Главная   »   Инвестиционное право Республики Казахстан. С.П. Мороз   »   4.2 Объекты инвестиционных правоотношений


 4.2 Объекты инвестиционных правоотношений

Наряду с неоднозначным рассмотрением строения правоотношения и отдельных структурных элементов правоотношения (субъекта и содержания), остается нерешенным вопрос об объекте правоотношения [432, с. 8-16]. Дореволюционные российские ученые, в частности, Е.Н. Трубецкой, под объектами права и правоотношения понимали совокупность материальных и нематериальных благ, как все то, что может входить в сферу внешней свободы человека, что может сделаться предметом человеческого господства, соответственно, к объектам правоотношения относили предметы вещественного мира (вещи), действия лиц и самих лиц (приверженцы этого же подхода уточняли, что не все действия составляют объект права, а только те, которые имеют экономическую ценность) [433, с. 595]. Н.М. Коркунов высказывал другое мнение: объект определялся им как все то, что служит средством осуществления разграничиваемых правом интересов, а так как все интересы осуществляются не иначе как с помощью какой-нибудь силы, то и общим образом можно сказать, что объектом права служат силы; при этом выделялись четыре категории объектов права: собственные силы субъекта права, силы природы, силы других людей и силы общества [434, с. 154].
 
Современные ученые в большинстве своем разделяют трактовку объекта права, господствовавшую в дореволюционной юридической науке, конечно за исключением понимания лица как объекта правоотношения. Итак, М.Н. Марченко выделяет следующие виды объектов права и правоотношений: материальные блага (предметы материального мира); нематериальные блага (личные неимущественные и иные социальные блага); результаты интеллектуальной творческой деятельности; поведение людей (определенные действия или бездействие) [1, с. 371-373]. В дополнение к перечисленному B.C. Афанасьев, H.Л. Гранат объектами правоотношения признают документы (паспорта, дипломы, удостоверения, протоколы следственных действий и т.п.), указывая, что эти объекты наиболее типичны для административных и процессуальных отношений [3, с. 237-239].

 

Прежде чем перейти к анализу различных вариантов наиболее распространенного подхода к пониманию объекта правоотношения как совокупности материальных и нематериальных благ и действий, следует сказать, что не все ученые придерживаются этой точки зрения. В частности, В.Н. Протасов утверждает, что единого явления, соответствующего понятию объект правоотношения, нет: существуют объекты правовой деятельности субъектов и объекты интереса участников или других лиц в правоотношении, которые нельзя считать разновидностями объекта правоотношения, потому что они могут вообще не иметь общих черт [22, с. 49-52]. К объектам правовой деятельности отнесены предметы материального и духовного мира, выступающие объектами правового поведения; а к объектам интереса - такие блага, которые обязаны своим появлением и существованием правоотношению и отражают его целевое назначение и особенности.
 
В общем представленная позиция при всем своем своеобразии, повторяет подход, выработанный В.Н. Хропанюком, в соответствии с которым материальные и нематериальные блага являются целью, ради которой лица вступают в правоотношения, а объектом правоотношения является фактическое поведение его участников [2, с. 228].
 
Сходство, по нашему мнению, заключается в том, что в обоих случаях происходит чрезмерное усложнение и без того сложного явления. Первую позицию можно признать логичной, только если согласиться с тем, что не существует такого единого понятия как объект правоотношения. По существу здесь понятие «объект» подменяется понятиями «объект правовой деятельности» и «объект интереса», то есть они выступают разновидностями объекта правоотношения (хотя автором данной концепции и отрицается его существование). Не совсем понятно соотношение правовой деятельности и правового поведения: то ли это одно и то же, то ли это различные по содержанию понятия (имеется в виду утверждение о том, что объекты правовой деятельности - это объекты правового поведения, имеющие для правоотношения юридическое значение, потому что объекты правового поведения должны быть юридически значимы, иначе ни о каком правовом поведении не может быть и речи).
 
Что же касается объекта интереса, то мы не считаем такую формулировку приемлемой с точки зрения теории права: «объект интереса» - не правовая категория, а скорее философская или психологическая (но это не означает, что объект интереса не существует или не может существовать). Рассмотрение какого-либо явления как юридической категории предполагает его юридическую значимость и облачение в правовую форму. Интерес неразрывно связан с личностью участника правоотношения; это, так сказать движущая сила; то, ради удовлетворения чего субъект вступает в правоотношение. Придание правовой формы понятию «интерес» трансформирует его в такую категорию как «цель» или, иначе говоря - то, ради достижения чего субъекты вступают в правоотношение (что подтверждается правотворческой практикой). Поэтому использование понятия «объект интереса», на наш взгляд, выглядит как юридически бессмысленное. Теперь что касается цели: несомненно, что участники правоотношения преследуют достижение определенной цели. Но что есть цель - желаемый результат поведения, конечный результат поведения или целевое назначение самого правоотношения? Все перечисленное напрямую связано с понятием «цель», однако следует учитывать их возможное несовпадение в одном и том же правоотношении, а также то, что ни одно правоотношение не бывает бесцельным. Тогда отнесение к цели правоотношения различных материальных и нематериальных благ, а к объекту правоотношения - фактического поведения его участников, выглядит непоследовательным и уязвимым в том смысле, что возможно отсутствие результата (блага) в процессе реализации правоотношения. Здесь мы подходим к наиболее спорному и дискуссионному моменту. Так, приверженцы концепции «объект - благо» в этом случае говорят о существовании безобъектных правоотношений. В качестве примера B.C. Толстым приведен следующий: в отношении, основанном на трудовом договоре или договоре подряда на изготовление конкретной вещи, права и обязанности участников возникают в момент достижения соглашения, но вещь еще подлежит созданию в будущем: значит, права и обязанности известный период времени остаются без объекта [435, с. 123]. Такой неверный вывод вполне закономерен тогда, когда под объектом правоотношения понимается только конечный результат.
 
Самое непосредственное отношение к данной проблеме имеет вопрос о соотношении понятий «объект права» и «объект правоотношения». Б.В. Покровским в этой связи замечено, что в основном мнения ученых расходятся таким образом: 1) признают единство объекта права и правоотношений; 2) различают объект права и объект право-отношения; 3) отрицают наличие объекта применительно к праву как системе норм (под объектом права как системы норм понимают общественные отношения) [436, с. 387-389]. Мы считаем, что взаимоисключающих здесь две позиции: либо объект права и правоотношения един, либо они различаются (тогда в этом случае объектом права могут выступать и общественные отношения, как полагают сторонники последней из названных точек зрения). Как совершенно справедливо отмечалось Б.В. Покровским, признание объектом права общественных отношений - это указание на объект в самом общем виде, нуждающееся в уточнении [425, с. 360-362]. Наряду с этим, М.Н. Марченко подчеркивает, что только наличие объекта права вызывает необходимость возникновения и существования самого правоотношения, отсутствие объекта права лишает смысла существование любого правоотношения [1, с. 368-369]. Вследствие того, что вне правоотношения субъективное право не существует, можно сделать вывод о едином объекте права и правоотношения (другими словами объект права и объект правоотношения - это одно и то же). Полностью согласуется со сказанным и позиция законодателя: гражданским законодательством РК имущественные блага и права и личные неимущественные блага и права определяются как объекты гражданских прав и соответственно гражданских правоотношений.
 
