б) АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Основным источником для изучения хозяйственного строя, социальных отношений казахов, а также внешнеполитических связей Казахстана с соседними государствами и колониальной политики царизма, являются архивные материалы. До революции почти не производилась публикация архивных документов по истории Казахстана. Наиболее крупной публикацией явилось издание по инициативе Военного Министра
А. Н. Куропаткина 14 томов документальных материалов, под названием «Сборник материалов для истории завоевания Туркестанского края».
В первых четырех томах этого сборника были опубликованы некоторые архивные материалы по истории завоевания Казахстана, относящиеся, главным образом, к середине XIX века. В них имеются ценные сведения о восстании Кенесары Касымова и опубликованы отдельные его письма.
Из дореволюционных публикаций, относящихся к истории Казахстана, можно назвать издания Семипалатинского краеведа Н. Я. Коншина. Им была опубликована из местного областного архива переписка А. Букейханова под названием «Из переписки киргизских ханов, султанов и проч.», а также показания среднеазиатских торговцев под заголовком «О заграничных обстоятельствах». Переписка А. Букейханова отражает внешнеполитические связи Казахстана с царской Россией; в частности в письмах к генерал-губернатору Капцевичу отражены первые шаги колонизации Казахстана. «Сказки» среднеазиатских торговцев дают представление о торговле, о внутренних событиях в Ташкенте, Коканде и Восточном Туркестане. Все эти материалы относятся к 20—30-м годам XIX века.
Из документальных публикаций по истории Казахстана, изданных в советское время, следует назвать «Материалы по истории Казахской ССР» (1785—1823 гг.), том IV, подготовленный к печати под редакцией проф. М. П. Вяткина. Этот труд является ценным источником по истории Младшего жуза конца XVIII и начала XIX века. Материалы по остальным казахским жузам войдут в последующие тома этого же издания. Отдельные документальные материалы напечатаны в «Красном архиве», «Историческом архиве» и в других изданиях.
Из беглого обзора публикаций документальных материалов по истории Казахстана можно убедиться в том, как мало сделано в этой области исследователями. Именно поэтому данное исследование в значительной мере основано на изучении неопубликованных архивных источников. Абсолютное большинство из использованных нами документов не тронуто исследователями.
По истории первой половины XIX века Казахстана сохранилась масса архивных документов в различных архивохранилищах. Нами изучены материалы по следующим архивам:
1. По центральному историческому архиву Казахстана (Истор. архив КССР — Алма-Ата) просмотрены: фонд № 4 Оренбургской Пограничной Комиссии, фонд 336—345 Омского Областного Управления, фонды 81—82 — 374 Пограничного Управления Сибирскими киргизами, фонды 2—3 начальника Алатавского округа и киргизов Большой Орды, фонд 370 Уральского Областного Управления.
Большое число хранящихся в перечисленных фондах материалов отражает внутреннее состояние Казахской степи.
2. В Чкаловском историческом архиве (Чкаловский Гос. Истор. архив) использованы: фонд 6 Оренбургского генерал-губернаторства, фонд 166 — рукописи бывшего председателя Оренбургской Пограничной Комиссии ген.-майора Г. Ф. Ген-са, фонд 169 — рукопись Севастьянова, фонд 96 — рукопись полковника Авдеева и фонд Оренбургского Таможенного Управления.
3. В Центральном Историческом Архиве Узбекистана (ЦГИА УзССР) использованы собранные А. Г. Серебренниковым архивные материалы «К истории завоевания Туркестанского края». Материалы А. Г. Серебренникова составляют 30 томов. Как мы отмечали, из них до революции вышли из печати только 14.
4. В Центральном военно-историческом архиве в Москве (ЦГВИА) использованы фонд ВУА Военного Министерства и фонд канцелярии Военного Министерства, где была сконцентрирована вся переписка Оренбургского и Западно-Сибирского генерал-губернаторств с Военным Министерством. В этом фонде хранится много материалов о восстании казахов под предводительством султана Кенесары и внутреннем состоянии Казахской степи.
5. В Центральном Государственном Историческом Архиве г. Москвы (ЦГИА) использованы: фонд Глав. архива 1—9 Министерства иностранных дел, в котором сохранилось большое количество дел о восстании Кенесары Касымова (1837— 1847 гг.) и докладные канцлера Нессельроде Николаю I, в которых нашла яркое отражение колониальная политика царизма в Казахстане.
