Главная   »   Образование Букеевской орды и ее ликвидация. Билял Аспандияров   »   Глава VII. Социально-экономические отношения в Букеевской орде


 Глава VII. Социально-экономические отношения в Букеевской орде

 

 

С давних пор в составе казахского народа имелось несколько социально-классовых категорий, среди которых видное место занимали “аксуек” (белая кость) и “карасуек” (черная кость) или “кара казах”. “Аксуек” — это привилегированное сословие, состоявшее, главным образом, из султанов и их сородичей, именующих себя потомками чингизидов, а “карасуек” — непривилегированное сословие, простые рядовые казахи.
 
В прежние времена султаны составляли довольно замкнутую группу, строго обособленную своим происхождением и привилегиями. Султаны закрепили за собою право быть избранными в ханы, тогда как другие сословия по традициям казахов этого права не имели. Доступ в их группу был невозможен для других социальных слоев. Усыновление чернокостного казаха султанами не влекло за собою перемены сословия и не сообщало ему “благородного” звания. К труду, ремеслу, к занятиям торговлей и т. п. султаны относились с презрением, считая подобного рода занятия для себя унизительными. В былые времена они, в основной своей массе являясь верхушечной частью или аристократией казахского общества, представляли собою, так сказать, политическое ядро и составляли свиту и кадры ханской власти. Суду простых казахских биев султаны не подлежали, своих дочерей замуж за простых казахов не отдавали. Часто они являлись родоначальниками и правителями отдельных родовых казахских групп.
 
От простых казахов они требовали к себе “почета и уважения”. В частности, их нельзя было называть по имени, в обращении употреблялись лишь слова: “алдияр” или “таксыр” (господин, благородие). Находясь вне казахских родов, султаны составляли особое привилегированное сословие, не подвергавшееся телесному наказанию и освобожденное от уплаты налогов. С течением времени внутренние взаимоотношения этого сословия претерпевают серьезные изменения. Султаны стали делиться на должностных и недолжностных. Должностные султаны, занимая определенные места в управлении, играли служебную роль в орде, а недолжностные такой роли не имели. Обедневшие султаны теряли привилегии и значение, свою кастовую обособленность. С упадком власти султанов и обеднением пало и их влияние, и их традиции.
 
В конце концов их сословные преимущества (права и привилегии) сошли на нет. И в описываемый нами период султаны уже не составляли особого сословия в Букеевской орде и сравнивались с простыми казахами, образовали свой род “торе” (чингизиды). Теперь торенцы вступают в родство с простыми казахами. В тот период в Букеевской орде словом “торе” стал называться только тот, кто занимал какую-нибудь служебную должность, что было все же исключением.
 
В прежние времена часть привилегированного сословия составляли и ходжи. Телесному наказанию ходжи не подлежали, податей не платили. Ходжи считали себя потомками Саида, ближайшего последователя Магомета, и ставили себя родом выше султанов. “Уран” (девиз) их имел религиозный характер — “алла” (Боже), а одежда была кастовой.
 
Они носили особую одежду: чалму и халат зеленого цвета, имели определенный пояс и посох и т.п. Из среды ходжей выходили лица, которые занимались исключительно тем, что совершали обряд обрезания у мальчиков и, живя за счет широких масс, они превратили это занятие в особую профессию, дающую им большие материальные выгоды.
 
Вследствие обеднения ходжи, как и султаны, потеряли в Букеевской орде свое былое значение и почти приравнялись к простым казахам. Они составляли особый род — род ходжей. “Ходжинцы — говорит Харузин — пользовались личным покровительством хана Джангира; он же из них сгруппировал род (как это сохранилось до сих пор в памяти букеевских киргизов) назначил им в родоправители ходжу Караула Бабаджанова и дал им в знак того, что они люди, ему близкие, свою ханскую тамгу”. Ко времени ликвидации ханской власти в Букеевской орде число ходжей составляло около 500 кибиток или 2500 душ. Но ходжинский род не представлял собой компактной массы, он был разбросан по всей орде. Большая часть их жила в калмыцкой части, т.е. поблизости от Ханской ставки. В Букеевской орде ходжи в своем составе имели три отделения: “мурза-ходжа”, “туе-ходжа” и “кедей-ходжа”.
 
