Главная   »   Инвестиционное право Республики Казахстан. С.П. Мороз   »   4 ИНВЕСТИЦИОННЫЕ ПРАВООТНОШЕНИЯ. 4.1 Понятие, признаки и виды инвестиционных правоотношений


 4 ИНВЕСТИЦИОННЫЕ ПРАВООТНОШЕНИЯ


4.1 Понятие, признаки и виды инвестиционных правоотношений
К числу наиболее изученных и, наряду с этим, дискуссионных, относятся вопросы, связанные с разработкой теоретических проблем правового отношения. При всей кажущейся простоте самого понятия правоотношения и определенной однозначности подходов к его определению, остаются нерешенными некоторые важные проблемы в данной области. Существует несколько вариантов подходов к данной проблеме. Первый из них представляют P.O. Халфина и С.Н. Братусь, по мнению которых правоотношение есть урегулированное правом общественное отношение [412, с. 90-92; 413, с. 126]. Марченко М.Н. в продолжение этого выделяет следующие характерные особенности, или признаки правоотношений: 1) правоотношение представляет собой особую разновидность общественных отношений; 2) правовые отношения складываются на основе правовых норм, в которых выражается и закрепляется государственная воля; 3) правоотношения представляют собой такой вид общественных отношений, который складывается в результате сознательно-волевых действий их участников; 4) правоотношения представляют собой многочисленные и многообразные связи их участников, осуществляемые посредством возлагаемых на них субъективных прав и юридических обязанностей, которые наряду с совокупностью реальных действий, направленных на их использование и осуществление, составляют содержание правоотношения [1, с. 352-355].
 
Другой взгляд на правоотношение с точки зрения его места и роли в общественной структуре высказал О.А. Красавчиков, согласно которому оно предполагается формой регулируемого нормами права общественного отношения, то есть правоотношение - это юридическая форма общественного отношения, урегулированного нормами права [414, с. 12]. Аналогичную позицию, что правоотношение есть юридическая форма общественных отношений занимает Ш.М. Менглиев [415, с. 237]; и, как утверждают О.С. Иоффе, М.Д. Шаргородский, отдельно от него вне этого отношения, такая форма вообще существовать не может [41, с. 183]. В данном случае связь правоотношения с общественным отношением трактуется как связь формы и содержания, при этом форма (правоотношения) и регулируемое общественное отношение (содержание) не сливаются в единое целое, другими словами, речь идет о регулирующем воздействии на общественное отношение норм права, а не правоотношения.
 
Близкая по своему содержанию с предыдущей, третья позиция, которую обосновывает Ю.К. Толстой, состоит в том, что правоотношения выступают посредствующим звеном между нормой права и теми общественными отношениями, на которые норма права воздействует как на свой объект [416, с. 30]. Согласно этому подходу, связь правоотношения и общественного отношения, регулируемого правом, не рассматривается как связь формы и содержания, соответственно, право регулирует общественные отношения через правоотношения.
 
Высказывались в юридической литературе и другие, по сути, диаметрально противоположные мнения. В частности, В.Н. Протасов считает, что правоотношение как правовая структура это не общественное отношение, урегулированное нормами права, а самостоятельное общественное отношение, субъектов которого связывают или ставят в правовую зависимость юридические права и обязанности и которое оказывает регулирующее воздействие на поведение люде® отдельно или во взаимодействии с иной общественной структурой [22, с. 28-30]. В соответствии с таким подходом право вообще не регулирует общественных отношений: оно регулирует поведение; право не может превращать общественные отношения в правовые, делать их правоотношениями: правовые связи лишь подключаются к иным общественным отношениям в обоюдном воздействии на регулируемое поведение.
 
Последняя позиция представляется наиболее спорной. Прежде всего, потому, что согласно ей в процессе воздействия права на общественные отношения возникает не новая форма этих отношений, а новый вид ранее не существовавших, правовых отношений. Как в этой связи отмечают О.С. Иоффе, М.Д. Шаргородский, что подобные суждения высказывались и ранее, но не нашли широкой поддержки [41, с. 179-180]. Необоснованными представляются мнения, согласно которым правоотношения можно рассматривать в широком и узком смысле. Так, B.C. Афанасьев, Н.Л. Гранат предлагают под правоотношением в широком смысле понимать объективно возникающую до закона особую форму социального взаимодействия, участники которого обладают взаимными, корреспондирующими правами и обязанностями, и реализуют их в целях удовлетворения своих потребностей и интересов в особом порядке, не запрещенном государством; в узком смысле слова правоотношение следует понимать, как разновидность социального отношения, урегулированного юридической нормой, участники которого обладают взаимными, корреспондирующими правами и обязанностями и реализуют их в целях удовлетворения своих потребностей и интересов в особом порядке, гарантированном и охраняемым государством в лице его органов [3, с. 225-226]. Иначе говоря, в этом случае выделяется две группы правоотношений: правоотношений, возникающих до закона, и правоотношений, возникающих на основе юридических норм. В качестве аргументов приверженцы этой концепции приводят следующее: так как в посттоталитарных государствах по образцу и подобию цивилизованных в качестве одного из правовых принципов для граждан признан принцип «Разрешено все, что не запрещено законом», в экономической, а также в других сферах возникают, и постоянно будут возникать многочисленные правоотношения, не предусмотренные юридическими нормами; гражданским законодательством закрепляется возможность возникновения правоотношений до законодательства в силу общих начал и смысла гражданского законодательства (имеются в виду обычаи делового оборота [3, с. 226] и договоры [10, с. 84-85]).
 
Во-первых, отношения, возникающие на основе обычаев делового оборота и не урегулированные правом, нельзя признать правоотношениями. Конечно, это общественные отношения, не запрещенные государством, но и не охраняемые им. Они не регулируются нормами права, но регулируются нормами морали (например, нормами деловой этики). Во-вторых, действительно, субъекты гражданских правоотношений вправе устанавливать для себя права и обязанности с помощью такой правовой формы как договор, но опять-таки если эти общественные отношения не урегулированы правом, то и правоотношениями они не являются.
 