6. По Центральному военно-историческому архиву Ленинграда (ЦГВИАЛ) использован фонд 9 Аудиториатского Департамента Военного Министерства, в котором сохранились судебно-следственные дела (допросы и показания участников восстания 1837—1847 гг.).
7. В Центральном историческом архиве г. Ленинграда (ЦГИАЛ) просмотрен фонд Земского отдела Министерства внутренних дел, Департамента полиции исполнит., первый Сибирский к-т. Здесь хранятся ценные материалы о среднеазиатской торговле, об основании приказов, о расчленении Младшего жуза на три степных округа и назначении султанов-пра-вителей, и материалы, рисующие внутреннее состояние Казахской степи.
8. В архиве Академии наук СССР г. Ленинграда использован фонд 23 — Чокана Валиханова. В этом фонде содержатся интересные материалы о казахских родах и султанах Старшего жуза, о казахском быте, о киргизах (историческая справка) и имеется «Записка о мятежном султане Кенесары Касы-мове».
9. В рукописном отделе Публичной библиотеки им.
В. И. Ленина просмотрен фонд князя Барятинского («Бар/III» п. 20/25). В нем хранится интересная переписка личного характера ген.-адъютанта графа В. А. Перовского с Военным министром графом А. И. Чернышевым. Письма В. А. Перовского написаны на французском языке, в них дана любопытная характеристика состояния Оренбургского края и сообщаются ценные сведения о восстании государственных крестьян.
10. В рукописном отделе Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина (Ленинград) найдена интересная записка оренбургского купца Д. У. Белова о хозяйстве и торговле сырдарьинских казахов, написанная в 60-х годах.
11. В отделении Института истории Академии наук СССР (ЛОИИ) нам любезно была предоставлена рукопись V тома «Материалов по истории Казахской ССР», подготовленная к печати М. И. Стеблин-Каменской. Этот том охватывает историю Среднего и Младшего жузов в первой половине XIX века.
12. В восточном отделе Библиотеки им. Алишер Навои (Ташкент) использован многотомный «Туркестанский Сборник» (530 томов).
13. В архиве Института Восточных Рукописей Академии наук Узбекской ССР просмотрены рукописи: Мулла-Мирза-Алим-бек-Дамулла-Мирза-Рахим-Ташкенди «Генеалогия султанов и история Коканда».
Мулла Жунус Шигаул Дадка — «Сады света» (по истории Ферганы).
Мухаммед Риза Мираб —«Сады Государства» (история Хивинского ханства со времени Ала-Кула до смерти Мухаммед Амин-хана).
Другие использованные материалы приведены в подстрочных примечаниях данной работы.
Для изучения хозяйственного строя и социальных отношении казахов незаменимым источником является обнаруженная нами в архивах запись быта и обычного права казахов, произведенная в 40-х годах XIX века. История этой записи такова. В связи с подготовкой Степного положения 1844 года, по указанию Оренбургского военного губернатора Обручева было поручено чиновнику особы поручений д'Андрэ подобрать специальных людей для записи быта и норм обычного права казахов, «имеющих в Орде силу закона». С этой целью в Оренбург были созваны со всех концов все выдающиеся знатоки казахского обычного права — бии и султаны. В сборе и записях материалов приняли участие султаны-правители Ахмет Джантюрин, Айчувак Баймухаммедов, попечитель Александровский, письмоводитель восточной части Орды По-ловоротов — автор рукописи о восстании Кенесары Касымова и другие чиновники, прекрасно знавшие казахский быт. Исключительная ценность этих материалов состоит, с одной стороны, в том, что в них отражены хозяйственный строй и социальные отношения казахов первой половины XIX века, с другой стороны, точность сообщаемых в них фактов не вызывает сомнений, так как их источником являлись показания самих казахов — знатоков казахского обычного права. Кроме того, надо учесть, что все произведенные записи читались султанам и биям, со слов которых они были записаны, а затем под строгой ответственностью каждый подписывался под этими записями.
В записях «Быта и обычного права казахов» отражено право феодальной верхушки — султанов, биев на зимовки и летовки, перечислены многочисленные феодальные повинности, взимаемые с населения. Кроме того, в записях показано социальное лицо рабов, тюленгутов, бактачей, и наконец, в этих материалах имеются сведения о внутренней торговле в Казахской степи, о порядке кочевания, о судебных функциях биев и т. д.
