Главная   »   С любовью - ваш Ашимов. Ашимов Асанали   »   Морщины надо Заслужить


 Морщины надо Заслужить

Меня часто спрашивают, почему я не прибегаю к пластическим операциям. Это сейчас модно, а потом профессия, дескать, публичная, лицо-часть профессии. Но если бы мне даже самый лучший в мире пластический хирург предложил бесплатно сделать операцию по омоложению, я бы не согласился. Это глупость - стесняться собственных морщин и мешков под глазами. Они у меня так же, как и машина, на которой езжу, и дом, в котором живу, и фамилия, что ношу, -честно заработанные.
 
Должен признаться, что свой мужской облик, так же, как и актерский, лепил постепенно. Останься я в ауле и займись самой обычной работой - чабанской, например, внешность моя так и осталась бы непроявленной, невыразительной. В роду у нас красавцев не было отродясь Моя мать, например, - широкоскулая, смуглолицая степнячка. Среднего роста, коренастая, с довольно короткими кривоватыми ногами. А я весь в мать - и характером, и внешностью.
 

 

Лет до 30 я и не подозревал, что могу быть привлекательным. Но точно так же, как чахлое кривое дерево после тщательного ухода начинает тянуться вверх, покрываться густой зеленью, так и я после фильмов «Кыз-Жибек» и «Конец атамана» стал вдруг набирать мужскую красоту. Популярность, узнаваемость творят чудеса. Откуда ни возьмись, появился вкус, о наличии которого у себя я раньше не догадывался. Чадьяровская бородка, которая мне очень шла, стала частью моего облика, а еще я научился умело скрывать недостатки своей чисто казахской фигуры. Понял, например, что мне идет военная форма. Она придала мне выправку, которая сохранилась до сих пор. В начале 70-х напрочь отказался от костюмов. В них я выгляжу старше своего возраста, да и походка становится какой-то нелепой. Если уж приходится надевать пиджак, то только с джинсами.
 
Джинсы, кстати, вообще отдельная история. Покупая их с рук у фарцовщиков, отдавал, бывало, всю зарплату. Друзьям, выезжавшим в зарубежные командировки, пытался заказывать. Сразу пять пар привез из Канады -там шли съемки фильма «Вкус хлеба», который «Мосфильм» снимал совместно с «Казахфильмом». Это идейно правильный, залакированный фильм про целину, эдакий современный вариант «Кубанских казаков». Более скучной работы в кино у меня не было. Сегодня я даже и вспомнить не могу, кого играл там - то ли агронома, то ли бригадира. Я вообще не хотел сниматься в этой картине, но ЦК обязал. Единственная радость - побывал в Канаде. До этого я выезжал за границу только на фестивали, а тут целых три недели провел в стране «загнивающего капитализма».
 
Шел 1978 год, и супермаркеты меня, советского человека, естественно, потрясли. Больше всего удивило обилие джинсов, которые тут считались рабочей одеждой. Нас сразу предупредили: больше четырех пар не покупать. Я ослушался и прихватил лишнюю пару. Когда уезжали, пришлось натянуть на себя сразу две.
 
Валюта, выданная нам, была уже на исходе, когда, прогуливаясь по Монреалю с Сергеем Шакуровым (он играл в картине «Вкус хлеба» главную роль - директора совхоза), увидел в витрине какого-то магазинчика шикарный джинсовый пиджак. Было уже поздно - магазин закрылся, да и денег все равно не хватило бы. Но я решил: извернусь, но добуду понравившийся мне пиджак.
 
Наутро взял 20 банок икры (мы везли ее с собой в надежде обменять на валюту, да все как-то не получалось), пришел в магазинчик и где на ломаном английском, где мимикой прошу показать пиджак с витрины. И вдруг хозяин заявляет: «Да ладно тебе, не напрягайся, говори по-русски». Оказалось, он - грек из Джамбула. Разговорились за чашкой кофе, у нас нашлись общие знакомые. Потом я говорю: «Я сегодня улетаю, хочу тебе оставить 20 банок икры, дам еще 15 долларов, только продай мне пиджак».
 
А он мне: «Да пожалуйста! Можешь взять в придачу к нему еще и джинсы. А хочешь, я обменяю твои червонцы на доллары?».
 
У меня было с собой рублей сорок, их легко можно было обменять в банке, но это был по тем временам криминал, запрещенная операция. С этим в Союзе не шутили. И я отказался от услуги своего нового приятеля. Я и так был благодарен ему за пиджак. Дома не достал бы его ни за какие деньги.
 
Еще о внешнем. К примеру, принципиально не ношу галстуки, трикотажные вещи, пальто и шапки. Это не мое, мне в них неловко. Одно время я ввел своеобразную моду - нетугой узел прямо на голой шее, а сам галстук - поверх рубашки. Но потом и вовсе отказался от них и первым в Алма-Ате стал носить на шее платки и косынки, которые сам же и выкраивал из понравившейся ткани. Из головных уборов предпочитаю фуражки, а из теплой верхней одежды - только куртки.
 
Но внешняя форма - это всего лишь фантик, имидж, как сейчас говорят. Без характера и внутреннего содержания обладателя самых блестящих природных данных будут считать всего лишь слащавым красавчиком. Это, кстати, касается и женщин. К примеру, Бибигуль Тулегенова, насколько я запомнил ее в молодые годы, была невзрачной провинциальной девчонкой, но с годами она все хорошела, и сейчас, любуясь ею, многие уверены, что она от природы потрясающая красавица.
 
Окончательно внешний и внутренний мой облик сформировался только годам к 50 благодаря профессиональным успехам и всеобщему вниманию, которое меня окружало. Это позволяло иногда влиять и на то, к чему мы, актеры, имели лишь косвенное отношение.
 
Однажды группа артистов Ауэзовского театра во главе с народной артисткой СССР Хадишой Букеевой приехала со спектаклем в Курчумский район Восточно-Казахстанской области. Директор совхоза, невысокий молодой крепыш, вел себя так, словно хотел показать: «Ну и что, что вы народные? Здесь я хозяин, и условия буду диктовать я».
 
Представление мы давали в помещении, которое с большой натяжкой можно было назвать клубом. Набрякший от дождей потолок прогнулся, грозя вот-вот обрушиться. Я не стал ждать неизбежного и, выбрав момент, когда рядом не было партнеров, ткнул в этот, с позволения сказать, кров бутафорской пикой (мы играли любимый в народе спектакль «Козы Корпеш и Баян-сулу»). Вся сцена в миг оказалась в глине - дети хохочут, старики радуются: «Асеке, вы правильно сделали. Мы этому собачьему сыну директору давно говорили, что клуб нуждается в ремонте».
 
Урок бюрократу пошел на пользу. Директор после случившегося вел себя как мышь. Попросив У нас прощения за холодный прием, пообещал к следующему нашему приезду привести клуб в достойный вид. А на следующий год (я специально интересовался) в колхозе построили новый клуб.
 
...Нынче стало модным менять буквы в конце фамилии. Если следовать этим тенденциям, то я должен именоваться Ашимулы. Следовательно, фамилия, которая честно служила мне столько лет, исчезнет. Нет уж, я лучше доживу с теми буквами, которые сделали меня тем, кто я есть сегодня.