В Букеевской орде к категории зависимых людей относились то-ленгуты. Развитие института толенгутства доктор исторических наук Е. Бекмаханов связывает “с общим процессом феодализации казахского общества и с политической организацией казахского ханства”. И действительно, возникновение толенгутства тесно связано с властью ханов и султанов. В Казахской степи власть хана не была централизована. Для осуществления своей власти над подвластными родами и отделениями ханам и султанам нужна была крепкая вооруженная сила, которая служила бы им опорой в их экономической деятельности. Она также нужна была ханам и во время сложных внутренних межродовых распрей. Такой вооруженной военной силой были толен-гуты, состоявшие при этих ханах и султанах в качестве их жандармерии или дружины. Ханы и султаны собирали около себя разных людей, из которых составляли себе свиту, вооруженную “дворню”, назвав их словом “толенгут”. Толенгутами становились люди по тем или иным причинам, оторванные от своих сородичей, или бежавшие от преследований за преступления, или же вольноотпущенные рабы и дети рабов и т.п.
 
По поводу происхождения толенгутства хан Джангир писал: “То-ленгуты суть потомки людей, исстари обращенных в рабство и исключительно предназначенных в услужение Белой кости”.
 
В донесении поручика генерального штаба Герна, посетившего в 1845 г. ставку Кенесары, мы читаем: “Скопище султана Кенесары Касымова состоит из собственных его толенгутов до 1000 кибиток, которые достались ему от Аблай Хана, и большая часть калмыцкого происхождения”.
 
В статистических материалах имеются некоторые данные, свидетельствующие о происхождении толенгутов. Так, в Бура-Найманов-ской волости у султанов Колычевых было 8 семейств толенгутов, из которых 5 калмыцких и 3 каракалпакских. Таким образом, из приведенных данных мы видим, откуда происходили толенгуты и из каких социальных групп они складывались. Раньше толенгуты не числились в казахских родах, но будучи оторваны от своих сородичей, были неразрывно связаны с феодалами.
 
Толенгутами были и свободные казахи. Разорившиеся и обедневшие казахи обычно попадали в толенгуты. Объясняя причины превращения свободных казахов в толенгуты, один из биев Среднего жуза говорит: “Во-первых, по неимению скотоводства бедные киргизы прибегают к достаточным и остаются у них из-за одного пропитания даже навсегда со своим потомством… Во-вторых, имеющие скотоводство киргизы, желая обезопасить стада и быть под покровительством, остаются при покровителе… В-третьих, во избежание какого-либо взыскания, правильного и неправильного, киргизы укрываются под покровительством султана или другого влиятельного киргиза”. Надо полагать, что указанные здесь причины превращения простых свободных казахов в толенгуты соответствуют действительности.
 
В записи обычного права казахов о правовом положении толенгутов мы читаем следующее: “Образовав отдельные аулы пришельцев из разных родов и отделений, кочуют постоянно вместе с султанами, не отличаются, впрочем, ничем от простого киргиза, кроме одного права клеймить скот свой султанским тавром… Судятся биями и другими наравне с прочими ордынцами”.
 
Толенгуты не были ни рабами, ни крепостными. По этому поводу Зобнин приводит следующие данные: “Толенгуты имеют право отходить по своему произволу к другому владельцу или иметь отдельную, ни от кого независимую кочевку. Если же на отход от владельца встретятся со стороны его препятствия (расчеты имущественного характера), тогда толенгуты отходят от него со всем приобретенным скотом по суду, произведенному биями по киргизским обычаям”.
 
Ссылаясь на материалы Мейера, Харузин так определяет толенгутов: “Толенгутов можно бы назвать чем-то вроде крепостных людей, отличавшихся однако от рабов, купленных или военнопленных, которых в прежнее время было у киргизов огромное число”. В Букеевской орде толенгуты также имели султанскую тамгу.
 