К сравнительно позднему периоду относится найденная в историческом архиве Казахстана запись «О народных обычаях в Семиреченской области», произведенная в 1870 году полковником Метелициным и Изразцовым. Этот материал интересен для сравнения с записями 1840 года. При анализе этого документа обнаружились некоторые изменения в формах землепользования казахов, в них уже не упоминается о рабах, четко определены социальные функции тюленгутов и т. д.
Для характеристики внутрифеодальных отношений Казахстана ценным источником являются сохранившиеся в архивах специальные докладные «о барымте», составленные местными чиновниками. В них объясняется происхождение барымты и ее влияние на хозяйство казахов.
В связи с ходатайством бывших потомков «тарханов» о предоставлении им звания тархана, по указанию Азиатского Департамента были составлены докладные о тарханстве и об их общественном положении в Казахстане. Изучение этого материала позволяет судить об институте «тарханства», почти исчезнувшем к середине XIX века.
Следующим документом, имеющим важное значение для изучения хозяйства и социального строя казахов и состояния среднеазиатской торговли, является рукопись генерала Г. Ф. Генса — председателя Оренбургской Пограничной Комиссии,— состоящая из 9 объемистых томов. К сожалению, эта весьма ценная рукопись до настоящего времени полностью никем не использована. До революции была использована академиком Г. Гельмерсеном с согласия самого Генса часть материалов, относящихся к истории среднеазиатских ханств; материалы о казахских родах использованы полковником И. Бларембергом.
В рукописях Генса особый интерес представляют данные о казахских родах Младшего жуза, о районах кочевок отдельных родов. Кроме того, в рукописи содержится целый ряд интересных данных, характеризующих взаимоотношения казахов с русскими переселенцами — крестьянами Оренбургского края и т. д.
Ценные сведения о хозяйстве казахов и состоянии ремесла и о внутренней торговле содержатся в годовых отчетах Оренбургского и Западно-Сибирского генерал-губернаторств, представлявшихся в Министерство иностранных дел. К. счастью, эти отчеты полностью сохранились за все интересующие нас годы. И, наконец, ценные сведения о состоянии Казахской степи давали в своих показаниях лазутчики, специально посланные властями для изучения настроений казахов. На основании этих источников можно судить о хозяйстве казахов, об изменениях в формах землепользования, о формах вассальной зависимости. Кроме того, эти материалы позволяют судить об общественном положении и политических настроениях отдельных социальных групп — султанов, биев и баев — и о положении феодально зависимых людей — байгушей, егынши, джатаков, бакташи и т. д.
Другой важной проблемой является изучение политического строя ханства Кенесары. Основным источником по этому вопросу служат подробные докладные попечителя Долгова, и поручика генерального штаба Герна, в 1845 году посетивших ставку Кенесары.
В своих докладных они сообщают интересные данные о порядке управления степью через есаулов, о формах вассальной зависимости, о прерогативах ханской власти, о тюленгутах. Кроме того, имеются подробные сведения об организации военных сил, о состоянии вооружения во'йск Кенесары и т. д.
Ценным источником для изучения политического строя ханства явились также подробные показания военнопленных урядника Лобанова, солдат Губина, Иванова, продолжительное время живших в Казахской степи. В их показаниях также имеются ценные сведения о порядке управления, сборе налогов, созыве Ханского Совета и т. д.
Кроме того, в фондах Оренбургской Пограничной Комиссии сохранилась докладная записка султана Санали Мирзагалиева, специально посланного в ставку Кенесары за сбором необходимых материалов. Санали имел личную беседу с восставшим султаном и сообщает весьма интересные подробности о внутреннем устройстве ханства Кенесары. Наряду с этим, нами использованы многочисленные опросы казахов, производившиеся в Оренбургской Пограничной Комиссии специальными чиновниками. В этих показаниях мы также находим ценные упоминания о политическом устройстве ханства Кенесары, о формах вассальной зависимости, о реальной силе ханской власти и преобразовательной деятельности Кенесары. Помимо этого, о политическом строе ханства имеются некоторые данные в докладных записках генерал-губернаторов, представленных в Военное Министерство и Министерство иностранных дел.
Изучение документальных материалов позволяет судить о Казахском ханстве Кенесары, как о феодальном государстве кочевого типа, во многом отличавшемся от предшествующих форм Казахского ханства. Оно опиралось на средний слой феодалов. Вассальная зависимость была основана на авторитете ханской власти и т. д.