И, наконец, главным аргументом в подтверждение существования правоотношений до юридических норм выступает общепризнанный факт наличия естественных прав человека, коренящихся в его природе, в требованиях разума, который, по мнению сторонников этого подхода, свидетельствует о существовании правоотношений без соответствующих им норм позитивного права. Как считают B.C. Афанасьев, H.JI. Гранат, они имеют место в первую очередь в экономической сфере и складываются как непосредственный результат отношений производства, обмена и распределения материальных благ и даже являются тождественными им (этим отношениям), а позднее получают санкцию закона [3, с. 226-227]. Безусловно, экономические отношения являются важнейшими среди общественных отношений, потому что именно они образуют базис общества и определяют все иные общественные отношения (в том числе и правовые отношения). Но это не означает, что экономические отношения до облачения их в правовую форму становятся в полной мере тождественными правовым отношениям. Что же касается естественных прав, присущих человеку, то они порождают правоотношения не в силу своей принадлежности человеку, а в силу урегулированности правом. Тем более что объективно не все общественные отношения могут быть правовыми. Правильным является утверждение В.Н. Хропанюка о том, что отношение способно принять правовой характер только в одном случае, если речь идет об актах поведения, имеющих социальную значимость; когда же дело касается мыслей и чувств, не отражающих их действия, говорить об их юридической природе нельзя [2, с. 306].
 
Возвращаясь к вышеназванным различным подходам к определению понятия правоотношения, нужно сказать, что основным или даже классическим представляется подход, в соответствии с которым правоотношение есть общественное отношение, урегулированное правом. Два других, по существу, являются вариациями этого же подхода. Общими и объединяющими началами здесь выступают: 1) правоотношение представляет собой такую форму фактического общественного отношения, которая складывается на основе правовых норм;
 
2) правовое отношение суть такое общественное отношение, в котором осуществление субъективного права и исполнение обязанности обеспечены возможностью государственного принуждения. Существующие различия, на наш взгляд, объясняются тем, какой из характерных признаков правоотношения, по мнению сторонников той или иной позиции, является главным и определяющим. Так, признание того, что правоотношение - это юридическая форма общественного отношения, урегулированного нормой права, или того, что правоотношение выступает посредствующим звеном между нормой права и теми общественными отношениями, на которые воздействует норма права; не изменяет самого понятия правоотношения, а лишь дополняет его. Как верно заметил по этому поводу Б.В. Покровский, потому что сфера правоотношений гораздо шире индивидуализированных правовых связей [417, с. 69]. С помощью правоотношения общие установления правовых норм (объективное право) переводятся в конкретные (субъективные) права и обязанности участников общественных отношений.
 
В юридической науке признано выделение таких категорий, как объективное и субъективное право, или право в объективном и субъективном смысле. По мнению В.Н. Хропанюка, вследствие того, что право как система (совокупность) норм носит объективный характер, то есть не принадлежит какому-либо субъекту, не составляет его личного или социального свойства, то нормы права или право как система норм называют объективным правом; а субъективное право - это индивидуализированное право, в котором общие юридические права и обязанности становятся принадлежностью конкретных лиц [2, с. 306-307]. Эта концепция получила название - позитивно-правовая концепция юридических субъективных прав и обязанностей, в ее основе лежит связь прав и обязанностей с правовыми нормами и обусловленность ими.
 
Помимо уже перечисленных признаков правоотношения, JI.И. Спиридоновым выделяется в качестве таковых конкретизация субъектов правоотношения в отличие от других общественных отношений, носящих безличностный характер [4, с. 180-181]. Причем степень конкретизации, как указывает В.И. Леушин, может быть различной: минимальная степень конкретизации (когда все адресаты юридической нормы имеют общие (одинаковые) права и свободы и несут равные обязанности независимо от каких-либо условий); средняя степень конкретизации (когда индивидуализирован не только субъект, но и объект правоотношения); максимальная степень конкретизации (когда точно известно, какие именно действия должно совершить обязанное лицо в интересах управомоченного) [19, с. 339-340].
 
Следовательно, характерными признаками правоотношений являются: 1) правоотношение представляет такую разновидность общественных отношений, которая облачена в правовую форму; 2) правоотношение складывается на основе правовых норм; 3) субъекты правоотношений конкретно определены; 4) участники правоотношения всегда обладают субъективными правами и несут юридические обязанности; 5) правоотношение имеет сознательно-волевой характер; 6) правоотношение защищается государством (в необходимых случаях обеспечивается его принудительной силой).
 
Применительно к инвестиционным правоотношениям эти признаки раскрываются следующим образом. Во-первых, в процессе осуществления инвестиционной деятельности возникает множество общественных отношений, в первую очередь, имущественного характера, но только те из них, которые облачены в юридическую форму, могут быть признаны инвестиционными правоотношениями. Во-вторых, инвестиционные отношения, складывающиеся на основе правовых норм, являются правоотношениями, сюда же можно отнести правоотношения, возникающие на основе договора, ведь именно закон допускает для субъектов правоотношений возможность заключать договоры и определять в них права и обязанности, прямо не предусмотренные законом, но и не запрещенные им. В-третьих, в инвестиционных правоотношениях субъекты конкретно определены (инвесторы и инвеститоры). В-четвертых, стороны инвестиционного правоотношения обладают взаимными (корреспондирующими) правами и обязанностями. В-пятых, в отличие от экономических отношений, которые складываются объективно и независимо от воли отдельного индивида, инвестиционные правоотношения всегда носят сознательно-волевой характер, так как субъекты инвестиционных правоотношений реализуют предусмотренные нормами права свои права и обязанности посредством волевых и сознательных действий. В-шестых, государством создаются необходимые условия для полной реализации правовых норм, как правило, субъективные права исполняются без применения мер государственного принуждения, да и в большинстве случаев исполнение юридических обязанностей тоже, но при необходимости такие меры могут быть приняты (например, в случае нарушения прав и законных интересов инвесторов).
 
