Страстно и пристрастно: «Конец атамана»
С 1967 по 1988 год у меня был период настоящего творчества и ударного труда. За 10 лет - с 1970-го по 1980 - й получил три звания: заслуженного артиста, народного артиста республики, народного артиста СССР, лауреата Госпремии республики, потом Союза.
Весть о первом звании - заслуженного артиста - пришла, когда я снимался у Шакена Айманова в «Конце атамана». Мы тогда были в поселке Кеген Алматинской области. Отработав день, вечером зарезали барана, чтобы «обмыть» мою радость. Шакен-ага тогда, помню, сказал: рановато что-то дали. Я даже обиделся на него: «Шакен Кенжетаевич, какое там - рано! Мои однокурсники Фарида Шарипова и Сабит Оразбаев получили заслуженных еще три года назад».
Кстати, когда тесть пригласил меня на свою картину, я уже снимался у Султана Ходжикова в «КызЖибек». Шакен Кенжетаевич, чувствовалось, был не очень доволен, что я удачно прошел кастинг. Во-первых, у него, оказывается, были свои виды на меня, а, во-вторых, с Ходжиковым у них сложились несколько натянутые отношения.
Но сам я был счастлив! Султан-ага ведь не собирался утверждать меня на роль Бекежана. Не нравился я ему, и все тут! Пройти пробы он мне разрешил так, на всякий случай. А мне страшно хотелось сыграть Бекежана. Это была узловая роль, на ней держался весь фильм, поэтому соперники у меня подобрались архисерьезные. Каукен Кенжетаев, Нурмухан Жантурин, Ануар Молдабеков...
Накануне проб я всю ночь не спал, а с утра побежал в театр. Подобрал там костюм средневекового батыра и шлем, который очень шел мне, и попросил сделать грим, в первую очередь подчеркивавший глаза. А они у меня в те годы были хороши. И выдал все, что мог! У Габита Мусрепова, автора сценария, как говорится, челюсть отвисла.
- Вот он - Бекежан! - закричал потрясенный старик.
Нравлюсь не нравлюсь я режиссеру, уже не играло роли: всем было ясно, кто будет играть Бекежана.
А сам я после утверждения на роль испытал такое высокое счастье, какое у меня было, когда женился, когда родился первенец и когда получил первое свое звание. Если бы меня поставили перед выбором - играть Тулегена или Бекежана, на лирического героя я бы не согласился, даже если бы взяли без проб.
Прохожие на меня оглядывались, когда я шел по улице, смеясь от счастья и разговаривая сам с собой. Ноги несли меня неизвестно куда! И вдруг навстречу Курманбек Жандарбеков, первый и лучший исполнитель роли Бекежана на казахской сцене. Яркий, темпераментный красавец, как он пел и танцевал, передавая зрителю характер своего героя! В тот памятный вечер Жандарбеков шел из консерватории, где преподавал. Я в слезах кинулся к нему: «Коке, меня утвердили на роль Бекежана! Разделите мою радость. Прошу, не отказывайте мне!».
За рюмкой коньяка в ресторане гостиницы «Алма-Ата» он благословил меня на роль, которая когда-то прославила его самого. Я же предупредил, что немножко «украду» от его Бекежана. И я «украл» его темперамент и экспрессию.
А еще я постарался сделать все, чтобы облагородить и защитить своего героя. Бекежан трактовался в народном сознании как каракши - бандит, а я дал понять, что у него есть сердце и чувства. Обвинять его по большому счету не за что. Это влюбленный мужчина, который имел прав на Жибек больше, чем Тулеген. Сарыбай, отец девушки, обещал отдать ему дочь, если он защитит аул от врагов, и не сдержал своего слова. Да, Бекежан пошел на убийство соперника. Но разве был у него другой выход? Ему надо было отстоять не только свою любовь, но и мужскую честь и достоинство.
Работа началась весной 1968 года. Поначалу шли долгие, изнурительные тренировки на ипподроме, к самим съемкам мы приступили только в 1969-м. Приходилось терпеть и зной, и стужу. Сейчас бы, наверно, я уже не выдержал такой работы. Бывало, целыми днями не слезали с лошадей. Пыль стоит столбом, зной невыносимый, а мы в доспехах. Однажды, когда я мчался на полном скаку, из облака пыли неожиданно возник раскидистый полутораметровый куст. Лошадь шарахнулась вправо. Я, собственно, уже завис в воздухе, когда она, словно чувствуя это, дала влево, и я снова оказался в седле. Это спасло меня от неминуемых травм. Стой поры благоговею перед этими умными животными.
А однажды я настолько вошел в образ, что едва не покалечил Кумана Тастанбекова, игравшего Тулегена. Я ему так задел ребро семиметровой пикой, что Куману пришлось около недели провести в больнице.
Съемки «Кыз Жибек» были в самом разгаре, когда появился сценарий картины «Конец атамана». Предтечей этому послужил очерк в «Известиях» о чекисте Касымхане Чанышеве. Прочитав газету, Кунаев встретился с Аймановым, чтобы сказать ему: «Это же готовое кино! Почему не снимаете?».
