продолжительной дискуссии казахи воздержались от этого предложения Цинов, явно не желая быть в полной зависимости от них.
Итак, в период военных действий Китая против Восточного Туркестана правительство Маньчжоу-го отвлекало казахов от вмешательства в антицинское национально-освободительное движение уйгуров путем ведения переговоров о праве казахов кочевать в верховьях р. Иртыш, долине и верховьях реки Или. Как только восточнотуркестанские города были захвачены, и антицинские национально-освободительные движения подавлены, китайское правительство резко изменило свою политику по отношении к казахам и категорически отказалось от своих обещаний, так как с покорением Джунгарского ханства и Восточного Туркестана Китай получил ключ к северо-западной части Центральной Азии и не нуждался в нейтралитете или поддержке казахов.
Разгром Джунгарского ханства и Восточного Туркестана, повлекший за собой присоединение покоренных земель к Китаю, позволили Цинам расширить сферу своего военно-политического влияния в Центральной Азии, укрепить позиции в Монголии и Тибете, захватить важные торговые пути и неограниченно эксплуатировать вновь приобретенных подданных. Манчжоу-го на захваченных землях провели ряд административно-политических преобразований, создав, тем самым, имперское наместничество Синьцзян. На бывших казахских и ойратских землях началось строительство военно-фортификационных сооружений, стали закладываться города-крепости: Суйдун, Или (Кульджа), Чугучак и т. д.
Цинская империя перешла к прямо противоположным по отношению к казахам действиям, но в своем внешнеполитическом курсе, проводимом в Центральной Азии, оставалась последовательной: «разделяй и властвуй!». Цины прекратили политические заигрывания с казахами и в 1762 г. в районах современного Илийского округа разместили филиалы Генерального штаба по управлению своими войсками. С этого времени в Урумчи была основана ставка китайского губернатора, под власть которого попали земли и проживающие на них народы Тарбагатая, Или и Кашгарии.
5 сентября 1763 г. последовал специальный указ императора Цяньлуна властям Синьцзяна о запрещении казахам и кыргызам кочевать в районе рек Чу, Талас и в некоторых других местах западнее р. Или и южнее р. Аягуз. «Ну, а если казахи и буруты вздумают ласти [здесь] скот, то [их] немедленно следует изгнать». Несмотря на запрет казахи продолжали кочевать д Тарбагатае и Семиречье, за что подвергались постоянным репрессиям со стороны китайских гарнизонов.
Маньчжоу-го начали проводить политику выдворения казахов с земель долины рек Или, Хоргоса, Лепса, оз. Алаколь, урочищ Тарбагатая и долины верховьев Иртыща. Особо ожесточенные действия имели место в 1762—1765 гг. По замечанию Б. П. Гуревича, «это была, по существу, новая, необъявленная война цинского Китая против населения Казахстана», во время которой китайцы всяческими методами (физическими и моральными) расправлялись с казахами, угоняли их скот и грабили их Иимущество.
Получая отпор со стороны казахов, Цины вынуждены были приступить к переговорам и в 1767 г. «разрешили» им зимовать в Тарбагатае и других местах Восточного и Юго-Восточного Казахстана при условии выплаты податей — в период с августа по март — 1% от перекочевавших стад. Таким образом, казахам в 1767 г. удалось вернуть кое-какие свои земли в районе Монгольского Алтая и Илийского края. Небольшая часть казахов Старшего жуза, перекочевав в долину реки Или, номинально признала подданство китайского императора, другая же часть оставалась независимой до 1850-х гг., когда в конечном итоге была присоединена к Российской империи.
Русско-китайское территориально-государственное разграничение в Центральной Азии. Казахи продолжали кочевать на данной территории и в первой половине XIX в., когда колонизационные захваты России в Казахстане и Средней Азии имели успешные результаты, приведшие к сближению новых российских владений с владений и Цинского Китая, и вызвавшие необходимость решения ряда межгосударственных проблем, таких как развитие русско-китайских торговых отношений и начало русско-китайского государственно-территориального разграничения в Центральной Азйи.