По вопросу внешнеполитических отношений Казахстана с царской Россией и среднеазиатскими ханствами в архивах также содержатся ценные материалы. Для изучения этого вопроса важным источником является рукопись Генса. В ней имеются записи опросов среднеазиатских купцов, приезжавших в Оренбург по торговым делам, опросов, содержащих ценные сведения о внутренних событиях в среднеазиатских ханствах, об их отношении к Казахской степи. Помимо рукописи Генса, многочисленные показания хивинских, ташкентских, кокандских, а также русских торговцев сохранились и в других материалах просмотренных нами фондов. В этих показаниях также даются ценные сведения для выяснения внешнеполитических отношений Казахстана со среднеазиатскими ханствами. Известно, что хивинские и кокандские ханы претендовали на территорию казахов Младшего и Старшего жу-зов. В связи с этим они часто писали письма к казахским султанам и родоначальникам с целью добиться признания казахами их требований. Большинство этих писем и обращений сохранилось в архивах. Для изучения взаимоотношений казахских ханов с царской Россией важным источником являются письма султанов и ханов на имя представителей центральной и местной власти. В архиве сохранилось большое число писем Саржана, Касыма и Кенесары. На основании этих писем и ответов на них можно установить, как казахские султаны и ханы понимали вопрос о «протекторате», о «подданстве» казахов, понять причины их ориентации на Россию, а не на среднеазиатские ханства— Коканд, Хиву. В местных архивах в большом количестве сохранились письма султанов правителей и старших султанов и их донесения губернаторам и начальникам Пограничной Комиссии. В этой переписке отражены методы царской колониальной политики, история основания приказов и т.д. Большая часть переписки губернаторов» посвящена восстанию Кенесары. Эта переписка, носящая официальный характер, не всегда дает объективное представление о Казахстане и целях колониальной политики российского самодержавия. Все же в ней часто встречаются секретные документы, рисующие подлинный характер царской колониальной политики. Захват казахских земель граф Нессельроде следующим образом объясняет в своем докладе Николаю I: «Цель правительства при переносе линии состоит и приобретении через сие значительного количества хлебопахотных земель... для чего необходимость требует очистить сии земли от киргизов, которые на них кочуют». В официальной переписке сохранилось много интересного, рисующего отношение царских колонизаторов к казахам. В одном из донесений видного чиновника к Оренбургскому военному губернатору — графу П. Сухтелену—сказано: «Я не завлекаюсь гиперболическими желаниями филантропов устроить киргизов, просветить их и возвысить их на степень, занимаемую европейскими народами».
Сохранившиеся в архивах материалы позволяют судить и о социальной политике царского правительства в Казахстане. Известно, что в своей колониальной политике царизм опирался на султанов и родовую знать — биев. В этом отношении представляют большой интерес письма, донесения и прошения казахской знати. Так во время восстания Кенесары султаны и бии, оставшиеся верными правительству, просили защиты от «мятежников». Старший султан Акмолинского приказа Худаймендин, прося помощи, писал: «Кенесары Касымов изыскивает средства нанести мне ощутительный вред за преданность мою к Российскому правительству».
Царская администрация всегда чутко реагировала на такие просьбы султанов и биев и оказывала им неизменную поддержку. Подобного рода документальные материалы сохранились, главным образом, в историческом архиве Алма-Аты, в фондах Оренбургской Пограничной Комиссии, Пограничного Управления Сибирскими киргизами и др. Документы, исходившие от казахской знати, написаны на казахском и татарском языках. В Пограничной Комиссии эти письма переводились на русский язык переводчиками, зачастую весьма неточно.
Поэтому при использовании ведомственных переводов с этих документов мы сверяли их с подлинниками.
О злоупотреблениях местной власти над казахским населением интересные материалы дают ревизии деятельности губернаторов и председателей Пограничной Комиссии. В этом отношении исключительную ценность представляют материалы ревизий, произведенных действительными статскими советниками Родофиникиным, Любимовым и другими.
Материалы ревизии директора Азиатского Департамента К. К. Родофиникина вскрыли вопиющие злоупотребления при сборе налогов. Он отмечал, что казахи терпят урон «от неумеренных плат». Кроме налогового гнета, казахи, вследствие захвата их земель, испытывали острый недостаток в пастбищах и зимовках. Тот же Родофиникин писал: «Кроме сего им делаются разные притеснения в отношении к зимовкам при Линии, к добыванию соли из озер».