Обобщив имеющиеся в юридической литературе мнения, можно сформулировать такое определение «объекта правоотношения» - это то, по поводу чего возникает правоотношение, или то, на что направлено правоотношение (на что воздействует правоотношение), это общее определение, которого придерживаются практически все ученые (в том числе и представители гражданско-правовой науки) [417, с. 68-69; 421, с. 99-100]. Но дальше начинаются разногласия. Можно назвать некоторые, наиболее распространенные из дефиниций объекта правоотношения: 1) М.Н. Марченко полагает, что объект правоотношения - это фактическое поведение его участников [2, с. 228];
 
2) С.С. Алексеев понимает под объектом правоотношения материальные и духовные блага, предоставлением и использованием которых удовлетворяются интересы управомоченной стороны правоотношения [9, с. 72];
 
3) B.C. Афанасьев, Н.Л. Гранат рассматривают объект правоотношения как разнообразные фактические общественные отношения, предмет правоотношения - материальное и нематериальное благо либо поведение лица, по поводу которых возникает правоотношение [3, с. 149-150]; 4) с позиции Ю.Г. Басина, объединяющим понятием объекта субъективного гражданского права являются те свойства и качества предмета (благо), которые в рамках правоотношения желает получить лицо, осознающее себя обладателем субъективного гражданского права; конкретные индивидуальные особенности такого блага определяет субъект, мотивируя свой интерес [437, с. 42], соответственно объект - это благо; 5) А.П. Дудин к объектам правоотношений относит - материальные блага; продукты духовного творчества; личные нематериальные блага; действия (бездействие); результаты действий субъектов правоотношений [438, с. 76]; 6) Ш.М. Менглиев предлагает понимать объекты гражданских прав в широком смысле - не только материальные объекты, которые можно физически передать, пользоваться, но и имущественные права, которые можно уступить, заложить или отчуждать иным образом; и в узком смысле - одушевленные и неодушевленные предметы, а также нематериальные блага [439, с. 198]; 7) по мнению В.И. Леушина, объект правоотношения - это то реальное благо, на использование или охрану которого направлены субъективные права и юридические обязанности [19, с. 349-351]; 8) Т.В. Кашанина, А.В. Кашанин объектами правоотношений признают самые разнообразные социальные блага (материальные блага, интеллектуальные блага, социально-политические блага, социально-экономические блага, эстетические блага, личные блага) [10, с. 91].
 
По нашему мнению, исходя из изложенного, можно предложить следующую формулировку, в соответствии с которой объектом правоотношения выступает реальное благо, на использование или защиту которого направлены права и обязанности участников (субъектов правоотношения). Мы считаем, что в представленном варианте наиболее точно отражаются особенности объекта правоотношения. В первую очередь в силу того, что благо (как материальное, так и нематериальное) является достаточно емкой категорией, охватывающей и результаты действий субъектов правоотношений и продукты духовного творчества. Помимо этого, В.Н. Протасов относит к благам и фактическое поведение, и субъективное юридическое право, и само правоотношение [22, с. 58-59]. Также важно признание того, что благо должно быть реальным, это означает реальное существование блага независимо от сознания и воли субъекта правоотношения. Направленность субъективных прав и юридических обязанностей на использование или защиту реального блага характеризует его (блага) взаимодействие с субъектом правоотношения, и в этом проявление неразрывной связи всех трех элементов правоотношения (субъекта, объекта и содержания). Другие определения объекта правоотношения представляются нам фрагментарными в виду их неспособности в полном объеме определить сущность такого сложного явления как объект правоотношения.
 
Вопрос об объекте инвестиционного правоотношения напрямую связан с проблемой объекта гражданского правоотношения (здесь нужно особо отметить, что данный вопрос связан и с проблемой объекта административного, финансового и других публично-правовых отношений, но основное внимание будет уделено гражданско-правовым аспектам инвестиционных правоотношений). В свою очередь, сложность однозначного определения объекта гражданского правоотношения обусловлена существующими разногласиями и сложившимися общетеоретическими подходами к разрешению данной проблемы. Наряду с господствующей точкой зрения о том, что к числу объектов прав относятся действия, личные нематериальные блага, вещи и другие ценности, существует и другая не менее распространенная точка зрения о том, что в качестве объекта гражданского правоотношения выступает поведение его субъектов. Одним из наиболее ярких представителей этого подхода является О.С. Иоффе, согласно точке зрения которого, существует единый и единственный объект правомочия и обязанности, а стало быть, и объект правоотношения - человеческое поведение, деятельность или действия людей [440, с. 525].
 
Правда, среди приверженцев концепции «объект - поведение» (в основе которой лежит признание направленности субъективного права и соответственно правоотношения на обеспечение определенного поведения) нет единства в выработке подходов к разрешению проблемы, в результате чего появилось несколько направлений: 1) Н.Д. Егоров считает, что объектом выступает не любое поведение, а поведение субъектов, направленное на различного рода материальные и нематериальные ценности [425, с. 85]; 2) Ф.С. Карагусов полагает, что наряду с признанием в качестве объекта гражданского правоотношения поведения его субъектов, основанного на законе или договоре (теоретически безупречное, по мнению автора, определение), не отрицается и отнесение к объектам имущественных и личных неимущественных благ и прав, в силу того, что именно эти объекты нашли отражение в гражданском законодательстве (дефиниция для непрофессионалов) [441, с. 26-27];
 
3) А.П. Дудиным под объектом субъективного юридического права понимается поведение управомоченного лица, а под объектом субъективной юридической обязанности - поведение лица обязанного [43 8, с. 51 ]. Что касается первой позиции, то самым слабым звеном здесь является «направленность на различного рода материальные и нематериальные ценности», потому что в одном определении сразу появляются два объекта - и поведение и благо. Вторая позиция тоже представляет собой не что иное, как попытку объединить в одно две противоположные точки зрения, скорее всего эти подходы взаимоисключают друг друга и вряд ли целесообразно их одновременное использование. Третья позиция уже подверглась справедливой критике в литературе, так как в этом случае, как отмечает В.Н. Протасов, право и обязанность должны выступить в роли субъектов [22, с. 54-55].
 
Таким образом, считаем правильным утверждение Б.В. Покровского, что в соответствии с общим понятием объекта, разработанным в философии и часто используемом в науке права, под объектом субъективного права следует понимать все то, на что субъект права оказывает или может оказывать воздействие; при этом воздействие субъекта права на объект права специфично: оно не изменяет естественных и иных неюридических свойств объекта, а воздействует лишь на его юридические свойства и состояния, причем только в рамках, предусмотренных законодательством [72, с. 228]. При таком подходе становится очевидным, что воздействию субъектов могут быть подвержены как вещи (предметы материального мира), так и действия (работы, услуги), но никак не их же поведение, которое выходит за рамки правоотношения и структурным его элементом не является. Также следует согласиться с М.К. Сулейменовым в том, что субъективное право существует только в правоотношении, что понятия «объекты гражданских прав» и «объекты гражданских правоотношений» - это синонимы [442, с. 10].
 