Первым официальным документом о проведении границ между Китаем и Россией в Центральной Азии стал Пекинский договор от 2 ноября 1860 г., получивший более конкретную доработку в Чугучакском Протоколе 1864 г. По Второй статье Пекинского договора, пограничная линия проходила от истоков Енисея специально к старому межевому знаку Шабин-дабага на границах Томского и Енисейского генерал-губернаторств, на юго-запад от Шабин-дабага к озеру Зайсан, затем к Джунгарскому Алатау, пересекала р. Или, затем от Тянь-Шаня следовала до Кокандских владений.
Также во Второй статье Пекинского договора 1860 г. говорилось о том, что пограничная черта на западе между двумя государствами до сих пор не была определена, несмотря на тот факт, что китайские пикеты (сторожевые заставы) находились там уже долгое время.
Эти пикеты были выставлены вскоре после разгрома Цинами Джунгарского ханства с целью, во-первых, контролировать казахских номадов и других жителей данного региона, пресекая любые антицинские настроения или выступления, и, во-вторых, не пропускать казахов, не являвшихся подданными Поднебесной империи, на данные территории для кочевания. В северо-западной части, на захваченных и присоединенных к Цинской империи землях, китайцы использовали три разновидности сторожевых застав: круглогодичные, сезонные или альтернативные, а также временные или специальные. Факт расположения данных пикетов на какой-нибудь территории впоследствии использовался некоторыми претенциозными китайскими историками, выполнявшими политический заказ правящих кругов, как доказательство принадлежности этих земель к китайскому государству, что не соответствует самому принципу историзма и приводит к искажению истории международных отношений в Центральной Азии.
Очень подробно размежевание территорий между двумя государствами было проведено по Чугучакскому протоколу от 25 сентября 1864 г. (см. Приложение 2). Очевидно, что территориально-государственное разграничение в Центральной Азии между Россией и Китаем произошло по географическому принципу, без учета экономических, этнопсихологических, политических интересов народов, проживавших на данной территории, о чем свидетельствует Пункт 5 Чугучакского протокола от 25 сентября 1864 г. В данном пункте сказано: «Настоящее определение границы делается в том намерении, чтобы навсегда скрепить доброе согласие между двумя государствами, поэтому для избежания споров из-за обитающих вдоль теперь определенной между двумя государствами границы народов сим поставляется принять в основание день размена этим протоколом: т. е. где помянутые народы жили до сего дня, там по-прежнему должны оставаться и спокойно жить на прежних местах, пользуясь предоставленными средствами жизни, и к какому государству отошли места кочевок этих народов, к тому государству, вместе с землею, отходят и самые люди, и тем государством управляются. И если после сего кто-либо из них с прежнего места жительства перейдет в другую сторону, то таковых возвращать назад и тем прекратить замешательство и неопрен деленность на границе». Таким образом была создана казахская ирредента в Китае.
Территориально-государственное разграничение между Россией и Китаем в Центральной Азии корректировалась неоднократно. Спустя несколько лет после подписания Чугучакского протокола, воспользовавшись начавшимся в 1864 г. антицинским национально-освободительным движением в Синьцзяне, Россия потребовала провести проверку и изменить кое-где демаркационную линию путем присоединения к ней земель за счет китайской империи. Так был подписан Хобдинский Протокол 1869 г., а на следующий год — Тарбагатайский Демаркационный протокол 1870 г.
Государство Якуб-бека и «Илийский вопрос» сыграли немаловажную роль в окончательном территориально-государственном разделе земель между Китаем и Россией в Центральной Азии, вследствие которого были нарушены традиционные кочевые маршруты казахов, а пастбищные и водные угодья были отняты у них. Всеобщее антицинское национально-освободительное движение в Синьцзяне неханьских народов: дунган, уйгуров, казахов, кыргызов и др.— получило огромный резонанс в Мировой общественности и повлияло на ход Исторических событий и взаимоотношений в Центральной Азии. Начавшееся 7 июня 1864 г. восстание дунган в г. Кучаре распространилось на весь Синьцзян, в котором участвовали практически все неханьские народы. В ходе восстания была разрушена военно-бюрократическая машина Манчжоу-го в Синьцзяне. Данные событий вызвали опасения и озабоченность царского правительства, не имевшего в тот момент достаточных военных сил для поддержки китайских властей и справедливо полагавшего, что выступление на стороне Цинов вызовет мощный взрыв недовольства народов Казахстана и Средней Азии. Несмотря на настойчивые просьбы цинских властей помочь войсками в установлении порядка и Ликвидации антиманьчжурского восстания, русское правительство так и не оказало помощи им, решив придерживаться политики невмешательства в ход антицинской борьбы, и к 1865 г. в Синьцзяне была ликвидирована власть Маньчжоу-го.