Каковы были взаимоотношения султанов с толенгутами? Отвечая на этот вопрос, Загряжский пишет, что “толенгуты не рабы, но только слуги и работники”, что они “составляют свиту султанов”. В народе существует поговорка, свидетельствующая о том, что толенгуты являются слугами султанов: “толенгут, торенди кут”, т.е. “толенгут, ухаживай за своим султаном”. Опираясь на достоверные материалы, Ф. Зобнин пишет: “Толенгуты обязаны охранять султана и его собственность, сопутствовать ему в поездках, служить для посылок и проч. В древние времена толенгуты были исполнителями казней”. Ясно, что толенгуты, являясь “слугами и работниками султанов”, составляли их двор.
 
Что же влекло толенгутов к феодалам? Прежде всего льготы. Они кочевали вместе с ханами, султанами, освобождались от уплаты налогов — зекета и согума, пользовались лучшими пастбищами. Разумеется, пользование султанскими пастбищами (кочевками) имело “условный”, феодально-зависимый характер. Вследствие этого толенгуты постепенно превращались в зависимых людей и в конце концов были поставлены в положение крепостных.
 
С течением времени положение феодальной знати подвергается большим изменениям. Одновременно с этим иным становится и значение толенгутизма. В связи с тем, что ханы и султаны превратились в царских чиновников, которые стали опираться на вооруженные силы царского правительства, прежняя политическая роль казахской феодальной знати постепенно падала, исчезала потребность в вооруженных дружинах. Ханы и султаны больше не нуждались в толенгутах, а напротив, стремились поставить их в совершенно новые условия.
 
В Букеевской орде толенгуты потеряли свое прежнее политическое значение опоры ханской власти, так как хан опирался на вооруженный отрад астраханских казаков. Падение значения толенгутов в управлении привело к ликвидации всех тех льгот, которыми они раньше пользовались. Они были, так сказать, переведены на положение простых рядовых казахов. Земли у них отбирались, сами они теперь облагались всеми видами налогов (зекетом, согумом и пр.). В условиях Букеевской орды толенгуты, потеряв свой сословный характер, стали превращаться в особый казахский род “толенгут”.
 
Итак, эти два сословия — султаны и толенгуты — тесно связаны друг с другом. В определенной исторической обстановке они, как особые институты, одновременно появляются и в определенной исторической обстановке они так же одновременно исчезают. Нет сомнения в том, что толенгутский род образовался одновременно с султанским.
 
В Букеевской орде толенгуты уже были “вольными” — они, так сказать, имели права “гражданства”. Это подтверждается отчасти и тем, что хан Джангир стал их назначать на ответственые места. Так, толенгут Чука Идильбаев был им назначен родовым старшиной.
 
Исследователь казахских родов Младшего жуза П. Небольсин писал, что “род толенгутов, прежде составлявших когорту, двор и прислугу ханов и султанов, образовался впоследствии времени”.
 
К началу второй половины XIX в. в Букеевской орде толенгутов было приблизительно 1000 кибиток. Они в своем составе имели 6 отделений и были разбросаны по всей орде.
 
К концу ханствования Джангира в орде возникло дворянское сословие, носившее звание “тарханов”. Джангир всемерно стремился привлечь на свою сторону богатых, знатных казахов, имевших большое влияние на народ. Таких казахов, как бы за заслуги, Джангир возводил в дворянское сословие, выдавая им особые, так называемые “тарханные грамоты”, освобождавшие их владельцев, а также их потомков от уплаты податей и от телесных наказаний. Тарханные грамоты передавались потомкам мужского пола, и это делало звание наследственным. Таким образом, в Букеевской орде хан Джангир положил начало дворянскому сословию. Тарханные грамоты писались по-казахски и по-русски с приложением печати хана.
 