Существуют различные вариации классификации объектов гражданских прав, но, как отмечает М.К. Сулейменов, в целом она сводится к следующему: 1) вещи (включая деньги и ценные бумаги); 2) услуги (действия, работа); 3) результаты творческой деятельности; 4) личные неимущественные блага [56, с. 9]; T. Л. Левшина включает еще один элемент - 5) информацию [390, с. 269]. Данная классификация является наиболее общей и поэтому достаточно полно охватывает основные виды объектов гражданских прав.
 
Гражданским законодательством РК объекты гражданских прав подразделены на две группы. Согласно ст. 115 ГК РК объектами гражданских прав могут быть: 1) имущественные блага и права (вещи, деньги, в том числе иностранная валюта, ценные бумаги, работы, услуги, объективированные результаты творческой деятельности, фирменные наименования, товарные знаки и иные средства индивидуализации изделий, имущественные права и другое имущество); 2) личные неимущественные блага и права (жизнь, здоровье, достоинство личности, честь, доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право на имя, право на авторство, право на неприкосновенность произведения и другие нематериальные блага и права) [91]. При этом понятие «имущество» включает в себя имущественные блага и права.
 
Гражданским законодательством РФ определяется просто перечень объектов гражданских прав без подразделения их на какие-либо группы. Так, к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага (ст. 128 ГК РФ) [443].
 
Соотношение этих положений позволяет выявить как общие черты, так и отличительные особенности. К общим можно отнести: признание существования единого «объекта гражданских прав» и «объекта гражданских правоотношений»; понимание «имущества» как собирательного понятия, включающего помимо вещей и права; и в том и в другом случае перечень объектов гражданских прав не является исчерпывающим или закрытым. И, наконец, общим является подход к конструкции «объектом права является само право» или «право на право». В этой связи в литературе высказываются различные мнения. Например, Е.А. Суханов, анализируя современные идеи о возможности существования «права собственности на право», говорит о том, что эти идеи направлены на прямое смешение вещных и обязательственных прав [444, с. 87]. В свою очередь, М.И. Брагинский, В.В. Витрянский указывают, что наибольшее распространение получило признание права объектом права собственности - право собственности имеет объектом не только вещи, но и права [107, с. 223]. В римском праве к числу прав на чужую вещь относили права на пользование чужой вещью (сервитут) и права на распоряжение чужой вещью (залог), соответственно этим было положено начало признанию права объектом права. Как в этой связи указывает Д.А. Братусь, в античной цивилистике при определении отчуждаемых объектов, доминирует классический подход Гая, предложенный им критерий деления вещей на телесные и бестелесные является универсальным [445, с. 14]; на основании анализа положений античного римского права, Д.А. Братусь приходит к выводу, что стремительное развитие технического прогресса способствует появлению в современном гражданском обороте уникальных объектов, которые не имеют конкретной материальной формы и потому согласно античной традиции именуются «бестелесными» или «идеальными» вещами [446, с. 65]. Следовательно, в современных условиях происходит расширение понятия права собственности за счет включения в него понятия «право на право». Так, Л.Г. Ефимова отмечает, что законодательство постепенно восприняло идею «объектом права собственности являются не только вещи, но и права» [447, с. 181], да и в теории гражданского права, по мнению Б.В. Покровского, уже признано, что вещи могут быть объектом не только вещных, но и обязательственных прав; в то же время объекты вещных прав далеко не всегда сводятся к вещи [72, с. 286]. В целом, можно сказать, что концептуально или по основным параметрам положения, содержащиеся в казахстанском и российском законодательстве и касающиеся объектов гражданских прав, совпадают.
 
Но имеются и различия. Во-первых, в отличие от российского законодательства, законодательством РК в понятие «имущество» включены работы и услуги, а также объективированные результаты творческой интеллектуальной деятельности. Во-вторых, в отличие от российского законодательства, законодательством РК не выделяется в качестве объекта гражданских прав информация, хотя, несомненно, что это предполагается. В-третьих, предусмотренное казахстанским законодательством деление объектов гражданских прав на имущественные и личные неимущественные блага и права в определенной степени расходится с аналогичным, содержащемся в российском законодательстве в части отнесения к имуществу результатов творческой деятельности (тогда как российским законодательством интеллектуальная собственность отнесена к категории неимущественных объектов гражданских прав).
 
В принципе все эти отличия можно свести к одному: различные подходы к определению понятия «имущество». М.К. Сулейменов отмечает, что гражданским законодательством РК определена следующая структура имущества: вещи (включая деньги и ценные бумаги); работы и услуги; интеллектуальная собственность; имущественные права (права требования); обязанности (долги) [56, с. 10-16]. Согласно гражданскому законодательству РФ к имуществу относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права. T.JI. Левшина считает, что под имуществом в широком смысле понимается совокупность вещей, имущественных прав и обязанностей, в том числе исключительных прав; несколько уже трактуется имущество наследственным правом: в наследуемое имущество входят вещи, а также имущественные права и обязанности наследодателя, за исключением тех, которые неразрывно связаны с его личностью (право на возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью наследодателя, на получение алиментов, обязанности по авторскому договору заказа на создание произведения науки, литературы и искусства, а также другие подобные права) [390, с. 270].
 
Отечественные ученые придерживаются несколько иной точки зрения. В частности, М.К. Сулейменов утверждает, что имущество как многоплановое понятие применяется для обозначения: совокупности вещей и материальных ценностей, находящихся у определенного лица на праве собственности или иного вещного права; совокупности вещей и имущественных прав на получение вещей или иного имущественного удовлетворения от других лиц (актив); совокупности вещей, имущественных прав и обязанностей, которые характеризуют имущественное положение носителя (актив и пассив) - универсальное правопреемство [56, с. 15-16]. Соответственно чему Б.В. Покровским выделены следующие основные виды имущества: 1) вещи; 2) деньги и ценные бумаги; 3) работы и услуги; 4) результаты творческой интеллектуальной деятельности; 5) информация; 6) имущественные права [72, с. 231].
 
Возникают определенные вопросы при анализе законодательного определения понятия «имущество». С точки зрения теории гражданского права трудно согласиться с тем, что в состав «имущества» включены работы и услуги, а также результаты творческой деятельности. Работы и услуги сами по себе не могут быть признаны имуществом (более того, в отличие от работ, оказание услуг вообще не предполагает овеществленного результата). Иначе говоря, законодатель относит к объектам гражданских прав совершение определенных действий (выполнение работ и оказание услуг), точнее - к имуществу отнесены действия, а не их результат. Хотя здесь может идти речь именно об овеществленных результатах этих действий (если они присутствуют). Результаты творческой деятельность или так называемая интеллектуальная собственность являются неимущественными объектами гражданских прав, и в силу этого можно ли отнести их к имуществу? Юридической наукой выработано такое понятие имущества - совокупность принадлежащих лицу вещей, прав требования и обязанностей (долгов) [448, с. 240-241; 449, с. 299; 450, с. 117]. Насколько целесообразно расширение этого понятия за счет включения элементов, не обладающих необходимыми и достаточными для этого признаками? Одним из вариантов решения данной проблемы могло бы быть использование термина «благо» (в данном случае, материальное или нематериальное благо). Гражданским законодательством РК понятие «благо» применяется, но в ином соотношении категорий «имущество» и «благо». Б.В. Покровский, исходя из текста закона, сделал вывод о том, что имущество включает в себя имущественные блага и имущественные права [451, с. 395-396], то есть понятие «имущество» шире, чем понятие «имущественное благо».
 