В Синьцзяне были созданы несколько независимых государственных объединений уйгуров и дунган: Йеттышаар с центром в Кашгаре, Таранчинское ханство со столицей в Кульдже и Дунганский султанат с центром в Урумчи. Именно Йеттышаар, занимавший значительную часть Восточного Туркестана, являлся наиболее крупным и сильным в военном отношении государством. Власть в нем захватил подданный Коканда, направленный специально в Кашгарию в помощь антицинскому восстанию во главе малочисленного (всего 68 человек) Андижанского отряда наемников, Мухамед Якуб-бек (1820—1877).
Якуб-бек на политической сцене Синьцзяна появился в феврале 1865 г. Существовал ряд причин, вследствие которых Якуб-бек получил власть в Кашгарии: во-первых, необходимость упрочения позиций исламской религии, c требованием которого выступало мусульманское население Восточного Туркестана; во-вторых, неспособность Чиновнического аппарата Маньжоу-го управлять данными территориями из-за Опиумной войны (1839— 1842), захвата англо-французскими войсками Кантона в 1858 г., окончательной оккупации Пекина французскими и английскими войсками В 1860 г., Тайпинского восстания (1850—1864); в-третьих, рост влияния Российской империи на северо-западе Китая, в регионе Центральной Азии. Вследствие этого на стыке Казахстана, Среднеазиатских стран и Синьцзяна было создано мощное мусульманское государство, в течение 12 лет задававшее тон и заставлявшее считаться с собой не только Китай, но Великобританию и Россию.
Якуб-бек как мудрый политик послал в конце 1872 г. посольство в Константинополь с просьбой о признании нового государства, так как надеялся на использование исламского фактора для поддержки своей власти. Константинополь ответил ему посылкой небольшой военной миссии, чем признал государство Якуб-бека в начале 1873 г. как страну-представителя мусульманского мира. Кроме Оттоманской империи с новым правителем Kaшгарий имели многосторонние (военные и политические) контакты Великобритания и Россия, которые не всегда носили ровный и доброжелательный характер.
Взаимоотношения Якуб-бека и России складывались следующим образом. С приходом к власти в Кашгарии Якуб-бек испытывал неприязненные отношения, искусно подогреваемые британскими агентами, к своему западному соседу и всячески демонстрировал это. Его противодействия России прекрасно просматривались в событиях, связанных с Кокандским и Таранчинским ханствами и т. д. Россия же была больше заинтересована в Илийском крае, нежели в Кашгарии, так как плодородие земель данного района и важность в ведении русской торговли повлияли на то, что Или (Кульджа) была очень интересна и необходима для Российской империи.
После захвата Илийского края дунганами и таранчами в январе 1866 г. ими был установлен -весьма неустойчивый режим, возглавляемый султаном Абиль-оглы. Но когда в 1870 г. начались трения между этими двумя этническими группами, торговля была полностью остановлена в данном регионе, и распространился слух о том, что Якуб-бек собирается овладеть Илийским краем, Россия решила ввести в июле 1870 г. свои войска под командованием генерала Г. А. Колпаковского в район Или, используя несостоятельность маньчжурского правительства в усмирении антицинских восстаний.
Исследователь Тсин Юан считает, что одной из причин интервенции русских войск в Кульджу являлись недоверие и плохие взаимоотношения с Якуб-беком, для которого данный ввод российских войск был полной неожиданностью, шоком. Кроме того, посол России в Пекине заявил, что введение войск в район Или следует расценивать как помощь русского правительства Цинам для установления там закона и порядка. Видимо, Россия была действительно очень озабочева британской помощью, оказываемой Якуб-беку, вследствие чего она пообещала цинскому правительству, что покинет район Или, когда Китай в состоянии будет управлять им. Столь опрометчивое заявление спустя- десятилетие стоило России земель в Илийском крае, из которого она вынуждена была уйти.
