Абулхаир понимал: хотя одержана и очень важная, но только первая победа, враг еще силен. И он спешил закрепить успех. Ранней весной 1730 года в местности Ит-ишпес, к юго-востоку от Балхаша, казахская армия под предводительством Абулхаира снова разбила захватчиков. В столетней казахско-джунгарской войне назревал коренной перелом и, казалось, окончательная победа была уже совсем близка.

 

Но в это время неожиданно умирает старший хан Болат и между претендентами на опустевший трон началась борьба за право занять его. Согласно вековой традиции, общеказахским ханом мог быть избран только представитель старшей султанской династии, и в соответствии с ней ханом стал молодой Абулмамбет, сын покойного Болата. Абулхаир, представлявший младшую султанскую фамилию, оказавшись обойденным, почувствовал себя оскорбленным, уязвленным и, как человек с непомерным честолюбием, предпринял ответный шаг. Он отказался от поста главнокомандующего в пользу нового хана и со своим ополчением вернулся в Младший жуз. Конечно, его можно осуждать за такой поступок, но он совершил его в духе неписанного кодекса поведения чингизида своего времени. Покинул фронт, кстати, и другой претендент, брат Болата султан Шахмухаммед (Самеке). Так распалось общеказахское ополчение, собранное с большим трудом, и каждый жуз был вынужден в одиночку искать выход из положения.

 

Старший покорился джунгарам, дал им аманатов — заложников и платил дань. Средний жуз, менее всех затронутый нашествием, был готов продолжать борьбу за освобождение. Совершенно иная ситуация складывалась для Младшего жуза. Со всех четырех сторон он находился в плотном вражеском окружении: джунгар, хивинцев, туркмен, волжских калмыков, яицких казаков и башкир. Население его терпело страшные лишения от беспрерывных нападений и было готово откочевать в Турцию или на Кубань.

 

Являясь «президентом» самого активного и воинственного казахского жуза, попавшего в безвыходное положение, хан Абулхаир обращает свои взоры в сторону могущественной России, ставшей к в этому времени одной из ведущих держав на Евразийском континенте. Шел XVIII век, когда в результате территориального раздела сложились мировые колониальные империи: Австро-Венгерская, Британская, Испанская, Португальская, Российская, Китайская, Турецкая и Французская. И все иные малые народы с исторической неизбежностью должны были либо покориться великим державам, либо исчезнуть (как и случилось позже с джунгарами, полностью истребленными китайцами).

 

Казахское ханство времени Тауекел-хана (конец XVI века) уже имело с Россией налаженные политические, дипломатические, экономические и торговые связи, а ханы Тауке и Каип настойчиво добивались заключения с ней военного союза. Но тогда вопрос принятия казахами российского подданства не вставал, поскольку в этом не было еще необходимости. Совершенно другая ситуация сложилась в начале XVIII века, и идея принятия подданства России занимала умы наиболее дальновидных деятелей Степи, но ее не только трудно было исполнить, но даже страшно предложить народу, который превыше всего ценил свободу.

 

Нужна была такая авторитетная личность, которая решилась бы на этот экстраординарный шаг. И им стал хан Абулхаир, взявший на себя груз исторической и моральной ответственности за вступление в российское подданство ради национального спасения перед лицом джунгарского порабощения, преодоления феодальной раздробленности и междоусобиц; за создание единого государства под российским покровительством. В этом его можно сравнить с вождем итальянского народа Гарибальди, который также всю свою жизнь посвятил преодолению феодальных усобиц, сепаратизма и созданию сильного централизованного государства. Можно также вспомнить слова польского национального героя генерала Тадеуша Костюшко: «Бывает время, в которое нужно пожертвовать многим, чтобы спасти все».

 

Осенью 1730 года в Санкт-Петербург было направлено посольство Абулхаира с его желанием быть «с подданными своими второй и малой статьи с сорока тысяч человек казаками» в российском подданстве, под «протекцией» России, т. е. ее защитой от внешних врагов. В феврале 1731 года правительство Анны Иоанновны дало на имя Абулхаира историческую грамоту о принятии казахов под российское покровительство. При этом Россия исходила, разумеется, не из альтруистических, а своих экономических и геополитических интересов.