В дореволюционной российской юридической литературе, в частности, Г.Ф. Шершеневичем материальные блага назывались «экономическими», и к ним относили: вещи (предметы материального мира); действия других лиц, состоящие в передаче вещи, в личных услугах, в предложении своей рабочей силы [452, с. 94-95]. В современной отечественной литературе, например, Б.В. Покровским к имущественным благам отнесены материальные предметы и иные ценности, которые могут удовлетворять материальные и иные потребности субъектов права, и вовлечены в сферу отношений, регулируемых гражданским правом [72, с. 231]. На наш взгляд, такое определение больше приемлемо для отражения сущности вещей, а не имущественных благ. Что же касается законодательного определения категории «имущество», то оно, в первую очередь, отвечает интересам практики. Такой подход позволяет избежать противоречивости при толковании понятия «имущество» и способствует более четкому и точному соблюдению норм гражданского законодательства. Наверно можно отойти от каких-либо теоретических штампов, когда это определяется потребностями практики, когда это, в конечном счете, направлено на повышение эффективности гражданского законодательства.
 
Вместе с тем, в отечественной юридической литературе имеются и другие более узкие трактовки понятия «имущества», так С.В. Скрябин полагает, что термин «имущество» может быть употреблен лишь в одном значении - вещь или совокупность вещей, принадлежащих определенному лицу посредством субъективных вещных прав [453, с. 231; 454, с. 37]. Мы все же считаем, что понятие «имущество» не стоит ограничивать понятием «вещи», другое дело, возможно, следует его рассматривать в узком и широком смысле. В целом благодаря использованию термина «имущество» можно избежать многих терминологических трудностей, возникающих при трактовке такого сложного понятия, как «объекты гражданских прав». Только такое собирательное понятие «имущество» в состоянии охватить различные объекты гражданских прав, сохраняя при этом отличительные особенности каждого из них.
 
Современная юридическая наука переняла не только накопленный положительный опыт, но и все разногласия в подходах к основным проблемам теории права, поэтому многие вопросы остаются нерешенными до сих пор. Это, конечно, не означает, что не стоит и пытаться их разрешить, - не нужно искать проблему там, где она не существует, или искусственно создавать ее. Отдельные вопросы, которые считаются проблемными и дискуссионными, вообще можно было бы снять с обсуждения (например, существование безобъектных правоотношений или возникновение правоотношений до или вне права и другие), но с завидной регулярностью они вновь и вновь оказываются в центре внимания ученых. Полагаем, что сложившаяся практика полемизировать по любому поводу и без повода, отдаляет нас от истинного понимания того или иного явления и тормозит развитие юридической науки в целом. Сказанное нуждается в одном дополнении, или скорее уточнении: мы не призываем к одинаковому суждению по всем общетеоретическим вопросам, речь идет о выработке единых или единообразных подходов к их пониманию и об отказе от надуманных и юридически бессмысленных дискуссий. Пока еще юридическая наука не в состоянии однозначно ответить на основные накопившиеся вопросы теоретического характера (что лишний раз показывает недостаточный уровень ее развития).
 
С учетом того, что инвестиционные правоотношения, будучи имущественными отношениями, могут быть вещными или обязательственными правоотношениями, объектами выступают вещи (предметы материального мира), имущественные права и обязанности, действия (бездействие). Объектами инвестиционных неимущественных отношений являются продукты духовного творчества, неимущественные права и обязанности, действия (результаты действий).
 
Таким образом, объект инвестиционного правоотношения - это такое реальное благо, на использование или защиту которого направлены права и обязанности участников (субъектов). Отличительные особенности реального блага определяют характер прав и обязанностей субъектов инвестиционных отношений: двойственная природа ценных бумаг (позволяющая им выступать как в качестве инвестиций, так и в качестве объекта инвестиций) определяет особый правовой статус участников инвестиционных отношений на рынке ценных бумаг; правовая природа недр как объекта инвестиционных правоотношений оказывает воздействие на права и обязанности недропользователей как субъектов инвестиционных отношений. Вследствие чего приобретает особую актуальность и значимость исследование объектов инвестиционных отношений, их отличительных признаков и характерных черт.
 
Но в законодательном плане вопрос об объектах инвестиционных правоотношений остался не решенным. В Законе РК об инвестициях (ст. 3) имеется отдельная статья под названием «объекты инвестиционной деятельности», однако эти объекты отождествляются с объектами предпринимательской деятельности [45]. В свою очередь, специальным законодательством о защите и поддержке частного предпринимательства [455] также не определялось, что же понимается под «объектами предпринимательской деятельности». Только анализ законодательного определения предпринимательской деятельности позволял установить, что объект предпринимательской деятельности - это производство товаров и услуг, удовлетворяющих спрос населения или потребности общества. В соответствии с новым Законом РК «О частном предпринимательстве» от 31 января 2006 г. «частное предпринимательство» - это инициативная деятельность субъектов частного предпринимательства, направленная на получение дохода, основанная на собственности самих субъектов частного предпринимательства и осуществляемая от имени субъектов частного предпринимательства, за их риск и под их имущественную ответственность [456]. В этом определении нашли отражение признаки предпринимательской деятельности, но вопрос об объектах предпринимательской деятельности (и соответственно об объектах инвестиционной деятельности) остался открытым.
 
Законодательством РФ в качестве объектов инвестиционной деятельности выделяются вновь создаваемые и модернизируемые основные фонды и оборотные средства во всех отраслях и сферах народного хозяйства, ценные бумаги, целевые денежные вклады, научно-техническая продукция, другие объекты собственности, а также имущественные права и права на интеллектуальную собственность [98]. Одновременно устанавливаются и некоторые ограничения инвестиционной деятельности: 1) запрещается инвестирование в объекты, создание и использование которых не отвечает требованиям экологических и санитарно-гигиенических норм, установленных законодательством, или нанесет ущерб охраняемым законом правам и интересам граждан, юридических лиц и государства; 2) запрещаются капитальные вложения в объекты, создание и использование которых не соответствует законодательству РФ и утвержденным в установленном порядке стандартам; 3) есть также ограничения, связанные с правовым статусом инвестора и видами инвестиционной деятельности. И, наконец, законодательством РФ и субъектов Федерации могут быть определены объекты, инвестирование в которые не влечет за собой приобретения права собственности на данные объекты, но не исключает возможности последующего владения и оперативного управления ими, а также участия инвестора в доходах от эксплуатации таких объектов [98].
 