22 июня 1871 г. русские войска при поддержке казахов-волонтеров почти без боя заняли Кульджу. Этот факт хорошо был использован Великобританией, которая видела в государстве Якуб-бека необходимый оплот борьбы против продвижения и укрепления позиций России в Центральной Азии.
Интерес Великобритании к государству Якуб-бека был неслучаен, так как оно находилось на стыке среднеазиатских владений Российской империи и Британской Индии, куда англичане не хотели допустить возможного проникновения русских через Кашгарию. Кроме того, Британия рассматривала данный регион как прекрасный рынок сбыта английских товаров и получения дешевого сырья. В-третьих, государство Якуб-бека было бы удобным плацдармом для британского проникновения в Казахстан и среднеазиатские государства. Британские правящие круги пытались использовать мусульманина Якуб-бека против русских соседей, удачно используя религиозный мотив в своей политической игре. Политика британского правительства «divide et impera» (разделяй и властвуй), принесшая свои плоды в Индии, проверенная и испытанная в течение двухвекового колониального угнетения, разобщения, уничтожения государств и населения полуострова Индостан, стала распространяться и в регионе Центральной Азии. Безусловно, что Великобритания использовала власть Якуб-бека для ослабления позиций России в данном регионе путем создания мощного мусульманского государства, а также для влияния на события в Кокандском ханстве.
Однако, принимая британскую военную помощь (в виде посылки оружия и военных консультантов), Якуб-бек оставался независимым правителем, что в конечном итоге привело к потере интереса Великобритании к его персоне. Очевидно, что у британских политиков пропал интерес и к Кашгарии после подписания с Якуб-беком торгового договора 1874 г., но в большей степени после доклада Томаса Дугласа Форсайта (1827—1886), видного деятеля, помощника Комиссара англо-индийской администрации в Симле, руководителя двух Британских миссий к Якуб-беку в 1870 г. и 1873 г., который заявил, что не стоит опасаться русского вмешательства в дела Индии, так как через Каракорум практически невозможно послать любую современно оснащенную армию из-за труднопроходимых горных и пустынных пространств. Этот доклад явился одной из причин, почему Великобритания, начиная с 1875 г., отвернулась от Якуб-бека и стала помогать цинскому правительству.
С помощью огромного иностранного займа Цинам удалось отправить сильную экспедицию в Синьцзян для возврата этой области, подавившую восставших в результате крупной карательной кампании императорского генерала Дзо Цзунтана (или Цзо Цзонтана — в китайских и русских источниках по-разному называется его фамилия.— Г. М.) (1812—1885), прославившегося разгромом Тайпинского и Няньцзюньского (Няньданского) восстаний в Центральном и Северном Китае. Против 17-тысячного войска Якуб-бека и примкнувшего к нему 10-тысячного отряда дунганских ополченцев китайцы выставили армию, состоящую из 89 тысяч человек, объединенных в 178 батальонов. Китайская армия: была хорошо оснащена огнестрельным оружием от фирмы Kpyпп, и бороться с ней было очень трудно. После захвата 18 августа 1876 г. китайскими войсками Урумчи, часть Якуб-бека была предрешена. В апреле 1877 г. состоялась первая битва около Турфана, затем другая — в Токсуне, в ходе которых Якуб-бек потерпел поражение, его войска были окружены или бежали с поля боя, а сам кашгарский правитель, вернувшись в г. Корла, умер в мае 1877 г. при невыясненных обстоятельствах. В 1877 г. Кашгария полностью была занята китайскими войсками.
Окончательное установление границы между Российской империей и Цинским Китаем в Центральной Азии. Казахи же продолжали кочевать из России в Синьцзян в установленное Протоколом время. Например, в 1878 г. не менее 9 тысяч казахов покинули Российскую территорию и перекочевали в Китай, что является еще одним подтверждением постоянных выработанных кочевых маршрутов, проходивших по данной територйи и насильственно нарушенных русско-китайским территориально-государственным разграничением в Центральной Азии. С разгромом государства Якуб-бека между Китаём и Россией возникла необходимость выяснить свои отношения и приоритеты в данном регионе.