Само правоотношение можно охарактеризовать как возникающее на основе норм права общественное отношение, участники (субъекты) которого обладают взаимными субъективными правами и несут юридические обязанности, обеспеченные и охраняемые государством. Соответственно, в общей форме инвестиционное правоотношение представляет собой общественное отношение, регулируемое инвестиционно-правовыми нормами. Вместе с тем, такая формулировка не в состоянии раскрыть характерные черты и особенности тех инвестиционных правоотношений, которые являются разновидностью гражданско-правовых отношений и обладают общими с ними признаками. Например, Ю.Г. Басиным выделены такие признаки гражданских правоотношений, как: имущественный и/или неимущественный характер отношений и взаимная независимость, неподчиненность участников отношений [72, с. 16-17]. Однако инвестиционные правоотношения могут быть и административно-правовыми и финансово-правовыми отношениями, и соответственно, обладают признаками, характерными для всех публично-правовых отношений, в общем, и отдельных из них, в частности. Так, Д.М. Овсянко называет следующие особенности административно-правовых отношений, отличающих административное право от других отраслей права: 1) одной из сторон этих отношений является соответствующий орган исполнительной власти или его должностное лицо, наделенные управленческими полномочиями государственно-властного организующего характера; 2) для этих правоотношений характерно неравенство сторон; 3) многие органы исполнительной власти и их должностные лица обладают правом издания нормативных правовых актов, поскольку действуют по поручению государства; 4) эти отношения могут возникать по инициативе любой из сторон, но согласие (желание) другой стороны не является обязательным; 5) споры, которые могут возникать между участниками этих отношений, разрешаются в большинстве случае в административном (внесудебном) порядке; 6) в случае нарушения одной из сторон этих отношений нормативных требований она несет ответственность перед государством в лице его органов [29, с. 30-31]. Инвестиционные отношения регулируются нормами различных отраслей права (гражданского, административного, финансового права и других), и в то же время объединяются в одну группу отношений, регулируемых комплексной отраслью права - инвестиционным правом.
 
В данном случае имеет место единство частно-правовых и публично-правовых элементов в правоотношении, которое С.С. Алексеев, Г.А. Тосунян, А.Ю. Викулин, А.М. Экмалян характеризуют как комплексное правоотношение. С.С. Алексеев подчеркивает, что комплексное правоотношение не следует рассматривать как простую сумму единичных правоотношений, оно обладает относительной независимостью от составляющих его единиц, имеет свои основания возникновения, изменения и прекращения [48, с. 278]. Г.А. Тосунян, А.Ю. Викулин,
 
А.М. Экмалян считают, что комплексные правоотношения занимают промежуточное положение между простыми и общерегулятивными правовыми связями; от первых они отличаются сложным составом, от вторых - персональной определенностью всех участников [38, с. 34]. Инвестиционное правоотношение является комплексным правоотношением вследствие того, что в нем одновременно наличествуют частно-правовые и публично-правовые начала, при этом специфика его определяются особым субъектным составом и особой сферой осуществляемой деятельности. С учетом изложенного выше, можно сформулировать понятие инвестиционного правоотношения следующим образом. Инвестиционное правоотношение - это правоотношение, возникающее по поводу материальных или нематериальных благ, вкладываемых инвестором в объекты предпринимательской и других видов деятельности с целью получения прибыли (дохода) и (или) достижения положительного социального эффекта.
 
Предваряя рассмотрение вопроса о дифференциации видов инвестиционных правоотношений, хотелось бы акцентировать внимание на проблеме внутреннего строения или внутренней организации правоотношения как системы. Вопрос о строении правоотношения и его структурных элементах всегда находился в центре внимания ученых. Наиболее проблемными остаются вопросы целесообразности использования понятий «состав» или «структура» правоотношения, а также определение количественного и качественного состава правоотношения.
 
Сторонники использования термина «состав» правоотношения, к которым относится С.С. Алексеев, аргументируют это тем, что применение такого понятия в полной мере соответствует сложившимся в правоведении научным традициям и словоупотреблению (в частности, близкий смысл имеют понятия «фактический состав», «состав правонарушения») [418, с. 98-100]. О.С. Иоффе также полагает, что состав правоотношения образуют субъекты, между которыми оно устанавливается, его содержание, а также те объекты, на которые оно направлено [41, с. 201]. Противники данного подхода, в том числе P.O. Халфи-на, используют понятие «структура» правоотношения, и к элементам структуры правоотношения относят его участников, субъективные права и обязанности и их взаимосвязь, реальное поведение участников в соотношении с правами и обязанностями [412, с. 203-204]. В.Н. Хро-панюк выделяет только четыре элемента: субъекты, объект, право и обязанность [2, с. 308-309]. Существуют и другие точки зрения, в частности обосновывается правильность использования понятий и состав и структура правоотношения. Так, В.Н. Протасов считает, что состав правоотношения как целостного, системного явления образуют его субъекты, с точки зрения системного подхода только они могут быть названы элементами правоотношения; права и обязанности участников - это не отдельные элементы правоотношений, а юридические качества, свойства элементов (субъектов), которые определяют структуру правоотношения, то есть собственно правовые связи, отношения между субъектами [22, с. 18-22].
 
Анализируя высказанные в литературе мнения, можно сделать следующие выводы. Во-первых, если соотнести понятия «состав правонарушения» и «состав правоотношения», то становится очевидным, что состав правонарушения не раскрывает его строение; иными словами, его составляющие не являются отдельными (самостоятельными) элементами правонарушения, а наоборот, образуют единое целое - основание юридической ответственности; поэтому термин «состав» неприемлем к характеристике строения, как правонарушения, так и правоотношения. Во-вторых, элементы правоотношения настолько взаимосвязаны, что необходим особый способ связи элементов целого, имеется в виду структура правоотношения. В-третьих, понимание структуры правоотношения только как связи между субъектами является неточным и неполным, потому что связи сами по себе в отрыве от субъектов не существуют, поэтому, под структурой следует понимать единство элементов и их связей. В-четвертых, включение в содержание помимо юридического содержания (прав и обязанностей), фактического содержания (реального поведения субъектов), представляется чрезмерным, поскольку поведение субъектов выступает следствием реализации правоотношения и в понятие содержания правоотношения не входит. В-пятых, отнесение к элементам правоотношения юридических фактов также представляется неверным, так как юридические факты являются первопричиной возникновения, изменения или прекращения правоотношений и не могут быть признаны элементом правоотношения, хотя, безусловно, между ними существуют тесная и нерасторжимая связь. В-шестых, в качестве элементов правоотношения выступают: субъекты, объекты и содержание (субъективные права и юридические обязанности).
 