Ниже приводится образец такой грамоты, данной Джангиром казаху Исенбаю Ходжабаеву:
 
“Именем всемогущего Бога и соизволением императора всероссийского, я генерал-майор и кавалер Хан Меньшой киргиз-кайсак-ской орды, кочующей в зауральских степях при нижней линии Урала и среди степей Астраханских.
 
Дал сию мою ханскую грамоту моему подвластному Таминского рода, Кенжебаева отделения, киргизскому старшине Исенбаю, сыну Хаджебекову в том, что он за всегдашнюю ко мне верность, к пользам народа усердие, точное и бескорыстное исполнение повелений моих по управлению ордою, издаваемых соизволением моим и по праву от предков мною наследованному, пожалован, с нисходящим от него потомством мужского пола в звании тархана между моими подвластными.
 
Почему приказываю всем моим подвластным, равно прошу военные и гражданские власти, Императором моим поставленные, а равно начальство зауральских киргизов, как подданных империи, так и независимых, его, Исенбая, таковым признавать во всяких грамотах именовать и издревле принадлежащие тарханам права ему предоставлять. Поощренный сей наградою тархан Исенбай и его потомки, чувствуя к себе мою ханскую милость, да продолжают во всю свою жизнь благонамеренные свои действия с тем усердием и непоколебимою твердостью, кои к его Императорскому величеству по долгу верноподан-нической присяги, а ко мне и потомкам моим по законам высокославных предков моих. В удостоверении чего ему, Исенбаю Ходжабаеву, я, хан Джангир, грамоту сию милостиво пожаловал и ханскую моею печатью утвердил.
 
Дана в ставке моей при Нарын-Песках в лето от P. X. тысяча восемьсот сорок второе, Хиджры Мухаммеда 1258 г. Ханствования моего в восемнадцатое. Сия грамота на тарханское достоинство Исенбая Хаджебекова в канцелярии высокостепенного и превосходительного хана в книге исходящих бумаг записана под N 1457 м-ца июля 7-го дня 1842 года. Правитель по канцелярии Раевский”.
 
Здесь, между прочим, характерно то, что хан Джангир, выдавая тарханские грамоты, почти в точности имитировал принцип возведения людей в дворянское сословие царским правительством. Но вскоре политическая обстановка изменилась. Хан Джангир умер. Ханство было упразднено, тарханские грамоты потеряли свое значение и тарханы пали. Это произошло потому, что в связи со смертью хана и упразднением ханской власти в орде они потеряли свою социальную опору. Падение тарханов, как и падение султанского сословия, ускорилось еще и потому, что на политической арене появились новые социальные элементы.
 
Дело в том, что царское правительство вскоре после ликвидации ханской власти стало открывать в орде так называемые русско-туземные школы, где обучение должно было вестись на русском языке, и в этих школах готовились из казахов канцелярские служащие, переводчики и пр. Число этих людей с каждым годом росло, царские чиновники стали замещать все должностные места этими “грамотными” людьми. В последующий период из них образовалась довольно значительная социальная сила, которая по воле царской администрации стала вытеснять представителей прежних “привилегированных сословий”.
 
Царское правительство не чинило формальных препятствий распространению ислама среди казахов и религиозным мероприятиям хана Джангира.
 
Еще Екатерина II провозгласила принцип религиозной политики, проводимой царской администрацией в Малой орде. В распространении магометанства среди казахов царица видела одно из лучших средств для “привития людкости и лучшего обращения в орде”.
 
При хане Джангире возвысилось сословие мусульманского духовенства. К тому же, находясь под влиянием своего тестя — оренбургского муфтия Хусеинова и своей жены Фатимы, хан Джангир еще более форсировал свою религиозно-просветительную миссию. Ревность хана Джангира в деле насаждения ислама доходила до того, что, по свидетельству современников-очевидцев, он приказывал бывшим в его ставке астраханским казакам загонять нагайками своих подданных в выстроенную им мечеть. Это свидетельствует о том, что религиозное рвение в подданных воспитывалось решительными мерами.
 