Русско-китайские переговоры завершились подписанием Ливадийского договора о возвращении Илийского края Китаю 20 сентября 1879 г. В статье 1 Ливадййско-го договора говорилось, что Россия возвращает территорию Или Китаю. По статье 3 определялось, что люди, проживающие на территории Или, вошедшей в состав Российской империи, автоматически становятся подданными России. Китай выплачивал России компенсацию в размере 5 млн рублей за расходы по содержанию оккупационных войск и управлению Илийским краем (статья 6). По статье 7 цинское правительство уступало небольшой западный участок Долины Или, ограниченный на западе рекой Хоргос и на юге долиной реки Текес, а также важный район Музартского перевала через Тянь-Шань.
Факт возвращения России даже этого небольшого участка территории вызвал резкое осуждение в китайских правительственных кругах, искусно подогреваемое Англией, заинтересованной в установлении своего господства в Центральной Азии путем ликвидации русско-китайской договоренности в государственно-территориальном разграничении, или даже стимулирования военных действий между ними. Подогреваемые подстрекательствами со стороны западноевропейских держав и внутренних демагогов две страны начали спешные приготовления к военным действиям.
Однако вследствие тяжелого внутреннего и внешнего положения Цинской империи и принятых Российской империей политических, дипломатических и военно запугивающих мер Китай вынужден был пойти на компромисс 12 февраля 1881 г. в Петербурге, где был подписан русско-китайский договор. В ходе переговоров было достигнуто соглашение, подтвержденное в Договоре двух сторон, о следующем: Россия соглашалась на восстановление власти Китая в Йлийском крае (статья 1); население получало право выбора места жительства и принятия какого-либо подданства: китайского или российского (статья 3), вот почему с заключением Петербургского договора 1881 г. было связано переселение мусульманского населения Илийского края — уйгуров, казахов, дунган — в Семиречье, не поверившего китайским властям. Несмотря на обещания китайских властей не проводить репрессии против участников антиман-журского восстания в Синьцзяне, что было оговорено в статье 2 Договора, представители неханьских народов (около 100 тысяч человек) старались переселиться в пределы Казахстана и Средней Азии.
Для Российской империи переселение такого количества подданных, имевших навыки антигосударственных восстаний, нуждающихся в земельном обеспечении, уставших от беззакония и произвола манчжурско-китайских местных властей и готовых при неправильной политике по отношению к ним в любой момент «вспыхнуть, как спичка», с одной стороны, доставляло много хлопот в политическом, экономическом и военном плане, с другой же стороны, при вдумчивой и мудрой политике за счет притока уйгуров, дунган, казахов, кыргызов из Синьцзяна прибавлялось податное население, что соответственно увеличивало денежные поступления в царскую казну.
По статье 7 Петербургского договора, граница между владениями России и Китая была установлена следующая: «начиная от гор Беджинтау, по течению реки Хоргос до впадения ее в реку Или и, пересекши последнюю, направится на юг к горам Узунтау, оставив к западу селение Кольджат. Оттуда она направится на юг, следуя по черте, определенной в протоколе, подписанном в Чугучаке в 1864 году».
Тем самым Россия отказалась от своих притязаний на долину р. Текес и Музартский перевал, ограничиваясь небольшим участком на западе Илийского края; Китай согласился передать России западную окраину Или по условиям Ливадийского договора 1879 г. За отказ русской стороны на притязания на р. Текес и Музартского перевала Цины согласились на пересмотр русско-китайской границы в районе озера Зайсан и реки Черный Иртыш, чтобы устранить неудобства, связанные с традиционными перекочевками казахов, что было зафиксировано в статье 8: «...изменят прежнее направление границы таким образом... чтобы между киргизскими (казахскими.— Г. М.) родами, подвластными обеим империям, было произведено надлежащее разграничение». Кроме того, по Протоколу Китай был вынужден уплатить России 9 млн рублей на покрытие расходов, возникших в связи с вводом русских войск в Илийский край, вместо 5 млн, определенных по статье 6 Ливадийского договора.