Шакену Кенжетаевичу, раз это прозвучало из уст первого секретаря ЦК Компартии Казахстана, отступать было некуда. Он тут же позвонил Андрону Кончаловскому, молодому, подающему большие надежды сценаристу и режиссеру. Сказал, что «Казахфильм» получил госзаказ и срочно нужен сценарий.
Кончаловский приехал в Алма-Ату, и они вместе с полковником КГБ Тропининым в одном из алматинских санаториев сели писать сценарий. Перед этим Айманов пригласил Андрона к себе домой и познакомил со мной: «Вот артист, который будет играть главную роль. Под него и пиши».
У меня сердце упало от этих слов: «Как же так?! Я ведь уже занят в «Кыз Жибек»! Я не успею!». Шакен Кенжетаевич невозмутимо ответил: «Не вздумай отказываться. Зарубежные артисты снимаются одновременно в нескольких картинах. И ничего - успевают».
Ну, хорошо, успевать и там, и здесь как-нибудь приноровлюсь. А как быть с бекежановской бородкой? Сбрить я ее не могу - тогда это будет уже не Бекежан, а у чекистов ведь не должно быть каких-то особых примет на лице - ни бородки, ни бородавки, ни родимого пятнышка, ни шрама.
Шакен Кенжетаевич всегда славился тем, что мог найти выход из самой, казалось бы, безвыходной ситуации. Он велел оставить только саму бородку. «Ничего, - сказал Айманов, - в кино художественный вымысел допускается». Сбритые бекежановские бакенбарды на съемках «Кыз Жибек» приходилось заменять искусственными. А чадьяровская бородка так и осталась у меня на всю жизнь, я ее до сих пор ношу...
«Конец атамана» был готов даже раньше «Кыз Жибек». Мы его сняли всего за три месяца. Шакен-ага, кажется, остался доволен моей работой. Я это понял уже после окончания съемок. Он позвонил из монтажной мне домой и попросил дочь: «Майкоза, передай через Асанали чего-нибудь вкусненького». Прибегаю с полными сумками, а он сидит, уже расслабленный, с рюмкой коньяка. Я накрыл стол, Шакен-ага хорошо закусил, он вообще любил вкусно поесть, а уж стряпню дочери просто обожал, а когда я собирался уходить, похлопал меня по плечу: «Жаксы, бала!».
Глупые и завистливые люди думают, что в картину я попал по блату, но режиссер, приглашая меня на роль, думал не обо мне, а о себе. Все творческие люди эгоисты, и Шакен Кенжетаевич не исключение. Будь иначе, он снимал бы только актеров-родичей из Среднего жуза. Например, своего родного брата Каукена Кенжетаева. Но Шакен-ага не знал ни жузов, ни музов, он ценил в людях творчество. Во мне ему в первую очередь приглянулась фактурность.
«Конец атамана» был первым двухсерийным фильмом, снятым на «Казахфильме». До «Атамана» Айманов снимал комедии, сюжеты которых брал из жизни. Ведь как, к примеру, появился «Ангел в тюбетейке»? Шакен-ага однажды услышал историю женитьбы одного своего родственника. Сакко, так звали этого парня, отличался редкой стеснительностью. Зато мать у него была очень шустрой и боевой. Подыскивая невесту любимому сыночку, эта женщина действительно обошла почти все девичьи общежития Алма-Аты.
«Конец атамана» - психологический детектив, опять же первый в истории «Казахфильма». Друг Айманова, Григорий Чухрай, у которого имелась в Москве своя экспериментальная студия, после просмотра «Атамана» предложил Шакену Кенжетаевичу специализироваться на детективных фильмах. «У меня есть даже готовый материал для съемок», - сказал ему москвич при встрече. Шакен-ага ответил, что у него другие планы. «Я теперь могу пойти и на съемки «Абая». Актер у меня готов», - сказал он другу.
Этим актером был я. Но, увы! Шакен Кенжетаевич не успел даже толком узнать реакцию массового зрителя на свой фильм. А первым его зрителем был Динмухамед Ахмедович Кунаев. «Шакен, ты большой мастер!» - сказал он после просмотра. Один из членов правительства попытался было на банкете в честь фильма «укусить» Шакена Кенжетаевича. Дескать, он по блату снимал своего зятя.
Режиссера это замечание не просто задело - оскорбило: «Слушай, ты! - сказал он, зло сощурив глаза. - Ты вот сидишь за богатым дастарханом и набиваешь живот вкусной едой. А ты вообще представляешь, что такое актерский труд?! Ашимов ведь едва не утонул, снимаясь в картине!».
И в самом деле, при съемках одного эпизода, где я на лошади переплывал горную речку Чарын, на нас скатился огромный камень. Я упал и, пока подоспела помощь, вымок в ледяной осенней воде с головы до ног.