Действительный статский советник Любимов также указывал на злоупотребления чиновников и казачьих войск. Он писал: «Во время поездки моей по Линии я также неоднократно слышал жалобы киргизов на то, что казаки отняли у них все лучшие сенокосные места».
Чиновники, ревизовавшие деятельность местных властей, строго подходили к делу, так как материалы ревизии предназначались для руководящих правительственных органов. Приводимые в актах ревизии факты ярко отражают состояние дел в Казахской степи.
Следует отметить переписку Оренбургского губернатора Перовского и западно-сибирского губернатора Горчакова, сохранившуюся в фондах Военного Министерства и Министерства иностранных дел. В отношении восстания Кенесары оба губернатора занимали противоположные позиции и оценка движения у них была разная. На этой почве между ними происходила ожесточенная полемика, очень важная для понимания различных течений внутри царской администрации.
Ценным материалом о восстании Кенесары являются сохранившиеся в фондах Аудиториатского Департамента Военного Министерства, а также в фондах Министерства иностранных дел, материалы военно-следственных дел участников восстания. Приведем перечень некоторых основных следственных дел
1. судебно-следственные дела 16 султанов во главе с Абуахаиром
2. Военно-судебное дело 4-х активных участников восстании во главе с Тобылды Тохтиным.
3. Судебно-следственное дело 17 участников восстания во главе с родственником Кенесары Бигалий Сеил-ханом.
4. Судебно-следственное дело султанов Худаймендина и Турсунханова.
Ценность этих судебно-следственных дел заключается в том, что все привлеченные к суду лица являлись активными участниками никами восстания. Поэтому их показания содержат богатые сведения о повстанческом движении. Но здесь требуется сугубо критический подход к источнику, так как сведения давались лицами, заинтересованными не только в оценке движения, но и в исходе следствия.
В этой связи интересно военно-судебное дело о 17 участниках восстания во главе с Сеил-ханом. При подробном изучении этого дела мы обнаружили расхождения в показаниях отельных участников, особенно расходились данные о количестве повстанцев. Согласно показанию Муллы Умыбая Калдыгулова, у Кенесары было около 15 тыс. кибиток. Когда мы сравнили его данные с другими, обнаружилась явное преувеличение. Более или менее правильными оказались данные, сообщаемые родственником Кенесары Сеил-ханом и Чукмар Бактыбаевым — видным деятелем повстанцев. Только сравнивав показания всех привлеченных к суду участников, можно Лидсе точно установить правильность сообщаемых ими сведений. Изучение военно-следственных дел дает весьма ценные свечения о количестве повстанцев, об их вооружении, о порядке обучения, о военной тактике. Словам, на основании этих материалов можно составить подробное представление об организации повстанческого лагеря. Кроме того, в показаниях участников восстания имеются ценные сведения о практической деятельности Кенесары, в частности, сообщаются факты, относящиеся к производству оружия, регулярному обучению военному делу сарбазов, судебной реформе и т. д.
Кроме перечисленных документальных материалов, нами использовано большое количество «сказок» (т. е. протоколов опроса), исходивших от различных лиц. По своему характеру эти «сказки» можно разделить на три группы:
Во-первых, «сказки», исходившие от среднеазиатских и русских торговцев, побывавших в ставке Кенесары.
Во-вторых, «сказки», исходившие от непосредственных участников восстания.
В-третьих, «сказки», исходившие от лазутчиков, специально посылавшихся в повстанческий лагерь с целью собирания необходимых сведений (месторасположение повстанцев, количество «мятежников», вооружение их, руководители восстания и т. д.).
Все эти «сказки» отбирались в Оренбургской Пограничной Комиссии. Познавательная ценность указанных видов «сказок» неодинакова. Относительно второй группы — «сказок», отбиравшихся от участников восстания, можно сказать то же, что нами говорилось выше о материалах судебно-следственных дел.
Прежде всего, надо учесть, что большинство из пленных, дававших «сказки», отказывались признать себя участниками восстания, а если разными уликами они вынуждены были признаться, то все-таки они пытались обелить себя и т. д. Поэтому в этих «сказках» они всячески старались давать неверные сведения, скрывали свой род, месторасположение своего аула и т. д.