Не менее решительно предпринимались и другие шаги: строились мечети, открывались татарские школы, в которых муллы стали обучать детей казахов. В Ханскую ставку усилился приток татарских мулл, которых хан назначал по несколько в каждый род и отделение.
 
При мечети в ставке служил ахун, который получал добровольных приношений на сумму более 4000 рублей. Кроме того он имел свои земельные участки, где паслись его многочисленные стада. При хане Джангире число мулл дошло до 150, и они содержались на средства широких народных масс. Таким образом в Букеевской орде при хане Джангире сформировалось мусульманское духовное сословие, освобожденное, как тарханы и султаны, от уплаты податей.
 
Старинный казахский быт знал еще некоторые разряды людей, выделявшихся из широких народных масс и пользовавшихся, независимо от своего происхождения, большим влиянием среди народа. Это были “аксакалы”, “бии”, “батыры”, “консы”. Тут мы имеем дело не с отдельными личностями, а с целыми социальными прослойками времен феодально-родового строя. Все эти разряды людей имели место в Букеевской орде, особенно в первый период ее существования. Но здесь они сохранились лишь в форме пережитков. Ниже приводится краткая характеристика каждой из этих категорий.
 
“Аксакалы”. Слово “аксакал” (белая борода) возникло в эпоху родового строя. С течением времени содержание его менялось. Аксакал — это прежде всего пожилой человек, старик, убеленный сединами. В казахском быту не всякий старик назывался аксакалом. Так назывался обычно старик, умудренный годами и опытом долголетней жизни, который являлся старшим членом какого-нибудь хозяйственного аула или целой общины и пользовался уважением в народе. Аксакал подчас был носителем и хранителем старины, патриархом разных житейских, бытовых и даже религиозных обрядов казахов. В тех или иных затруднительных случаях простые казахи обычно обращались к аксакалу за советом или разрешением каких-нибудь спорных житейских вопросов. В силу такого положения аксакалы представляли собой верхушечную часть простых казахов. В Букеевской орде в обстановке возвышения и укрепления ханской власти аксакалы потеряли свое прежнее значение.
 
Бий — это изначальный влиятельный народный судья, знаток народных нравов и обычаев, человек умный, обладающий даром красноречия, оратор, способный разрешать самые затруднительные споры. Обычно бии решали крупные межродовые споры и тяжбы, которые выходили за рамки компетенции отдельных аксакалов. Роль биев была особенно велика, когда решались самые сложные и запутанные дела — вопросы о кровной мести, о межродовых барымтах и т.п., возникавших между отдельными группами того или иного рода или разными людьми. Особо важные споры решались отдельными биями или их собранием. О справедливых биях в казахском народе сложилась такая поговорка: “тура бийде туган — жок”, что значит в переводе на русский язык — “у справедливого судьи нет родни”, иными словами, “справедливый судья не покривит душою”.
 
Характерно, что обычно биями были представители “черной кости”, а не чингизиды. Бии, как правило, занимали господствующее положение среди казахов, пользовались привилегиями и составляли родовую знать. Они распоряжались общинной землей: распределяли зимние и летние пастбища между отдельными членами определенной общины.
 
Бии, как и представители “белой кости”, были заинтересованы в сохранении патриархально-родовых отношений, так как это вполне обеспечивало им господствующее положение среди простых казахов.
 
В условиях Букеевской орды народные бии превратились в социальную опору ханской власти. Хан Джангир, подчинив биев своей власти, отменил их выборность. Он просто назначал биев по своему усмотрению. Таким образом большинство биев стало орудием в руках хана и его приближенных. Однако среди биев встречались и такие, кто не хотел примириться с произволом феодалов. Они были преданы интересам обездоленного народа и выступали в защиту его интересов. К таким биям относится Исатай Тайманов.
 
В казахской действительности важное значение имел и батыр. Слово “батыр” употребляется издревле. Поначалу оно означало человека, обладающего безудержной храбростью, удальством, отвагой. При набегах, барымтах и во время крупных столкновений с внешними врагами батыр проявлял свою смелость, ловкость и отвагу. Благодаря этому батыр пользовался большим влиянием на народные массы.
 