В общей теории права классификация видов правоотношений проводится по различным основаниям. Самым распространенным является деление по отраслевой принадлежности правоотношений, также как и правовых норм на гражданско-правовые, конституционно-правовые, уголовно-правовые, административно-правовые и т.д. В основе этого деления - принадлежность норм, на основании которых возникают, изменяются или прекращаются правоотношения, к той или иной самостоятельной отрасли права. На наш взгляд, такой критерий применим и в тех случаях, когда речь идет о подотраслях права и комплексных отраслях права, а также о правовых институтах. Соответственно, можно выделить банковские правоотношения, инвестиционные правоотношения, арендные отношения и т.п. Однако здесь необходимо помнить о том, что инвестиционные правоотношения, например, остаются одновременно с этим гражданско-правовыми, административно-правовыми и другими правоотношениями, которые регулируются, как основными отраслями права, так и комплексной отраслью права - инвестиционным правом.
 
Достаточно известна и распространена классификация правоотношений в зависимости от количества участвующих в них сторон и характера распределения между ними прав и обязанностей. В основном сложилось два подхода: различают односторонние и двусторонние правоотношения [419, с. 389-390] или наряду с ними еще и многосторонние правоотношения [1, с. 360]. Односторонние правоотношения характеризуются тем, что каждая из участвующих в них сторон имеет по отношению к другой, или только права, или только обязанности. Речь идет, конечно, о гражданско-правовых отношениях, точнее об односторонних договорах, потому что как отмечают М.И. Брагинский,
 
В.В. Витрянский, в гражданско-правовой литературе проводится четкое разграничение между договорами-правоотношениями и сделками-правоотношениями когда речь идет о делении их на односторонние и двусторонние, потому что такая классификация может быть произведена только в отношении договоров-правоотношений [107, с. 226]. Значительная часть правоотношений - это двусторонние правоотношения, в которых каждая из сторон несет права и обязанности в отношении другой. Отличительной особенностью многостороннего правоотношения является участие в нем трех или более сторон и наличие у каждой из них взаимных прав и обязанностей по отношению друг к другу. Например, Р.З. Лившиц заметил по этому поводу, что в нормальном правоотношении в рамках судебного процесса (неважно, уголовного или гражданского) три участника: две стороны и суд; в правоотношениях в акционерных обществах, кооперативах участников могут быть десятки и даже сотни; при этом отличие многостороннего правоотношения от двустороннего количественное и не затрагивает замкнутого, ограниченного характера правоотношения и не требует новых теоретических подходов [6, с. 135].
 
Инвестиционные правоотношения согласно данной классификации могут быть односторонними правоотношениями (например, отношения, возникающие по договору дарения ценных бумаг) и двусторонними правоотношениями (собственно инвестиционные правоотношения).
 
По характеру содержания правоотношения В.И. Леушин подразделяет их на общерегулятивные, регулятивные и охранительные [19, с. 355-356]. М.Н. Марченко по характеру содержания правоотношения выделяет только регулятивные и охранительные [1, с. 360]. Общерегулятивные правоотношения возникают на основании юридических норм, порождающих у всех адресатов одинаковые права или обязанности без всяких условий (к таким правоотношениям относят конституционные правоотношения); регулятивные правоотношения связаны с установлением субъективных прав и обязанностей сторон и их реализацией (например, гражданско-правовые отношения); охранительные правоотношения возникают в случае нарушения субъективных прав и обязанностей сторон и способствуют их восстановлению (например, уголовно-правовые отношения). Вместе с тем, имеются и другие суждения - с точки зрения Р.З. Лившица, каждое правоотношение несет в себе как регулятивные, так и охранительные элементы, сплошь и рядом регулирование сводится именно к охране, поэтому такое деление правоотношений вряд ли корректно [6, с. 134-135]. Полагаем, что в последнем случае несколько размыто понимание правоотношения, очевидно, имеются в виду только абсолютные правоотношения. Поэтому, в целом, следует признать целесообразной и состоявшейся классификацию правоотношений на регулятивные и охранительные. С учетом сказанного можно сделать вывод, что инвестиционные правоотношения являются регулятивными правоотношениями, так как инвестиционные нормы порождают у всех адресатов одинаковые правосубъектные возможности.
 
Такое деление основано на классификации функций права, в соответствии с которой выделяют регулятивную и охранительную функции права. Ранее, в теории советского социалистического права обосновывалось существование и воспитательной функции права, то есть наряду с тем, что право регулирует общественные отношения и обеспечивает исполнение правовых норм мерами государственного принуждения, оно воспитывает граждан в духе уважения к закону и добровольного исполнения его предписаний. В теории советского права выделялась и идеологическая функция права, в частности, с позиции В.П. Реутова идеологическая функция права направлена на регулирование и охрану общественных отношений и духовной сферы жизни людей [420, с. 137]. Мы считаем неприемлемой, скорее даже бесполезной какую-либо идеологическую направленность права в условиях общества «открытого типа» с многопартийной политической системой, тогда как в условиях общества «закрытого типа» доминирующая роль марксистко-ленинской идеологии нуждалась в правовом обеспечении и поддержке. Однако, на наш взгляд, здесь не стоит увлекаться и не следует отрицать значимости воспитательного воздействия права. Хотя, в последнее время, как правило, либо не содержится упоминаний о воспитательной функции права, либо о ней говорится в новом «деи-деологизированном» смысле. В частности, В.И. Леушин выделяет оценочную функцию права, которая позволяет праву выступать в качестве критерия правомерности или неправомерности чьих-либо решений и поступков; следовательно, право предоставляет свободу действий его обладателю, а также, будучи юридическим основанием решений (действий), предохраняет человека от неблагоприятных социальных последствий их принятия (совершения) [19, с. 242-243]. Представляется, что в современных условиях всеобщего правового нигилизма нельзя недооценивать воспитательной роли и значения права. Только с помощью установления охранительных норм, определяющих наступление юридической ответственности, невозможно обеспечить исполнение правовых норм, необходимо в полном объеме реализовывать назначение права как особого социального явления. Не суть важно, какое определение будет дано этой функции, объективно необходимо создать соответствующие условия для формирования у граждан уважения к закону и стремления к его надлежащему исполнению.
 