На взгляд автора, Петербургский договор 1881. г. явно предвещал ослабление позиций России в Центральной Азии, так как земли, отошедшие в пользу Китая, не являлись его историческими владениями, а царизм не смог удержать этот важный в геополитическом, экономическом, стратегическом отношении регион в своих руках, о чем впоследствии не раз жалели правящие круги России и СССР.
Опасаясь дальнейших притязаний России на северо-западе, а может быть, боясь, что Россия потребует вернуть казахские земли, отторгнутые и присоединенные к Китаю по межгосударственным договорам 1860— 1880-х гг., Цины решили объединить под регулярную административную систему и территории на северо-западе, что привело к созданию новой провинции «Синьцзян» в 1884 г., которая до сих пор принадлежит Китаю.
С возвращением Россией Илийского края Китаю казахские роды суан, албан, кызай лишились своих сезонных кочевий по долинам реки Или, ее притока Текес и в других районах, так как нарушились традиционные кочевые маршруты казахов, насильственно причисленных к одному из государств, разделивших между собой казахские земли. Чтобы как-то разрешить возникшие после возвращения Илийского края проблемы, русские и китайские чиновники обсуждали несколько предложений для достижения соглашений между собой, в частности: разрешить китайскоподданным казахам, кыргызаад и калмыкам добывать соль около Нарынкола, с тем, чтобы русскоподданные казахи и кыргызы имели возможность на зимнее время перегонять скот в Текесскую долину.
Вследствие достигнутых соглашений между Российской и Цинской империями казахи пользовались своими бывшими кочевками на территории Китая в Илийском и Тарбагатайском округах, т. е. на Барлыкских и Тар-багатайских горах, на Юлдузах и по рекам Текес, Сюм-бе и Боротал практически до 1892 г., когда озабоченные данными постоянными проникновениями и возникавшими беспорядками китайские власти стали ограничивать кочевки казахов, что негативно сказалось на их жизнедеятельности.
Итак, говори о возникновении казахской ирреденты в Китае, можно сделать следующие выводы. Процесс возникновения казахской ирреденты в Китае состоит из двух этапов: первый — во время ойратско-казахских войн XVII—XVIII вв., в ходе которых казахи потеряли свои земли в районах Семиречья, Тарбагатая, Барлыка и др. Казахско-ойратские войны непосредственно привели к гибели тысяч людей, мощным миграционным процессам у народов Центральной Азии, коренным образом изменивших демографическую ситуацию в этом регионе. В данный период в регионе Центральной Азии впервые появились китайские войска, разгромившие с помощью казахских военных отрядов Джунгарское ханство. С разгромом Джунгарии казахи пытались вернуть себе свои земли, однако китайское государство заявило, что получило их в наследство, являясь главным победителем ойратов. Таким образом, казахские земли, отторгнутые у казахов ойратами в ходе военных действий в XVII—XVIII вв., остались в составе Китая. Кроме того, во второй половине XVIII в. была впервые установлена непосредственная граница между Казахстаном и Китием».
Второй этап в истории возникновения казахской ирреденты в Китае характеризуется процессом русско-китайского территориально-государственного разграничения в Центральной Азии путем подписания ряда важных правительственных документов, таких как Пекинский договор от 2 ноября 1860 г., Чугучакский Протокол 1864 г., Хобдинский Протокол 1869 г., Тарбагатайский Демаркационный протокол 1870 г., Ливадийский договор 1879 г., Петербургский договор 1881 г. Вследствие подписания и ратификации вышеназванных договоров и протоколов казахские территории и население, проживающее на них, были насильственно разделены между этими двумя государствами и без учета их желаний были распределены в подданство к ним. По данным Н. А. Аристова, в конце XIX в. около 100 тысяч казахов проживали за пределами Российской империи.
События XX в. еще более усугубили насущные проблемы казахского населения, находившегося в составе двух государств — Российской империи, а затем СССР, и Китая,— привели к многочисленным людским потерям у казахского народа, проживавшего как в Казахстане, так и в Синьцзяне. Следствием этого явилось возникновение казахской диаспоры и ее развитие в странах Центральной Азии, а затем дальнейшее распространение по всему миру.