Таким образом, можно сделать вывод о том, что российским законодательством, в отличие от казахстанского, объектом инвестиционной деятельности признается не производство товаров и услуг (как объект предпринимательской деятельности), а вновь создаваемые и модернизируемые основные фонды и оборотные средства во всех отраслях и сферах народного хозяйства, различные виды имущества и интеллектуальная собственность. Соответственно, в качестве объектов инвестиционной деятельности могут быть различные объекты гражданских прав и, прежде всего, любые виды имущества.
 
Законом об инвестициях устанавливается, что инвестиционная деятельность - деятельность физических и юридических лиц по участию в уставном капитале коммерческих организаций либо по созданию или увеличению фиксированных активов, используемых для предпринимательской деятельности (п. 2 ст. 1). На первый взгляд, вроде бы ясно, что инвестиционной считается деятельность, выражающаяся в участии в уставном капитале либо в создании или увеличении фиксированных активов. Но попытка определить объект инвестиционной деятельности приводит к выявлению существенного противоречия. Хотя Закон об инвестициях и не содержит определения объекта инвестиций, но, анализируя само понятие «инвестиции», можно определить их объект как уставный капитал юридического лица или увеличение фиксированных активов, используемых для предпринимательской деятельности (п. 1 ст. 1); в ст. 3 этого же закона указывается, что инвесторы имеют право осуществлять инвестиции в любые объекты и виды предпринимательской деятельности. То есть в соответствии с действующим законодательством объектами инвестиционной деятельности могут быть, с одной стороны, только уставный капитал или увеличение фиксированных активов, с другой стороны - любые объекты предпринимательской деятельности.
 
Учитывая неопределенность законодательной трактовки объекта инвестиционной деятельности, достаточно сложно эти объекты классифицировать. Исходя из законодательно определяемых объектов инвестиционной деятельности, российским ученым В.Г. Ворониным они подразделяются на три основные группы: 1) материальные объекты (земельные участки, средства производства, запасы); 2) финансовые инструменты (ценные бумаги, доли (паи), вклады, выдача за счет собственных средств кредита); 3) нематериальные объекты (общие условия воспроизводства, формирование рынка с помощью рекламы, научно-технические проекты, квалификация сотрудников, организация предприятия, социальные мероприятия) [384, с. 11-12].
 
Однако, на наш взгляд, данное деление инвестиционных объектов является достаточно условным и пространным. Инвестиционная деятельность настолько многообразна, что более правильным представляется подход Н.Г. Ольдерогге, согласно которому инвестиционная деятельность - это деятельность, осуществляемая на рынке инвестиций, которая, в свою очередь, распадается на ряд относительно самостоятельных сегментов, включая рынок капитальных вложений в воспроизводство основных фондов; рынок недвижимости; рынок ценных бумаг; рынок интеллектуальных прав и собственности; рынок инвестиционных проектов [393, с. 53-54]. При всей относительной самостоятельности каждого из названных рынков по степени гарантированности и рискованности инвестиций, все они построены на общих принципах инвестиционной деятельности.
 
Наряду с этим, в юридической литературе высказывается мнение о существовании особых форм объектов инвестиционной деятельности. Например, создаваемые в особом порядке паевые инвестиционные фонды, которые представляют собой имущественные комплексы без образования юридического лица. Согласно законодательству РФ инвестиционная деятельность может осуществляться путем приобретения физическими и юридическими лицами (инвесторами) инвестиционных паев паевых имущественных комплексов без создания юридического лица, доверительное управление которых осуществляют управляющие компании паевых инвестиционных фондов в целях обеспечения прироста имущества этих фондов [457]. Д.В. Нефедов выделяет следующие важнейшие правила деятельности паевого инвестиционного фонда: во-первых, право инвестора в любое время предъявить управляющей компании требование о выкупе инвестиционного пая, и обязанность управляющей компании выкупить инвестиционный пай в порядке и в сроки, установленные правилами паевого инвестиционного фонда и проспектом эмиссии инвестиционных паев; во-вторых, право инвесторов на свободное распоряжение принадлежащими им инвестиционными паями, в том числе инвесторы вправе отчуждать, закладывать, передавать их по наследству и совершать с ними иные сделки [17, с. 122-124]. Полагаем, что в качестве особых можно выделить и ряд других форм объектов инвестиционной деятельности, таких как инвестиционные компании, инвестиционные фонды и т.п.
 
Анализ инвестиционного законодательства РК позволяет выделить в качестве объектов инвестиционной деятельности, прежде всего те сферы деятельности, инвестирование в которые стимулируется государством. Вначале, это были приоритетные сектора экономики - в законодательном порядке были определены пять приоритетных секторов экономики для привлечения инвестиций (в том числе, производственная инфраструктура; обрабатывающая промышленность; объекты города Астаны; жилье, объекты социальной сферы и туризма; сельское хозяйство). Впоследствии (и в настоящее время тоже) - это приоритетные виды деятельности на уровне классов общего классификатора видов экономической деятельности, по которым предоставляются инвестиционные преференции (в том числе, сельское хозяйство, охота и предоставление услуг в этих областях; лесное хозяйство и предоставление услуг в этой области; рыболовство, рыбоводство и предоставление услуг в этих областях; производство пищевых продуктов, включая напитки; текстильное производство; производство одежды, выделка и крашение меха и т.п., всего тридцать пять видов деятельности).
 
В этой связи представляет интерес опыт инвестирования в Индии. Так, для национальных инвесторов наиболее предпочтительным объектом инвестиций выступают ценные бумаги (так называемые, нематериальные финансовые активы). В Индии одновременно действуют более десяти фондовых бирж, некоторые из них осуществляют операции по продаже одних и тех же акций в дополнение к акциям, распространенным только в том регионе, где работает эта биржа (для сравнения в 19 развитых странах функционируют 32 фондовые биржи [161, с. 35]). Затем привлекательными для национальных инвесторов являются такие объекты, как недвижимое имущество и жилищное строительство, а замыкает список - производственная инфраструктура [458, с. 18-19]. Если же расположить объекты иностранных инвестиций в зависимости от объема инвестирования, то первое место занимает производственная инфраструктура, а именно, производство химических препаратов и связанных с ними изделий; производство машинного оборудования и станков; производство электроэнергии; производство транспортного оборудования; производство продуктов питания и напитков; текстильная промышленность; производство металла и изделий из металла. Далее следуют - сельское хозяйство; строительство; транспорт; переработка отходов; разработка недр (в том числе добыча нефти) [459, с. 15 8-159]. Как видим, разработка недр (добыча полезных ископаемых) занимает одно из последних мест по объемам вложения иностранного капитала в экономику Индии. Объясняется это последовательно проводимой политикой, направленной на снижение доли участия иностранного капитала в недропользовании и дальнейший отказ от привлечения иностранных инвестиций в разработку месторождений нефти.
 