Вместе с тем, существует и другой подход к вопросу о дифференциации видов правоотношений. В частности, Р.З. Лившицем обосновано деление правоотношений по природе регулируемых отношений на управленческие (в которых решения вышестоящих органов и должностных лиц обязательны для нижестоящих органов, должностных лиц и граждан), имущественные (товарно-денежные, возмездные отношения) и охранительные (отношения по предотвращению и пресечению нарушений общественного порядка, установление меры вины и меры ответственности за подобные нарушения) [6, с. 93]. Думается, что предпринятая автором попытка объединить все существующие виды правоотношений не совсем удалась, потому что указанные виды правоотношений в таком соотношении могут совпадать полностью, например, отношения по управлению объектами государственной собственности могут быть одновременно и управленческими, и имущественными, и охранительными в случае нарушения установленных норм и правил пользования ими. Вот и выходит, что всякая необходимость в подобной классификации отпадает, потому что она не имеет никакого смысла. На наш взгляд, для каждого из указанных видов правоотношений существует своя пара (группа) правоотношений, а именно - имущественные и неимущественные, охранительные и регулятивные, что же касается управленческих отношений, то им противостоят отношения, основанные на равенстве участников, то есть гражданско-правовые (частно-правовые) отношения.
 
При выделении правоотношений по отраслевой принадлежности определенное значение имеет деление их на материально-правовые и процессуальные отношения. B.C. Афанасьев, Н.Л. Гранат отмечают, что материальные отношения возникают на основе норм материального права и регулируют общественные отношения непосредственно путем предоставления субъектам прав и обязанностей; тогда как процессуальные правоотношения возникают на основе процессуальных норм и носят организационный, управленческий характер, так как предусматривают процедуру реализации прав и обязанностей субъектов [3, с. 228]. Главным критерием здесь выступает принадлежность соответствующих правовых норм материальному или процессуальному праву. Исходя из данной классификации, инвестиционные правоотношения являются материальными правоотношениями.
 
По структуре взаимосвязей сторон различают простые и сложные правоотношения. А.В. Мицкевич простым называет правоотношение, которое исчерпывается одной взаимной связью права и обязанности (договор простейшей розничной купли-продажи, дарения и т.п.); в свою очередь, сложным является правоотношение, в котором стороны связаны двумя и более («букетом») прав и обязанностей (хозяйственные договоры, семейные правоотношения и т.д.) [419, с. 391]. Несмотря на достаточную распространенность такого подхода, возникает вопрос, насколько оправдано предположение о том, что именно в рамках одного правоотношения субъекты связаны комплексом прав и обязанностей. Так, например, смешанный договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законодательством (ст. 381 ГК РК) [91]. В этом случае мы говорим об одном сложном правоотношении, или о комплексе правоотношений? Конечно, речь идет о группе правоотношений, тем более что различные правоотношения (например, аренды и купли-продажи), возникающие по смешанному договору, однопорядковыми не становятся, и регулируются различными нормами права. Соответственно, более сложными являются двух- и многосторонние правоотношения по сравнению с односторонними, именно этим определяется структура взаимосвязей сторон в каком-либо правоотношении.
 
Еще одним, на наш взгляд, немаловажным, является деление правоотношений на публично-правовые и частно-правовые отношения. В основе этой классификации лежит принадлежность соответствующих норм публичному или частному праву. Деление на публично-правовые и частно-правовые отношения в определенной степени связано с дифференциацией правоотношений на односторонние и двусторонние. Но такая классификация свойственна в первую очередь частному праву, а не публичному. В сфере публичного права односторонние и двусторонние правоотношения не могут быть выделены, потому что большинство правоотношений возникает из одностороннего волеизъявления. Инвестиционные правоотношения могут быть как частно-правовыми отношениями (договорные инвестиционные отношения), так и публично-правовыми инвестиционными отношениями (например, отношения, возникающие в связи с приостановлением или отзывом лицензии). Поэтому деление правоотношений на публичноправовые и частно-правовые отвечает интересам, как теории, так и практики.
 
В теории гражданского права общепризнанной является классификация правоотношений на имущественные и неимущественные, вещные и обязательственные, абсолютные и относительные. М.И. Брагинский, В.В. Витрянский отмечают, что смысл любой классификации состоит, в конечном счете, в том, что соответствующее понятие относят к определенной группе; при этом учитывается, что оно обладает родовыми признаками этой группы и одновременно то, что в нем отсутствуют родовые признаки, присущие другим группам [107, с. 222].
 
В отношении классификационных критериев деления на имущественные и неимущественные правоотношения в отечественной литературе сложились различные подходы. В соответствии с первым из них, деление гражданских правоотношений на имущественные и неимущественные основано на том, что имущественные правоотношения имеют определенное экономическое содержание, в то же время неимущественные лишены такого содержания и обеспечивают некоторые нематериальные интересы личности (имя, честь и пр.) [421, с. 101]. Согласно второму подходу, имущественные отношения - это отношения между людьми и определенными коллективами по поводу имущества [56, с. 8]; отношения между людьми по поводу вещей, носящие социальный, общественный характер [422, с. 218]. Главным и определяющим критерием выступает не экономическое содержание правоотношения или его отсутствие, а то, по поводу чего это правоотношение возникает, изменяется или прекращается. Если следовать первому подходу, то личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, нужно отнести к имущественным правоотношениям, так как они тоже имеют определенное экономическое содержание. Но это не так, личные неимущественные отношения как связанные с имущественными, так и не связанные с имущественными, являются неимущественными отношениями потому, что складываются по поводу нематериальных благ. Правильность этого вывода подтверждается и законодательным определением круга отношений, регулируемых гражданским законодательством (хотя в литературе нет единодушия в подходах к проблеме регулирования гражданским правом неимущественных отношений, не связанных с имущественными: например, Мен-глиев Ш.М. полагает, что они регулируются гражданским правом лишь в порядке исключения [423, с. 53]; Б.Н. Мезриным замечено, что когда неимущественные отношения не приобретают возмездного характера, они остаются за пределами гражданско-правового воздействия [424, с. 191]). Вообще с помощью такого критерия, как экономическое содержание можно выделить экономические и социальные отношения. Что касается соотношения понятий экономические и имущественные отношения, то в литературе высказываются различные мнения по этому поводу. По мнению Н.Д. Егорова, понятия производственных, материальных, экономических и имущественных отношений с разных сторон отражают различные свойства одних и тех же отношений [425, с. 9]. С учетом полного смешения разноплановых и несоотносимых понятий, эта точка зрения подверглась заслуженной критике со стороны Б.В. Покровского: нельзя утверждать, что экономические (производственные) и материальные отношения - это одни и те же отношения, поскольку материальными являются не только экономические отношения, но и отношения человека к природе, которые развиваются в соответствии с естественными законами природы; едва ли можно отождествлять с экономическими (производственными) отношениями и имущественные отношения, то есть волевые общественные отношения собственности, являющиеся надстроечными по отношению к базисным экономическим отношениям [426, с. 220].
 
