N 43. 1838 г. января 31. — Из отношения хана Букеевской орды Джангира в Оренбургскую пограничную комиссию об И. Тайманове и М. Утемисове
Бывший с командою и киргизами, в отряде г-на подп-ка Геке, султан Юсуф Шигаев, по возвращении своем, сам лично представил мне найденное в кибитке Исатая Тайманова прошение на имя г-на Оренбургского военного губернатора на татарском языке от 11 июля минувшего года за N 17, надобно полагать, оставленное у него в виде отпуска, потому что под ним подшита подлинная расписка, данная 19 августа того же года киргизу Бершева рода Таялину, ушедшему вместе с Таймановым за Урал, начальником Калмыковской крепости ес-м Бородиным 2-м, в принятии прошения и еще конверт на татарском диалекте. Прошение это писано будто бы от имени старшин, богачей и прочих всех родов и отделений здешней орды и содержит жалобу на меня, на султанов и биев; потом изъяснено несбыточное желание о дозволении просителям прикочевать к Уралу; быть подчиненными уральцам и делать помогу службе посылкою в дальние командировки, как например, посылаются в Ново-Александровское укрепление и другие города и чтоб управлял ими старшина Исатай Тайманов и проч. Утверждено оно тамгами некоторых; о других сказано — прилагаются их печати, но не приложено; а приложенных на этом прошении есть от разных, наименованных старшин, пять печатей. По рассмотрении признал я печати поддельные, так как приложены от имени некоторых старшин, вовсе печатей не имеющих, а другие — простые киргизы, несправедливо названы в прошении старшинами; народ киргизский не употребляет номеров ни для каких прошений, потому выставляемый на этом прошении г 17, конечно означает номерацию писаний куда либо от Исатая; бумага же найдена у него в кибитке; стало быть он составлял ее при содействии злоумышленников для обмана, но совсем не от просителей; остатка подписей, тамг и печатей нет, кроме как только от четырнадцати человек; продолжение фальшивых рукоприкладств, или печати, вероятно, сделано на подлинном прошении, судя таковое дошло до того пр-ства по расписке в принятии уральским чиновником. Другой обман, или же нелепое изъяснялось желанием быть им в подчиненности уральцев; отправлять и вспомогать службе вместе с ними; и это не могло быть мнением народным, без посторонних тайных связей и одобрений ложных, под какими либо предлогами, с другими; в чем со стороны их соблюдалась только цель для достижения своих намерений сделать злодейства и бежать за Урал.