В качестве иллюстрации приведем такой факт. Первый раз во время допроса участник восстания Чана Ярлыханов дал о себе следующие сведения: «Зовут меня Чана Ярлыханов, от роду имею 45 лет, киргиз Таминского рода Атачалова отделения, ведомства старшины Кузембая Аханова». А когда от него отбирали повторные «сказки», он сообщил о себе: «Зовут меня Чана Ярлыханов. От роду имею 40 лет, жену, детей не имею, Кипчацкого рода, Казахского отделения команды старшины Калбая Бахбаева... Прежде я на спрос русских и башкирцев показывал разнообразно ни от чего более, как хотел скрыть свое преступление».
Аналогичные факты нередко можно встретить и в других «сказках».
Круг показаний «сказок» лазутчиков, посылавшихся в степь, определялся теми инструкциями, которые эти лица получали от Пограничной Комиссии. Несмотря на стремление лиц, дававших такие «сказки», к возможной точности показаний, все же при детальном изучении и сравнении «сказок» нана одну и ту же тему нередко обнаруживаются между ними расхождения.
В одной из своих «сказок» лазутчик заявил о смерти Касыма, а месяцем позже другой лазутчик сообщил об его пленении в Туркестане; на этом основании дезориентированный председатель Оренбургской Пограничной Комиссии писал: Отец Кенесары Касым Аблаев не убит, как полагали, по прежним сведениям, но содержится в плену в Туркестане».
Неточность передаваемых лазутчикам сведений объясняется тем, что некоторым лазутчикам (казахам) не всегда удавалось дойти до места назначения, ибо они боялись проникнуть в повстанческий лагерь; в этом случае они ограничились разными слухами, не удостоверившись в их достоверности. То же самое следует сказать про «сказки», отбиравшиеся. В отдельных своих «сказках» они явно преувеличивали свои потери. Это делалось для того, чтобы просить у царской администрации возместить их торговые потери.
Торговцы — участники восстания в своих показаниях не ограничивались никакими инструкциями, поэтому они могли книги сведения из разных областей жизни казахов, и в этом включается преимущество их «сказок» — они разнообразнее но своему содержанию, нежели «сказки» лазутчиков. Иногда неточности в «сказках» объясняются тем, что их отбирали чиновники, слабо владевшие казахским или татарским языками.
Несмотря на отмеченные недостатки, «сказки» принадлежи к числу ценных первоисточников для истории казахского народа, ибо в них можно найти необходимые сведения почти но веем вопросам быта и общественной жизни казахов. Особенно «сказки» важны для изучения движущих сил восстания. Только на основании показаний участников можно установить какие казахские роды участвовали в восстании.
И архивах сохранились ценные материалы, позволяющие судить о взаимоотношениях казахов с русскими переселенцами крестьянами Оренбургского и Западно-Сибирского края. Среди этих материалов представляют интерес рукописи Севастьянова — «О комендантском режиме в истории развития Оренбуркского казачьего войска», «О прошлом Оренбургского края». В этих рукописях отражено внутреннее состояние Оренбургского края, в них приведено большое количество фактического материала, рисующего тяжелое положение солдат и государственных крестьян. Кроме того, здесь приводятся характерные выдержки из писем и неопубликованных произведений известного писателя Иосафа Игнатьевича Же-лезнова и бытописателя Оренбургских казачьих войск Бухарина. Таким же ценным источником является рукопись генерала Чернова — члена Оренбургской ученой архивной комиссии, полковника Авдеева «Об Оренбургском казачьем войске». И наконец, ценные сведения содержатся в рукописи генерала Г. Ф. Генса.
Об экономических связях местного населения с русскими крестьянами отрывочные данные дают материалы Оренбургской Таможенной Комиссии.
Анализ этих материалов наглядно показывает рост экономических и культурных связей казахов с прилинейными русскими крестьянами. При этом надо отметить бедность архивного материала по этому вопросу. Исследователю приходится собирать такие материалы по крупинкам, ибо они вкраплены в показаниях отдельных лиц, донесениях чиновников и т. д.
Таковы основные особенности использованных нами архивных материалов. Само собой разумеется, что в беглом обзоре мы не ставили задачу подробного анализа всех использованных документальных материалов. Мы указали лишь на главнейшие из них, чтобы показать характер архивных материалов, положенных в основу настоящего исследования.