Говоря об отраслевой ориентации крупнейших компаний мира, нужно отметить, что 100 крупнейших нефинансовых транснациональных корпораций сосредоточены в таких отраслях, как автомобильная промышленность, электроника/производство электрооборудования, нефтяная промышленность и химическая/фармацевтическая промышленность; тогда как, 50 крупнейших нефинансовых транснациональных компаний, базирующихся в развивающихся странах, сосредоточены в таких секторах, как производство пищевых продуктов и напитков, нефтяная промышленность, строительство и диверсифицированные операции [270, с. 3]. Несмотря на существенные различия в предпочтительности отдельных отраслей экономики для компаний развитых и развивающихся стран, общим и для тех, и для других является инвестиционная привлекательность такого сектора экономики, как нефтяная промышленность.
 
Республика Казахстан также не стала исключением, именно этот сектор экономики получил наибольшее развитие и сохраняет инвестиционную привлекательность до сих пор, как для иностранных, так и для национальных инвесторов. С момента обретения независимости РК инвестиционные отношения (и, в первую очередь, с участием иностранных инвесторов) преимущественно возникают по поводу недр. Именно недра как своеобразный объект права государственной собственности объединяют все отношения, связанные с их использованием, как горные, так и инвестиционные правоотношения. В юридической литературе сложились различные подходы к определению понятия «недра». В целом можно выделить из них два основных: 1) отождествление понятий «недра» и «полезные ископаемые» (Б.А. Лис-ковец, В.Г. Плахута и др. [460, с. 10; 461, с. 3]); 2) «недра» - это все то, что находится под поверхностью земли (Л.А. Заславская, Б.В. Ерофеев и др. [462, с. 119; 463, с. 321]); недра-это более широкое понятие, чем полезные ископаемые (М.М. Бринчук и др. [464, с. 127]).
 
Как уже было сказано выше, развитие человеческого общества самым тесным образом связано с использованием минерального сырья, залегающего в недрах земли. В настоящее время потребности общества в использовании минерального сырья возрастают, что в свою очередь приводит к постоянному росту объемов добычи и расходования полезных ископаемых. Вместе с тем, это не означает, что понятия «недра» и «полезные ископаемые» могут быть уравнены. Законом РК о недрах и недропользовании прямо установлено, что минеральным сырьем признается извлеченная на поверхность часть недр, содержащая полезное ископаемое; полезным ископаемым - содержащееся в недрах природное минеральное образование в твердом, жидком или газообразном состоянии (в том числе лечебные грязи), пригодное для использования в материальном производстве; а также предусмотрен особый правовой режим для техногенных минеральных образований - минеральных образований, горных масс, жидкостей и смесей, содержащих полезные компоненты, являющиеся отходами горнодобывающих и обогатительных, металлургических и других видов производств недропользователей (п.п. 12, 13, 19 ст. 1) [211]. Соответственно, в действующем законодательстве четко проводится разграничение между понятиями «недра», «минеральное сырье», «полезное ископаемое», «техногенное минеральное образование».
 
Однако если первая точка зрения, отождествляющая недра и полезные ископаемые, уже несколько устарела, то вторая, несмотря на то, что они сложились примерно в один период времени, все еще сохранила свою актуальность. Достаточно сказать, что законодатель пошел именно по этому пути и устанавливает, что недра - часть земной коры, расположенная ниже почвенного слоя, а при его отсутствии - ниже земной поверхности и дна морей, озер, рек и других водоемов, простирающаяся до глубин, доступных для проведения операций по недропользованию, с учетом научно-технического прогресса (п. 15 ст. 1 Закона РК о недрах и недропользовании). Аналогичным образом вопрос решается и в законодательстве других стран СНГ. Например, Законом РФ «О недрах» от 21 февраля 1992 г. недра определяются как часть земной коры, расположенная ниже почвенного слоя, а при его отсутствии - ниже земной поверхности и дна водоемов и водотоков, простирающаяся до глубин, доступных для геологического изучения и освоения [465].
 
Как видим, в обоих случаях определяющим признаком недр является их расположенность ниже почвенного слоя, а при его отсутствии ниже земной поверхности и дна водоемов. Здесь нужно также особо подчеркнуть, что ни в том, ни в другом случае не учитывается возможность выхода месторождений полезных ископаемых на поверхность земли. Следовательно, выходы месторождений полезных ископаемых на поверхность земли в соответствии с действующим законодательством нельзя признать недрами, и их правовой режим остается неопределенным. Полагаем, что с целью предотвращения такого понимания недр, российским законодательством в определенной степени восполняется неточность и неконкретность этого термина другим термином. Имеется в виду определение понятия «полезные ископаемые», содержащееся в Законе РФ о недрах, и раскрывающееся как, составные части недр в твердом, жидком или газообразном состоянии, которые могут добываться с промышленной целью путем извлечения или отделения их независимо от того, где они находятся - на глубине или выходят на поверхность.
 
Законодательством РК о недрах и недропользовании не предусматривается возможность выхода месторождений полезных ископаемых на поверхность, что нельзя признать правильным. Ранее Законом о недрах и недропользовании в состав полезных ископаемых, наряду с лечебными грязями включались и подземные воды. В целом позиция законодателя была понятна: поиск, разведка и добыча подземных вод ведутся аналогичными способами, что и полезных ископаемых. В силу своего естественного месторасположения подземные воды, так или иначе, оказывают влияние на месторождения полезных ископаемых (особенно на месторождения нефти и газа: как правило, в верхней части пласта располагается газ, ниже - нефть, еще ниже - вода [466, с. 83]). Поэтому законодательство о недрах и недропользовании регулировало отношения по использованию и охране подземных вод только в той части, которая предполагает проведение разведки и разработки недр (в том числе, и использования недр для целей не связанных с разведкой или добычей полезных ископаемых). Вместе с тем, нельзя было согласиться с тем, что подземные воды рассматривались в качестве полезных ископаемых, и на них распространялся соответствующий им правовой режим. На наш взгляд, совершенно оправданно, что подземные воды исключены из состава полезных ископаемых, поскольку подземные воды, как составная часть единого водного фонда, должны быть подчинены правовому режиму вод.
 
Говоря о критериях разграничения недропользования и других видов природопользования (землепользования, водопользования и т.д.) нужно обратиться к прежней законотворческой практике, в частности, вспомнить о критериях отграничения недр от земли, отраженных еще в Горном положении СССР 1927 г., где указывалось, что полезные ископаемые являются составными частями недр, которые могут добываться путем извлечения или отделения с промышленной целью независимо от того, выходят ли они на поверхность или находятся в глубине [467]. В этом определении достаточно удачно применены термины «извлечение» и «отделение», потому что углубление под поверхность земли характерно как для недропользователей, так и для землепользователей и водопользователей. Однако для недропользователей извлечение или отделение составных частей недр - это единственно возможная форма использования земной поверхности, тогда как для землепользователей или водопользователей - это вовсе не обязательно; поэтому главными критериями выступают форма и цель использования земной поверхности.
 