 

После принесения присяги на верность России Абулхаи-ром и его ближайшим окружением, батырами Богембаем, Есетом, Жаныбеком и другими в течение первых десяти лет российское подданство приняли ханы Среднего жуза Абулмамбет, Кушик и Самеке, влиятельные султаны Абылай и Барак, хан Старшего жуза Жолбарыс. Линию на сближение с Россией активно поддерживал знаменитый Толе-бий, к миру и дружбе с ней призывал казахский Гомер, мудрый Бухар-жырау.

 

Так начался долгий и противоречивый процесс вхождения казахских земель в состав России, длившийся 130 лет, до взятия русскими войсками Ташкента в 1865 году, после чего Россия устремилась на завоевание всей Средней Азии, которая была покорена в течение неполных 20 лет.

 

Политический выбор Абулхаира сразу же натолкнулся на яростное сопротивление консервативной степной аристократии, представителей старшей султанской династии, обвинявших его в национальном предательстве, в стремлении с помощью России возвыситься над другими ханами и султанами и готовых скорее принять подданство Джунгарии, нежели отдать верховную власть выходцу из Младшего Жуза.

 

Абулхаир надеялся, что суд потомков будет более справедливым и взвешенным. Однако и сегодня немало авторов, считающих его виновным в установлении тяжелого колониального гнета над Степью. Разумеется, были и времена колониальной политики царизма, массового изъятия земель, строительства на казахской земле крепостей и военных линий, свирепых казачьих набегов. Но кто взвесил на беспристрастных весах истории груз колониализма и те безмерные муки, страдания и слезы народа, которых удалось избежать, приняв российское подданство? Мне кажется, этот вопрос лежит сегодня за пределами нашего понимания истории, и ни один мудрец не даст на него достойного ответа. Нам сейчас даже невозможно себе представить, какое развитие получило бы Казахское государство, если бы не решительный и дальновидный шаг Абулхаира.

 

Объективный анализ документов тех лет показывает, что Абулхаир в конечном счете исходил из общенародных интересов, стремился обеспечить ему спокойную жизнь и надежную защиту от внешних врагов. В письме к своему любимому сыну Кожа-Ахмету, находившемуся в заложниках в Казани, он по-отцовски тепло и трогательно писал: «Терпеть за народ должно... Народ наш, слава богу, в благополучии. Столь я всячески старался и рачительно служил, токмо мне ничто служить могло, разве наконец благо будет, то увидим».

 

Незадолго до смерти Абулхаир говорил родовым старшинам, что, несмотря на их «неразсудное дурачество», он «на оное поступил не для себя, но для пользы и спокойного жития всего киргиз-кайсацкого народа», а они ему вместо благодарности «многие досады и противности делали». К сожалению, прижизненная неблагодарность соотечественников, как тогда, так и сейчас, является уделом всех выдающихся политиков.

 

Абулхаир погиб 1 августа 1748 года от рук своего заклятого врага султана Барака. Убийство его дало начало новому витку межродовой и жузовой вражды, что еще долго давало о себе знать в казахской степи. В своем предсмертном письме российским властям хан просил его гибель не оставлять без последствий, ибо Барак (и стоящие за ним силы) «за то, что с вами обхождение имел... ненавидя сысканное мною государство, меня убил и тем желает Киргиз-кайсацкой орде начать разорение». Закончил свое завещание хан уловами: «У бога прошу, чтобы мне умереть чистым покаянием, и кого я в чем обидел, у тех прошу прощения». Где его могила, никто и не знает, хотя сегодня и воздвигаются великолепные мавзолеи разным деятелям прошлого с не вполне ясной биографией. Л ведь еще современники хана говорили, что «против Абулхаировой чести ни единый человек не стоит», считали его отцом народа, и Абулхаир ушел в могилу как великий хан.

 

К таким личностям, как Абулхаир, нельзя подходить по-обывательски, пытаться оценивать с современных позиций, вне конкретных исторических условий. Сейчас немало любителей истории, «политических археологов», готовых как угодно переписать прошлое ради конъюнктурных родовых и жузовых интересов, а фантазия иных писак не знает границ в антиабулхаировской истерии.