Выдающийся казахский ученый Чокан Валиханов высоко ценил этих людей. “Батыр — лицо самое важное и знаменитое… — писал Чокан, — он должен быть в войне храбр, как тигр, и силен, как лев. Это самый влиятельный человек, советы которого в народе всегда с весом”.
 
В ранний период казахской истории в случаях опасности или при нападениях извне из рядовых казахов обычно формировались военные дружины со своими военачальниками. Такие дружины часто возглавлялись батырами. В последующие же периоды формирование батырства, как социальной категории, тесно связано с возникновением военно-феодальной знати.
 
В Букеевской орде, в условиях роста ханской власти и осуществления колонизаторской пол итики царизма батырство потеряло исходное значение. Само слово “батыр” стало употребляться просто в нарицательном значении, иногда даже с пренебрежительно-шуточным оттенком. Только в годы восстания в орде народные массы, употребляя это слово в первоначальном его значении, назвали Исатая Тайманова за его храбрость и отвагу батыром.
 
В казахском быту иногда батыры одновременно являлись и биями. Примером таких батыров могут служить Срым батыр, Богембай батыр и др.
 
Для казахского быта характерным было то, что представители вышеприведенных сословий (аксакалы, бии, батыры) не могли быть избранными в ханы, хотя они иногда играли очень крупную роль в общественной жизни. Ханы обычно избирались из представителей “белой кости” (из торе-чингизидов).
 
Казахские роды принимали к себе и выходцев из других родов. Бывали случаи, когда отдельные семьи или часть какого-нибудь рода или отделения в силу разных экономических и политических причин, оторвавшись от своих сородичей и порвав с ними связь, переселялись на временное или постоянное жительство к другому (обычно сильному) роду. Живя рядом или вместе с этим родом, эти чужеродцы пользовались кочевками и покровительством этого рода, в силу чего они были в некоторой зависимости от него, занимая иногда даже подчиненное положение. Старинный казахский быт выделял таких чужеродцев в особый разряд людей, назвав их словом “консы”.
 
Необходимо отметить, что понятие, обозначаемое словом “консы” до настоящего времени еще не совсем четко определено. В разных районах Казахстана по-разному употребляют это слово, вкладывая в него разное содержание. Русские исследователи социально-экономической жизни казахов, пользуясь неправильным и неточным переводом этого слова на русский язык, внесли немало путаницы в дореволюционную литературу, приравнивая или даже отождествляя “консы” то с толенгутами, то с крепостными или с рабами, что совершенно не соответствует действительности. В результате использования этих данных дореволюционной литературы в качестве фактического материала, путаница вносится и в литературу советского периода. Требуется внести соответствующее уточнение.
 
В Букеевской орде было немало чужеродцев на положении “консы”. Так, группа семей каракалпакцев и несколько семейств туркменов как “консы” жили в Букеевской орде среди байулинских родов и пользовались землей и защитой этих родов. Нередко “консы” по месту постоянного жительства ассимилировались с более сильными родами.
 
Рабовладения у казахов Букеевской орды не было. Возможно и были единичные случаи использования рабского труда в домашнем хозяйстве отдельных феодалов, но о них достоверных сведений, к сожалению, не оказалось в источниках. Главными источниками приобретения рабов могли служить военные захваты или покупка рабов на невольничьем рынке. Но этих условияй в Букеевской орде как раз и не было.
 
Во-первых, орда была окружена со всех сторон русскими поселками и военными форпостами; казахов никуда не выпускали, так что они, будучи отовсюду изолированы, не могли делать никаких военных захватов. Во-вторых, 22 июля 1822 г. царское правительство издало “Устав о сибирских киргизах”, действие которого распространилось и на казахов Букеевской орды. Этим уставом казахам “строго запрещалось покупать рабов и приобретать в неволю природных киргизов”.
 