Имущественные правоотношения в свою очередь подразделяются на вещные и обязательственные. В самом общем виде различие между ними усматривают в том, что вещные права имеют своим предметом вещь, носят абсолютный характер, будучи связаны с вещью, следуют за ней и, наконец, предполагают активность носителя права и одновременно пассивность тех, кто ему противостоит. М.И. Брагинский,
 
В.В. Витрянский указывают, что для обязательственных правоотношений характерно то, что их предметом служит действие определенного лица (должника), они являются относительными, следуют за должником и предполагают активность этого последнего противостоящего управомоченному лицу-кредитору [107, с. 223]; М.Я. Кириллова считает, что наряду с обязательственными правоотношениями, содержанием которых является совершение должником определенных действий в пользу кредитора, возможны обязательственные правоотношения, в которых одним из условий соглашения является обязанность должника не совершать определенного действия [427, с. 98]. В дополнение к этому Ю.К. Толстой выделяет следующие признаки вещного права - бессрочный характер и требования, вытекающие из обязательственг ных прав; но наряду с этим отмечает, что могут существовать вещные правоотношения, лишенные каких-либо из указанных признаков, как и напротив, обязательственные, которым такие вещные признаки присущи [428, с. 286].
 
В целом, эта проблема не нова: уже доказано, что определенное понятие может в одно и то же время обладать признаками или свойствами, присущими разным группам, в данном случае принято говорить о двойственной природе того или иного явления. Хотя в такой ситуации одни исследователи говорят о существовании смешанных правоотношений, а другие отрицают возможность появления смешанной группы наряду с основными. Примером может служить залог, который, как утверждают М.К. Сулейменов, Е.Б. Осипов, порождает два вида отношений - между залогодателем и залогодержателем и между залогодержателем и вещью [429, с. 6-7], то есть с одной стороны это обязательственное правоотношение, а с другой - вещное правоотношение. А.А. Вишневским предлагается решить спор о вещно-правовом или обязательственно-правовом характере залога в форме признания двойственной природы залога как вещного способа обеспечения обязательства [430, с. 8]. Существование таких правовых институтов служит основанием для М.И. Брагинского, В.В. Витрянского, чтобы утверждать о том, что часть складывающихся в гражданском обороте правовых связей действительно отвечает признакам либо вещных, либо обязательственных правоотношений, и все же едва ли не большинство гражданских правоотношений являются смешанными - «вещно-обязательственными» [107, с. 223]. Однако мы полагаем, что подобное утверждение беспочвенно: гражданские правоотношения складываются или как вещные или как обязательственные, третьего не дано. Признание же того, что существуют смешанные правоотношения, лишает всякого смысла само основное деление. Помимо сказанного, в обоснование приводится аргумент, что существующее смешение касается только правоотношений и не затрагивает существующего разграничения самих норм. Но тогда получается, что классификация норм права не совпадает с классификацией правоотношений ими порождаемых, значит, разделение вещного и обязательственного права обусловливает деление соответствующих норм, но не влияет на последующее деление соответствующих правоотношений. Поэтому следует согласиться с тем, что имущественные отношения бывают вещные или обязательственные.
 
Инвестиционные правоотношения как разновидность имущественных отношений, могут быть дифференцированы на абсолютные и относительные отношения. В общей теории права принято понимать абсолютное правоотношение как правоотношение, в котором праву управомоченного лица противостоит обязанность не какого-то конкретного лица, а всех третьих лиц, причем эта обязанность предполагает воздержание от совершения любых действий, ущемляющих абсолютное право. В противовес сказанному, относительные правоотношения отличаются от абсолютных тем, что в них права управомоченного лица противостоят обязанностям конкретных субъектов, при этом относительное право не может воздействовать на поведение третьих лиц, потому что оно предполагает совершение активных действий конкретными участниками правоотношений.
 
Инвестиционные имущественные отношения, как правило, являются относительными правоотношениями. Такими инвестиционными отношениями можно признать: отношения по заключению, расторжению или прекращению инвестиционных договоров (контрактов); отношения по оказанию государственной поддержки инвестициям; отношения по реализации инвестиционных проектов; отношения, связанные с разрешением инвестиционных споров. Вместе с тем, нельзя недооценивать роль абсолютных правоотношений, возникающих в процессе осуществления инвестиционной деятельности (например, отношений государственной собственности на недра и другие природные ресурсы).
 
Несмотря на то, что деление на абсолютные и относительные правоотношения в юридической литературе считается в высшей степени условным, О.С. Иоффе признается его практическое значение, поскольку закон формулирует различные правила для абсолютных и относительных правоотношений, вследствие чего такая классификация имеет под собой определенные разумные основания [431, с. 75-76]. Хотя с точки зрения Р.З. Лившица, отношения с неопределенным кругом участников (называемые «абсолютными правоотношениями») лишь в силу традиции именуются правоотношениями и должны быть отнесены к способам непосредственного осуществления права, минуя правоотношения [6, с. 134-137]. В свою очередь, этот факт не помешал
 