Итак, под недрами нужно понимать часть земной коры с выходами полезных ископаемых на поверхность, которая может быть использована путем извлечения или отделения в сфере материального производства. Тут следует учитывать, что для права абсолютно не важны территориальные или пространственные границы между землей, недрами, водами и другими природными ресурсами, ведь право регулирует не соотношение различных объектов природы между собой, а те виды общественных отношений, которые возникают в процессе использования природной среды и ее составных частей для тех или иных нужд. С точки зрения права извлечение (отделение) полезных ископаемых от земной поверхности будет использованием недр, в то время как проникновение вглубь земли для прокладки труб или коммуникаций будет использованием земли. Поэтому в приведенном выше определении мы сделали основной упор на существенные признаки недр, раскрывающие их правовую природу, хотя возможно какие-то нюансы или детали нами не учтены, поэтому необходимо дальнейшее изучение и исследование этой проблемы.
 
Основным критерием для классификации объектов инвестиций выступает та сфера материального производства, в которой они осуществляются. Вместе с тем, зарубежный опыт показывает, что классификация объектов инвестиций может быть проведена и по другим основаниям. Так, например, в США все объекты инвестиций подразделяются на две группы: материальные активы и нематериальные активы. Материальные активы - это недвижимость; энергетические ресурсы (нефть, газ, уголь); золото и другие драгоценные металлы (платина, серебро); стратегические металлы (кадмий, селен, титан, ванадий); драгоценные камни (алмазы, рубины, изумруды); предметы коллекционирования (монеты, почтовые марки, произведения искусства, антиквариат). Инвестиции в материальные активы, весьма популярные и доходные в условиях высокой инфляции, становятся менее привлекательными и выгодными тогда, когда инфляция идет на убыль. В настоящее время более выгодны инвестиции в финансовые (нематериальные) активы, к которым относятся: ценные бумаги с фиксированным доходом (облигации, депозитные сертификаты, векселя); ценные бумаги с нефиксированным доходом (акции акционерных обществ, сертификаты акций и т.д.) смешанные формы (опционы, фьючерсы и т.д.) [162, с. 616-619, 778-780].
 
Законом РК об иностранных инвестициях ценные бумаги определялись как вид инвестиций, а не объект инвестиций (ст. 1) [206]. Но это не меняет сущности данного явления, потому что инвестиции могут выступать как в качестве объекта, так и в качестве самого инвестиционного инструмента. Так, например, при вложении свободных денежных средств в ценные бумаги, они являются объектом инвестиций, а при их дальнейшем размещении, они уже представляют собой инвестиции, вкладываемые с целью получения инвестиционного дохода. Согласно Закону РК о рынке ценных бумаг, объектами рынка ценных бумаг являются: негосударственные эмиссионные ценные бумаги организаций-ре-зидентов РК; негосударственные эмиссионные ценные бумаги организаций-нерезидентов РК; эмиссионные ценные бумаги международных финансовых организаций; государственные эмиссионные ценные бумаги; иностранные государственные эмиссионные ценные бумаги; производные ценные бумаги и иные финансовые инструменты (ст. 4) [259].
 
Подводя итоги, можно отметить, что те инвестиционные отношения, которые по своей природе являются гражданскими правоотношениями, в основном, складываются по поводу имущества, среди видов которого наиболее распространенными являются вещи.
 
А.П. Сергеев под вещами понимает материальные предметы внешнего по отношению к человеку окружающему миру: как предметы материальной и духовной культуры, то есть продукты человеческого труда, так и предметы, созданные самой природой и используемые людьми в своей жизнедеятельности (земля, полезные ископаемые, растения и т.д.); при этом статус вещей приобретают лишь материальные ценности, полезные свойства которых осознаны и освоены людьми [425, с. 205]. Б.В. Покровским указано, что суть вещи как имущества заключается не столько в ее естественных свойствах, хотя они и отражаются на ее правовом режиме, а в ее общественных свойствах как имущественного блага, способного удовлетворять человеческие потребности, обладающие потребительской и меновой стоимостью, могущего обычно иметь денежную оценку и способную, как правило, к обороту [72, с. 231].
 
С учетом сказанного можно констатировать существование вещей (ценностей), имеющих природное происхождение, и вещей, созданных трудом человека, способных выступать в качестве объектов гражданских прав. Иначе говоря, внешний мир общества состоит из материальных ценностей (предметов), которые существуют независимо от приложения к ним человеческого труда, а также из предметов, к которым приложен человеческий труд. К первому виду относятся земля, недра, леса, воды и другие объекты природы, а ко второму - материальные ценности, обладающие свойствами товара. Разумеется, что правовой режим товарно-материальных ценностей отличается от правового режима природных объектов. Данные различия обусловлены в первую очередь особой экономической значимостью природных ресурсов по сравнению с другими материальными ценностями. Собственник товарно-материальных ценностей свободен в выборе форм и методов осуществления своего права и свободно реализует свои правомочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом; подобной свободой юридические и физические лица, имеющие право осуществлять операции по природопользованию, в отношении природных ресурсов не обладают [44 с. 87-88]. Соответственно высказанное К.М. Ильясовой мнение о том, что право собственности не является безграничным правом и собственник должен претерпевать различного рода ограничения в общественных или частных интересах, имеет под собой определенную почву [468, с. 3-4].
 
Следует особо подчеркнуть, что значимость объектов природы предопределяет такой объем правомочий, который не может превратить отдельных граждан в собственников в классическом смысле этого слова. Ведь даже в странах с развитой экономикой право частной собственности на землю и другие природные богатства не является абсолютным и безграничным, потому что сопряжено с интересами общества (в лице государства) и может быть реализовано с учетом определенных, а порой и существенных ограничений. Так, например, среди мер государственного регулирования в этой области можно выделить следующие: установление различного налогового режима (в том числе и льготного); отчуждение земли на общественные цели с компенсацией собственнику; переход в государственную собственность земли умершего, не имеющего наследников; установление ответственности за самовольное изменение собственником целевого назначения того или иного объекта природы и т.п. С другой стороны выделенных отличительных особенностей природных объектов еще не достаточно для того, чтобы утверждать, что они не могут быть признаны вещами в гражданско-правовом смысле.
 
В этой связи Н.А. Волковой отмечается, что гражданско-правовое регулирование природоресурсовых отношений существенно отличается от аналогичного регулирования имущественных отношений следующими основными особенностями: 1) ограниченным и подчиненным публично-правовому регулированию (то есть регулированию со стороны земельного, водного, лесного и других отраслей права) применением гражданско-правовых норм в сфере природоресурсовых отношений; 2) повышенным государственным контролем за гражданско-правовыми отношениями в сфере природопользования; 3) тесным переплетением гражданско-правовых отношений в сфере природопользования с административными правоотношениями; 4) экологизацией гражданско-правового регулирования природоресурсовых отношений, выражающейся в использовании природных ресурсов и недопущении необратимых последствий для окружающей природной среды и здоровья человека [469, с. 317-318].
 