 

К сожалению, не все авторы хорошо знакомы с мировоззренческими и методологическими проблемами исторического познания, философии, истории, ее научными принципами, такими, как объективность, историзм, всесторонность, конкретность и др., позволяющими раскрыть механизм того или иного исторического явления.

 

Есть «история-наука», основывающаяся на незыблемых законах, глубинных связях событий живой истории, научно-теоретическом подходе, на точных, доказанных, проверенных фактах. И есть «история-идеология», базирующаяся на мифологии, эмоциях, чувствах и других субъективных моментах как идеалистическое, абстрактное отражение реальной действительности и поэтому ведущая в научный тупик, к кризису подлинной науки.

 

История, как и другие науки (математика, физика, химия, биология и т. д.), имеет свои специфические закономерности развития, а являясь к тому же социальной наукой о прошлом, оперирует такими понятиями, как «историческая необходимость», «исторический выбор», «время и пространство в истории», «историческая целесообразность» и другими философско-методологическими категориями, хорошо известными профессионалу. И далеко не каждый писатель, публицист, журналист, поэт, пенсионер или артист может адекватно разбираться в историческом прошлом, являющемся закодированной математико-культурологической программой для будущих поколений, судьбой и памятью народа, прогнозом на перспективу.

 

Политический выбор Абулхаира учит, как жизненно важно вовремя ориентироваться в сложной международной обстановке, проводить умную геополитику, находить верных друзей и союзников, могущественных покровителей. Хотя и сегодня есть противники казахско-российского союза, нужно держать курс на создание с Россией единого экономического и оборонного пространства, военно-политического альянса двух суверенных государств.

 

Россия по-прежнему остается одной из крупнейших ядерных держав мира, имеющей свои интересы в Центрально-Азиатском регионе, с чем нельзя не считаться. История ее показывает, что из всех смутных эпох Россия выходила еще более окрепшей и могущественной. Не зря немецкий «железный канцлер» Бисмарк утверждал, что «русские медленно запрягают, но едут далеко и быстро», а английский фельдмаршал Монтгомери после войны завещал политикам и генералам: «Не ходи на Россию!» Закончится когда-нибудь и нынешняя смутная полоса ее истории, и Россия вновь возродится как великая держава. Поэтому казахстанскому народу, нашим политикам следует придерживаться добрососедских, дружественных и взаимовыгодных отношений с демократической Россией, с которой Казахстан связывают вековые тесные связи. Доктрина Абулхаира в историческом плане оправдала себя и не исчерпала своих потенциальных возможностей.

 

Хан Абулхаир дорог Казахстану не только как выдающийся государственный и военный деятель, но и как основоположник династии, давшей целую плеяду ярких и талантливых личностей. Среди них первые казахстанские генералы: хан Жангир Букеев, Баймухаммед Айшуаков, Мухамеджан Байму-хаммедов и генерал от кавалерии (генерал армии) Губайдулла Жангиров, знаменитый композитор Даулеткерей Шигаев, известный цоэт Шангерей Букеев, основатель казахских женских школ во Внутренней Букеевской Орде красавица Хосни Нуралиханова, революционеры Бахытжан Каратаев и Габдол-хаким Букейханов, основоположники оркестра имени Курмангазы Науша и Махамбет Букейхановы и многие другие. И сегодня потомки Абулхаира (Букейхановы, Сейдалины, Шигае-вы и др.) с честью и достоинством несут его фамилию. И среди них-человек неувядаемой и неповторимой красоты, член-корреспондент НАН РК, профессор Майя Хажетдиновна Шигаева.

 

Вообще, касаясь Абулхаира, нельзя обойти молчанием роль и место чистокровных чингизидов, потомственных аристократов, представителей древних ханско-султанских фамилий в истории Казахстана. Они практически исчезли после Октябрьской революции 1917 года и вместе с ними исчезли носители высокой культуры, достойные, благородные и породистые люди, всюду стала господствовать серость. А ведь чингизиды — это тоже национальное достояние, лучшая часть генофонда народа.