В.И. Леушину предложить иную классификацию правоотношений в зависимости от характера обязанности, а именно делить правоотношения на активные и пассивные: в правоотношениях активного типа обязанность одной стороны состоит в совершении определенных положительных действий, а право другой - лишь в требовании исполнить эту обязанность; в правоотношениях пассивного типа обязанность заключается в воздержании от действий, запрещенных юридическими нормами [19, с. 356-357]. В дополнение к этому подходу, B.C. Афанасьевым, Н.Л. Гранат отмечается, что правоотношения активного типа выражают динамическую функцию права и складываются на основании обязывающих норм; правоотношения пассивного типа выражают статическую функцию права и складываются на основании управомочивающих и запрещающих норм права [3, с. 229-230]. По сути дела, в основу данного деления (также как и деления на абсолютные и относительные) положено подразделение регулятивных норм в зависимости от характера субъективных прав и обязанностей на три вида: обязывающие, запрещающие и управомочивающие нормы. Общеизвестно, что в любой отрасли права имеются все эти виды правых предписаний, но соотношение их различно, и так как в инвестиционном праве преобладают управомочивающие нормы, инвестиционные правоотношения можно отнести к правоотношениям пассивного типа. Другое дело, насколько целесообразно деление правоотношений на активные и пассивные и каким образом данная конструкция будет использоваться: если взамен деления на абсолютные и относительные, то это ничем не оправданно, если в качестве дополнения к основной классификации правоотношений, то вполне приемлемо.
 
Мы считаем, что классификация инвестиционных правоотношений на абсолютные и относительные, имеет определенное значение, обусловленное спецификой правового регулирования разнообразных общественных отношений, складывающихся в сфере инвестиционной деятельности. Хотя следует признать ее второстепенный или прикладной характер, так как данная классификация недостаточна для деления всех имеющихся видов инвестиционных отношений.
 
В дополнение к указанному подходу, для того, чтобы выявить характерные черты и отличительные особенности отдельных видов инвестиционных правоотношений можно и нужно производить их классификацию и по другим основаниям, в частности, по содержанию инвестиционных правоотношений. В зависимости от этого, B.C. Мар-темьяновым предложено следующее деление: собственно инвестиционные отношения и отношения по реализации инвестиций [70, с. 63]. Существенные различия данных групп правоотношений заключаются в том, что в первом случае инвестиционные отношения могут складываться и без заключения инвестиционного договора; во втором случае, заключение инвестиционного договора необходимо, так как эти правоотношения между всеми участвующими в реализации и осуществлении инвестиционного проекта возникают именно на основе договора.
 
Мы считаем, что данное деление основано не на содержании, а на основных стадиях инвестиционного процесса. Следовательно, правильнее было бы по смыслу назвать правоотношения не собственно инвестиционные, а отношения, предшествующие заключению инвестиционного договора (хотя, безусловно, что такие отношения, как правило, к инвестиционным и не относятся). Что же касается второй группы правоотношений, то здесь точнее было бы разделить их на две самостоятельные группы правоотношений - это отношения по созданию инвестиционного объекта, и отношения по определению его юридической судьбы (по передаче в собственность, в оперативное управление, хозяйственное ведение или во временное пользование).
 
В виду того, что содержание правоотношений составляет единство всех характерных особенностей заключенных в правоотношениях прав и обязанностей их участников, инвестиционные правоотношения можно подразделить следующим образом: договорные и внедоговорные инвестиционные отношения. Для такого деления правоотношений важно следующее, состоят ли их субъекты в договорных отношениях или нет; выступает ли договор основанием возникновения, изменения или прекращения инвестиционных отношений или нет. По общему правилу гражданско-правовые обязательства возникают из договора и иных правомерных действий, но есть группа обязательств, основаниями возникновения которых, выступают иные, чаще всего неправомерные действия [179, с. 492]. Эти обязательства являются внедоговорными и к ним относятся обязательства из причинения вреда и обязательства из неосновательного обогащения (не только неправомерные, но и правомерные действия - односторонние сделки порождают внедоговорные обязательства). Согласно Закону об инвестициях инвестор имеет право на возмещение вреда, причиненного ему в результате издания государственными органами актов, не соответствующих законодательным актам РК, а также в результате незаконных действий (бездействия) должностных лиц этих органов в соответствии с гражданским законодательством (п. 2 ст. 4) [45]. ГК РК проводится градация вреда, подлежащего возмещению: 1) вред, причиненный в результате издания государственными органами актов, не соответствующих законодательным актам (подлежит возмещению на основании решения суда, независимо от вины органов и должностных лиц, издавших акт); 2) вред, причиненный органами местного самоуправления и их должностными лицами (органы местного самоуправления отвечают за вред, причиненный их органами и должностными лицами, в судебном порядке); 3) вред, причиненный незаконными действиями (бездействием) должностных лиц государственных органов в области административного управления (возмещается на общих основаниях за счет денег, находящихся в распоряжении этих органов) (ст. 922 ГК РК) [91].
 
Здесь можно отметить следующие очень важные моменты: во-первых, положение о возмещении инвестору вреда, причиненного в результате издания государственными органами актов, не соответствующих законодательным актам, а также в результате незаконных действий (бездействия) должностных лиц этих органов, законодателем отнесено к числу гарантий правовой защиты деятельности инвестора, что, несомненно, подчеркивает его значимость; во-вторых, действия государственных органов, органов местного самоуправления, а также их должностных лиц носят публично-правовой характер, что не соответствует природе гражданско-правовых (частно-правовых) отношений; в-третьих, речь идет о незаконных действиях (бездействии) только должностных лиц. Выделенные нами особенности и определяют специфику внедоговорных инвестиционных отношений.
 
Наряду с этим, в качестве критериев деления инвестиционных правоотношений выделяют: объект инвестирования, цель и сроки инвестирования. Так, в зависимости от объекта инвестирования инвестиционные правоотношения подразделяют на правоотношения, связанные с вещным правом собственности, с вложением инвестиций в имущественные права; и правоотношения, связанные с интеллектуальной собственностью. В зависимости от цели инвестирования Н.Н. Литягин выделяет: правоотношения, связанные с получением личного дохода от инвестиционной деятельности; и правоотношения, связанные с достижением положительного социального эффекта от инвестиционной деятельности. И, наконец, в зависимости от сроков инвестирования, выделяют разовые (покупка ценных бумаг) и долгосрочные (строительство какого-либо объекта) инвестиционные правоотношения [344, с. 62-64].
 
