ГЛАВА СЕДЬМАЯ рассказывает, как мы с Султаном отправилась вдвоем на джайляу, о том, сколько седел можно надеть на одну лошадь, о том, как я учился курить и чем все это кончилось
Только мы с бабушкой кончили пить чай с молоком, показался Султан верхом на коне.
— Эй, Кара Кожа, ты дома?
— Дома!
— Готов?
— Готов!
— Выноси седло и сбрую.
Едва я справился с подпругой, как из дому вышла бабушка.
— О горе мне!—запричитала она.—Я так и знала, что ребенок свяжется с этим лоботрясом… Глядите, люди добрые! Видели ли вы что-нибудь подобное?
Пока бабушка кричала, я взобрался на лошадь. Султан здорово придумал. Сидеть на втором седле было гораздо удобнее, чем подсаживаться просто так, без седла. Ноги не болтаются, у каждого есть свои стремена.
Султан, видимо, решил похвастаться своей выдумкой и погнал Чалку по улице.
Мне это не понравлюсь.
— Куда мы едем?— спросил я.
— Молчи, сиди тихо!— отрезал Султан.
У Чалки казалась на редкость мягкая поступь. Мы рысцой подскакали к магазину и остановились. Спрыгнув на землю, Султан передал мне поводья.
— Держи. Деньги есть?
— Зачем.
— Узнаешь. Сколько у тебя?
— Пять рублей, а зачем?
— Если будешь задавать глупые вопросы, можешь отправляться домой. Давай деньги!
Что было делать! Я оказался человеком зависимым, и пришлось подчиниться. Медленно расстегнув пуговицу нагрудного кармана, я запустил туда пальцы.
— Что ты возишься!—прикрикнул Султан.—Давай скорее.
Султан вышел из магазина с набитыми карманами своих синих галифе.
— Что купил?
— Дорожные заботы, — важно ответил он мне и подмигнул.
Вскочив на коня, Султан огрел Чалку плеткой, и мы помчались.
Как только мы миновали последние домики села, Султан спросил:
— Умеешь курить?
— Я не пробовал.
Султан вытащил на кармана пачку сигарет, открыл ее и протянул мне.
— Я не хочу курить. Кури сам. А мне, пожалуйста, отдай деньги, которые остались.
— Ладно. За мной не пропадет. Разберемся. Кури. Курение сокращает дорогу.
Я затянулся раза три или четыре, стараясь делать это поосторожнее, чтобы дым не попал горло. Султан расхохотался.
—Чему вас только в школе учат?— насмешливо спросил он.—Да так курят только малые дети. Портишь хорошую сигарету. Набери дыма в рот и глотни!
Конечно, я знал цену всем рассуждениям Султана. Но уж, видно, нет на земле животного глупее человека. Смешно требовать чего-нибудь от животного, которое не понимает, что можно и чего нельзя делать. Человек же зачастую отлично знает, что поступить так-то или этак нельзя, и все-таки поступает.
Именно это случилось и со мной. Мне было наплевать на подковырки Султана, но в то же время в голове засела мысль: “Допустим, я глотну дым. Не умру же я от этого. Почему бы мне не глотнуть дым, хотя бы ради того, чтобы самому испытать его действие”.
Вы, дорогие читатели, если вам уже минуло двенадцать лет, сами знаете, чем кончаются такие истории. Я глотнул дым, и вот обыкновенный мирный дым превратился в какой-то ядовитый газ, застрял у меня в горле и начал там ворочаться, щекотать и колоть меня. Я задыхался, кашлял. Из глаз катились слезы… Потом голова у меня закружилась, спина лошади взлетела куда-то кверху. Султан почему-то оказался сидящим на лошади головой вниз, небо покатилось в сторону, а придорожная трава двинулась прямо на меня...
— Остановись!— закричал я...
— Я пришел в себя в придорожной канаве. Меня мутило. Казалось, что клубок дыма добрался до желудка и продолжает неистовствовать там.
Вместо того чтобы посочувствовать, Султан принялся хохотать и насмехаться.
— Ох ты, моя черная размазня!—выкрикивал он. (Я, кажется, успел объяснить вам, что “коже” значит “каша-размазня”.) — Ой ты, моя черная размазня! А я-то рассчитывал съесть тебя, если в дороге придется голодно… Что я скажу теперь тете Миллат?.. Ну что стоило тебе умереть, доехав до джайляу? А теперь все заботы на мою голову. Как я вырою тебе могилу? У меня нет даже лопаты.
Я надолго запомнил этот случай. С тех пор прошло много времени, но как только табачный дым приближается к моему носу, я бегу прочь со всех ног.