Современное соотношение частно-правового регулирования природоресурсных отношений с публично-правовым регулированием привело к тому, что традиционные отрасли публичного права - земельное, водное, лесное, горное право все больше подвергаются воздействию частного права. В частности, это нашло отражение в существующем еще со времен римского права делении вещей на движимые и недвижимые, которое обусловлено естественными свойствами объектов гражданских прав. По мнению А.П. Сергеева, как правило, недвижимые вещи постоянно находятся в одном и том же месте, обладают индивидуальными признаками и являются незаменимыми; иными словами характерным признаком для большинства объектов недвижимости является их неразрывная связь с землей, именно благодаря которой они обычно обладают повышенной стоимостью [425, с. 207]. Из этого правила есть с точки зрения О.М. Козыря, С.А. Степанова такое исключение: предприятие является недвижимостью не в силу его неразрывной связанности с землей, а по решению законодателя распространить на этот специфический объект особенности правового режима, устанавливаемого для недвижимого имущества; предприятие является объектом, который «выпадает» из классификации недвижимых и движимых вещей, поскольку оно вещью, даже сложной не является [470, с. 39].
 
ГК РК устанавливается, что к недвижимому имуществу (недвижимые вещи, недвижимость) относятся: земельные участки, здания, сооружения, многолетние насаждения и иное имущество, прочно связанное с землей, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно (ст. 117) [91]. В дополнение к аналогичному перечню видов недвижимого имущества, российским гражданским законодательством предусматривается отнесение к недвижимым вещам участков недр и обособленных водных объектов [443]. Здесь Т.Л. Левшина отмечает, что природоресурсовое законодательство, в отличие от гражданского законодательства, несколько по-иному определяет эти объекты применительно к праву собственности: например, законодательством о недрах признаются объектом государственной собственности недра в целом; участки же недр в виде горного отвода законодательством рассматриваются как объекты, которые могут предоставляться в пользование [390, с. 274]. Г.В. Мерца-лова указывает, что недра и полезные ископаемые - это собственность государства, и от рационального их использования напрямую зависит благосостояние страны [471, с. 38]. Здесь нужно несколько уточнить, что только полезные ископаемые, находящиеся в естественном состоянии, находятся в собственности государства, если же к ним приложен человеческий труд и они извлечены на поверхность, то они уже становятся товаром и будут находиться в собственности того лица, которое их добыло (если иное не предусмотрено условиями договора (контракта на недропользование).
 
Соответственно, разграничение проводится таким образом: недра и воды находятся в государственной собственности, в пользование могут предоставляться участок недр (горный отвод) и участок водной поверхности (часть водного объекта), а обособленные водные объекты могут находиться как в государственной, так и в муниципальной собственности. Похожим образом проводится разграничение понятий «земля» и «земельный участок» Б.В. Покровским: объектами гражданских прав являются земельные участки, а не земля как таковая [451, с. 402]. При этом Е.В. Нестеровой отмечается, что земельные участки и другие природные объекты (участки леса, водные объекты), находящиеся в государственной собственности могут выступать в качестве объектов аренды [472, с. 352]. С.С. Алексеев подчеркивает в этой связи, что земля, недра и воды как объекты государственной собственности представляют собой не что иное, как государственное имущество, находящееся в сфере регулирования публичного права (так как они не должны терять «статуса собственности государства в целом» [473, с. 108]). В продолжение темы, С.А. Боголюбов указывает, что участки недр и права пользования ими не могут быть предметом купли-продажи, дарения, наследования, вклада, залога или отчуждаться в иной форме, кроме случаев, предусмотренных Законом «О недрах»; тогда как добытые из недр полезные ископаемые (они при этом перестают быть объектом охраны окружающей среды, поскольку теряют связь с ней) по условиям лицензии могут находиться в федеральной государственной собственности, собственности субъектов РФ, муниципальной, частной и иных формах собственности [474, с. 332]. Н.В. Кузнецова также считает, что участки недр не могут быть предметом сделок или отчуждаться в иной форме, но полагает, что допускается лишь оборот прав пользования недрами, которые могут отчуждаться или переходить от одного лица к другому в пределах, установленных законом [475, с. 73]. Н.Н. Веденин развивает эту мысль таким образом, что действующее законодательство РФ, исходя из специфики недр, признает право частной собственности лишь на добытые из недр полезные ископаемые и иные ресурсы, а не на сами недра и содержащиеся в них полезные ископаемые, энергетические и иные ресурсы, являющиеся государственной собственностью [476, с. 16; 477, с. 94]. На наш взгляд, по законодательству РФ (ГК РФ) земельные участки, участки недр и участки водной поверхности относятся к недвижимому имуществу, поэтому отношения, возникающие в процессе их использования, должны носить частно-правовой, а не публично-правовой характер.
 
Говоря о приблизительном характере перечня недвижимости в ГК РК и исходя из законодательно закрепленных признаков, К.М. Ильясова относит к недвижимости - незавершенное строительство, автомобильные дороги, участки недр, подземные сооружения, имеющие прочную связь с землей, поскольку их перемещение невозможно без несоразмерного ущерба их назначению и целостности [478, с. 15]. Однако на трубопроводы и высоковольтные линии электропередач, несмотря на их прочную связь с землей, К.М. Ильясова предлагает распространить режим движимого имущества, в силу того, что отнесение указанных объектов к недвижимости потребует регистрации прав на них в каждом регистрирующем органе, что намного затруднит признание прав на такие объекты и совершение операций с ними [478, с. 15]. С последним утверждением можно согласиться только с оговоркой, что трубопроводы и высоковольтные линии электропередач - это недвижимое имущество, приравненное по своему режиму к движимому. Что касается признания объектов незавершенного строительства недвижимым имуществом, то, полагаем, что здесь не все так просто - не любое незавершенное строительство может быть отнесено к недвижимому имуществу, а только то, которое характеризуется капитальностью. Н.В. Кусяпова полагает, что признак «капитальности» является непременным условием признания недвижимыми вещами здания или сооружения и предлагает его понимать как наличие несущих конструкций здания, сооружения и их связь с землей через фундамент [479, с. 11-12]. В целом, с таким утверждением можно согласиться, в противном случае - достаточно будет заложить фундамент и такое незавершенное строительство уже может быть признанно самостоятельным объектом и перейти в разряд недвижимого имущества.
 
Объекты инвестиционных правоотношений многочисленны и разнообразны, нами рассмотрены лишь отдельные их виды. Инвестиционные отношения развиваются очень быстро и становятся все более сложными, как по содержанию, так и по формам их проявления. Как следствие, многие аспекты инвестиционной деятельности остаются без должного законодательного закрепления. Можно отметить следующие негативные моменты: в действующем законодательстве РК отсутствуют нормы, посвященные объектам инвестиционных правоотношений; нет четкости в определении объектов инвестиционной деятельности и объектов инвестиций; не выработана единая позиция в отношении недвижимого имущества, в частности нет ясности в том, относятся ли к недвижимому имуществу участки недр и закрытые (обособленные) водные объекты. Поэтому, несмотря на принятие нового инвестиционного закона, предстоит еще работа по устранению серьезных пробелов в инвестиционном законодательстве, что, несомненно, повысит его эффективность и значимость в регулировании инвестиционных отношений.