В принципе данный подход к классификации инвестиционных правоотношений можно назвать стандартным, потому что в нем нашли отражение основные признаки инвестиций, закрепленные в российском законодательстве [98]. Однако, выделение правоотношений, связанных с получением прибыли (дохода) от инвестиционной деятельности и правоотношений, связанных с достижением положительного социального эффекта, кажется нам не совсем удачным. По существу, инвестор всегда стремится к одному - к получению прибыли (дохода), и если исходить из вышеназванного, то выходит следующее, есть правоотношения, связанные с получением дохода, и отдельно от них есть правоотношения, направленные только на достижение положительного социального эффекта. Как нам кажется, большинство инвестиционных правоотношений характеризуется направленностью на получение прибыли (дохода) и сопряжены с достижением положительного социального эффекта (так как, в конечном счете, осуществление инвестиций способствует экономическому росту и повышению благосостояния населения); а инвестиционные правоотношения, направленные на достижение положительного социального эффекта (интеллектуальные инвестиции) могут быть связаны и с получением дохода (возвращение сумм, выплаченных по образовательному кредиту, например); то есть наличие одного, не исключает наличия другого. Говоря о сроках инвестирования, нужно отметить, что покупка ценных бумаг может быть отнесена к «разовым» инвестициям, если инвестор сразу же их продает, а так возможно краткосрочное, среднесрочное, долгосрочное и даже бессрочное инвестирование (т.е. инвестирование, не ограниченное сроком). Следовательно, в зависимости от этого критерия можно выделить краткосрочные, среднесрочные, долгосрочные и бессрочные инвестиционные отношения; да и вообще термин «разовые» вряд ли может применяться к инвестициям и к инвестиционным правоотношениям.
 
По характеру правоспособности инвесторов как участников инвестиционных правоотношений можно выделить собственно инвестиционные отношения и отношения, возникающие в процессе государственной поддержки инвестиций. В зависимости от принадлежности инвестора к тому или иному государству - инвестиционные отношения с участием иностранных инвесторов и инвестиционные отношения с участием национальных инвесторов. В литературе встречаются утверждения о том, что в основе деления на иностранные и национальные инвестиции определяющим являются отношения собственности [209, с. 33]. Но это не так, отношения собственности являются определяющими в самом понимании сущности инвестиций как правовой категории. Тогда как решающим критерием выступает их правовой режим, который, в свою очередь, устанавливается не для инвестиций, как таковых, а для связанного с ними поведения субъектов (участников) инвестиционных отношений.
 
Другое дело, форма собственности, тут деление инвестиций на виды возможно таким образом: государственные и частные (где главным является - в чьей собственности находятся инвестиции). Инвестиционные отношения, в которых инвестором выступает государство, отличаются от других видов высокой степенью плановости и строго контролируются государством в лице своих органов. Осуществляются они на трех уровнях: общегосударственный, центральный и местный (соответственно, в них участвуют Правительство РК, центральные и местные исполнительные органы).
 
По источникам финансирования государственные (бюджетные) инвестиции делятся на инвестиции, осуществляемые за счет государственных средств (государственного или местного бюджета) и инвестиции, осуществляемые за счет привлеченных средств (государственные займы и кредиты). Частные инвестиции также могут осуществляться за счет собственных или за счет привлеченных средств (в том числе, и государственных). В случае привлечения инвестором государственных средств, у государства нет права собственности, а есть только право требования (обязательственное право) поэтому данный вид инвестиций относится к частным инвестициям, а не к государственным.
 
Все возникающие при этом инвестиционные отношения обладают специфическими особенностями и характерными для них признаками. Например, инвестиции, осуществляемые юридическими или физическими лицами за счет собственных средств, отличаются от остальных наибольшей свободой и прозрачностью реализации инвестиционных проектов, так как инвесторы сами определяют объекты и объемы финансирования, выбирают партнеров, организуют и контролируют весь инвестиционный процесс, а также определяют обязательства и любые другие условия взаимоотношений с участниками инвестиционной деятельности. Если же инвестиции осуществляются за счет привлеченных или заимствованных средств, то инвестиционные отношения становятся более сложными, и отличаются более высокой степенью риска, и меньшим уровнем прибыльности.
 
Как уже говорилось, теоретически можно подразделить инвестиционные отношения по цели осуществления инвестиций: направленные на получение прибыли и направленные на достижение положительного социального эффекта. Но на практике, в реальной жизни основной целью выступает получение прибыли или дохода. Возможно, именно поэтому в действующем законодательстве другой цели для инвестиций и не закрепляется, но это не означает, что ее не может быть. По крайней мере, необходимо стремиться к тому, чтобы реализация инвестиционных проектов или программ приносила не только прибыль инвесторам, но и определенный положительный эффект как для экономики, так и для отдельных граждан страны. Тем более что в процессе оказания государственной поддержки прямых инвестиций предполагалось и решение таких задач, как создание новых рабочих мест; внедрение системы непрерывного обучения местных кадров, повышение уровня их квалификации; улучшение окружающей природной среды [214] (однако для этого предоставлялись значительные льготы и преференции).
 
Дифференциацию инвестиционных правоотношений можно проводить, опираясь и на другие критерии. Например, объект инвестирования. Здесь можно назвать два основных блока - материальные активы и нематериальные активы. К первой группе инвестиционных отношений относятся: инвестиционные отношения, в которых объектом выступают производственная инфраструктура; сельское хозяйство; транспорт; строительство; природные ресурсы (в том числе и недра); и др. Ко второй - инвестиционные отношения, в которых объектом являются: ценные бумаги; услуги; интеллектуальная собственность; право собственности и иные вещные права и т.п. В каждой из перечисленных подгрупп инвестиционных отношений объединены и другие, относительно самостоятельные виды отношений. В частности, производственная инфраструктура. Тут можно классифицировать и по многочисленным отраслям производства и по таким критериям, как инвестиции в собственное или в несобственное производство; инвестиции, предназначенные для повышения эффективности собственного производства или в расширение его; инвестиции в создание нового собственного производства или применение новых технологий в собственном производстве и т.д.
 
Следовательно, классификацию инвестиционных отношений также как и любых других видов общественных отношений, можно проводить по различным основаниям. Главное при этом обеспечить чистоту критерия, положенного в основу деления, чтобы не нарушить целостность и единство предмета регулирования, потому что только с помощью научно обоснованной классификации возможно дальнейшее развитие и совершенствование всей системы инвестиционных правоотношений.