Главная   »   Сердце нараспев. Валерий Михайлов.   »   Крылатый конь пегас


 Крылатый конь пегас

 

 

В наших беседах Кадыр Гинаятович ни словом не обмолвился о естестве своего дара, он лишь заметил, что без творчества, без чтения не смог бы жить. Очевидно, что это условие все определило в его судьбе. «Я избегал того, что могло бы повредить стихам. Сознательно, преднамеренно уходил от этого. Скажем, никогда не работал в газетах. Предчувствие, что ли, такое было: что не выгодно поэзии, от того следует уклониться. Иначе погубишь себя...» Когда все же донимало житейское море с его волнами, пеной, поэт обращал взор в детство, отдыхал, как он говорит, на стихах для детей. Давно известно, сколько в человеке ребенка, столько в нем и человека. То есть чистоты, искренности, непосредственности. Счастливое свойство свежего, незамутненного ощущения жизни, что присуще детям и отнимается у взрослых, похоже, никогда не оставляло Кадыра Мурзалиева. Это, конечно, не значит, что испытания обошли его стороной.
 
Поэту всего достается вдвойне, втройне: и собственная боль, и трагедии родной страны и мира проходят первым делом через его сердце. Понятно, каким способом стихотворцы издавна заглушают этот преизбыток. Твардовский, незадолго до смерти, обронил: «Пожили, водочки попили,/ Будет уже за глаза...» Но и от сей непременной пагубы, кажется, свыше был убережен Кадыр: по его шутливому признанию, желудок у него оказался умнее головы, ибо никак не принимал в себя больше отмеренной — и, заметим, весьма умеренной — дозы зелья, отвергая малейший излишек. «Доктора, те вообще смеялись и говорили, что мне несказанно повезло. Ведь это естественное чувство меры! Я даже когда хотел напиться — не мог этого сделать. И потому всегда был в рабочем состоянии».
 
Поначалу Кадыр, как и всякий молодой сочинитель, следовая произволу настроения и писал, что на душу ляжет. Но потом ему разонравилась эта прихотливая смена чувств, ибо в результате появлялось нечто отрывочное, лишенное полноты мысли и самовыражения. Однажды, сочиняя для детей, а начинал печататься поэт в журнале «Пионер», он невольно принялся отбирать стихи по темам, подыскивая затем свое единственное место каждому стихотворению. И вдруг заметил, что складывается какая-то необычная книга. Она вырастала естественно, как бы сама из себя. Одно к одному подобрались стихи о природе. Затем возник ряд стихов о языке, с грамматическими упражнениями в рифму, и все это завершилось стихотворением о знаке препинания
 
— точке. Далее появились циклы о животных, о профессиях.
 
— Я так и назвал эту книгу — «Уроки», — говорит Кадыр Гинаятович.
 
— Будто приходит ученик в школу, и такое у него расписание занятий: языкознание, природоведение, зоология, труд. Гляжу, чего-то не хватает. Ну, не только же в школе сидят за партами. А перемены? И вот на первой перемене ребятам загадываю загадки. Большая перемена посвящена побасенкам. Третья перемена — сказкам, а последняя — дразнилкам. Потом в книге появился и дополнительный урок — о красноречии. И, наконец, последний звонок.
 
Вот передо мной эта удивительная книжка, живая, умная, веселая. Цельная в своем разнообразии. И, хоть я давно не школьник, читать мне ее интересно. 
 
Немало детских книжек выпустил Кадыр Мурзалиев в прежние времена, когда издательское дело у нас процветало. Теперь он составляет из них полновесный двухтомник. Впрочем, не только составляет...
 
— Иногда мне как-то скучно становится — и тогда начинаю писать для детей!..