Но главная причина отсутствия рабов в Букеевской орде заключалась в том, что рабы в общественной жизни ее казахов существенной роли не играли и не могли играть. Они, как особая социальная группа, должны были исчезнуть, так как рабский труд в хозяйстве казахских феодалов, биев и баев не мог быть ведущим. У этой феодально-байской верхушки много было и своих сородичей — бедня-ков-жатаков, консы, толенгутов и т.п. — почти задаром и полностью обеспечивавших все потребности крайне отсталого кочевого хозяйства этих феодалов. В этих условиях рабский труд не мог бы найти себе применения.
 
Казахи долгое время сохраняли родовой строй в неприкосновенности. Вне рода казах чувствовал себя беззащитным. Родовая организация вполне соответствовала прежним формам хозяйственной жизни кочевников; она защищала интересы рода. Чем сильнее был род, тем он лучше защищал от внешних посягательств свои пастбища, водопои, стада и имущество. Постоянная опасность нападения извне заставляла казахов как можно теснее сплачиваться вокруг своего рода. В условиях кочевой жизни казахи, живя в составе рода, помогали друг другу во время стихийных бедствий и защищались от внешних врагов.
 
Совершенно иные условия сложились в Букеевской орде. Она со всех сторон была окружена мирным оседлым русским населением и защищена линиями военных укреплений, так что никакая опасность нападений извне не могла угрожать букеевцам. Поэтому здесь казахам не было особой необходимости тесно сплачиваться в большую компактную родовую общину. Напротив, им гораздо выгоднее было кочевать более мелкими группами, так как это облегчало отыскание корма для скота (удобных пастбищ) и водопой для него.
 
К тому же территориальная ограниченность Букеевской орды, наличие больших песчаных безводных пространств в ней — словом, не совсем благоприятные условия — тоже способствовали сохранению распыления казахов. В силу этих причин большинство казахов Букеевской орды стали кочевать небольшими аулами, в составе нескольких родственных семей. Такие мелкие аулы выходили из-под опеки родов и кочевали почти самостоятельно, что вело к дроблению родов на мелкие единицы, отделения, подотделения, небольшие аулы. Вследствие этого землепользование букеевских казахов отличалось крайней раздробленностью. Таким образом, пережитки родового строя казахов Букеевской орды не могли сохраниться, а стали разлагаться, так как он не отвечал больше их потребностям.
 
Но баи и полуфеодалы были заинтересованы в сохранении казахской родовой земельной общины. Они беспрепятственно (со стороны бедноты) пользовались всеми видами общинных пастбищ: “кыстау” (зимним), “джайляу” (летним), “коктеу” (весенним) и “кузеу” (осенним).
 
Кроме того, под видом родовой помощи они давали бедным сородичам на временное пользование скотину — “майн” (временная тягловая скотина) и “саун” (временное пользование молоком). Таким путем баи-полуфеодалы размещали часть своего скота по хозяйствам бедняков, которые в силу родовой традиции за их “помощь” также должны были “помогать” баям в их хозяйствах, т.е. отрабатывать. Казахи, получившие от баев “майн” или “саун”, обязаны были беречь байскую скотину с тем, чтобы потом вернуть ее в исправном виде хозяину. Это приводило к тому, что бедняк свой скот пускал в расход, а байский — берег, а в результате превращался в “бесскотного” бедняка. Таким образом, бедняк в конце концов попадал в кабальное положение.
 
Вместе с тем дробление казахских родовых общин способствовало усилению ханской власти. Чем более дробились родовые общины, тем более крепла власть хана. Казахи были не в состоянии противостоять ей.
 
Царская власть, не допуская дальнейшего развития экономики и культуры казахов, сознательно сдерживала, задерживала на одном уровне развитие производительных сил казахского народа. А казахские баи и полуфеодалы, имея за своей спиной царскую администрацию и используя отсталость казахского народа, даже консервируя ее всевозможными мерами, устраивали свое благополучие.
 
<< К содержанию                                                                                Следующая страница >>