Главная   »   О моем времени. Динмухамед Кунаев   »   НЕМНОГО О ПРОШЛОМ


 НЕМНОГО О ПРОШЛОМ

... Я коренной житель Верного, ныне Алма-Аты. Очень люблю город моего детства и юности, имеющий свою, хоть и небольшую, но богатую историю. В 1854 году на месте разрушенного войсками и набегами древнего казахского поселка Алматы, разместившегося на северном склоне Заилийского Алатау, было заложено укрепление «Заилийское», переименованное позже в Верное. В 1867 году Верный приобрел статус города и стал центром Семиреченской губернии. После революции в 1921 году город получил свое первоначальное имя по предложению Ураза Джандосова, видного партийного и государственного деятеля. В 1924 году он стал центром Семиречья. Когда построили Турксиб, столицу Казахстана перевели из Кзыл-Орды в Алма-Ату. Не только алмаатинцы, но и гости — наши и зарубежные — считают казахстанскую столицу одним из красивейших городов страны. Город-сад отметил 8 декабря 1981 года рождение миллионного жителя...

 

Каждый человек должен знать свою родословную. Не уходя в глубокую древность, могу только сказать, что мои предки берут свое начало от Байдыбека, джигита Старшего жуза. Мое ближайшее генеалогическое древо выглядит следующим образом:
 
Жолым .
Нурмамбет
Азнабай
Конай
Джетибай     Жумабай
Минлиахмед
Динмухамед
 
Мои предки были животноводами и жили на берегах реки Курты и Или в районе Куйгана. В прошлом это место называлось — Нижнеилийская волость Верненского уезда Семиреченской губернии. Ныне территория Балхашского и Куртинского районов Алма-Атинской области.
 
У моего прадеда Азнабая было четыре сына. Семейное предание не сохранило причину разлада Азнабая со своими сородичами. Но однажды он снял весь аул и через Или по юго-восточному берегу Балхаша добрался до Аягуза, а оттуда откочевал на земли рода тобыкты. Впоследствии он прижился на новом месте и женил своего второго сына Коная на тобыктин-ке. У Коная родились сын Жумабай и дочь Булонтай. После смерти Азнабая тобыктинцы начали притеснять Коная и его родичей. Конай принял решение со своими близкими перекочевать и вернуться на свои земли в Семиречье. Однако тобыктинцы не позволили Конаю увезти с собой жену и дочь. Разместив всех своих одноаульцев на родных землях, Конай в поисках лучшей жизни переезжает на правый берег реки Алмаатинки, отдаст своего сына Жумабая на учебу в мусульманскую школу.
 
Однажды Конай выехал на Курты к родственникам и в пути, как гласит предание, был вероломно убит во время молитвы. Чтобы сохранить род и наследие Коная, жену его умершего старшего брата Бокеша по имени Кырыжмлкы отдали замуж за третьего сына Азнабая Шолака. Они и занялись воспитанием моего деда Жумабая.
 
Жумабай хорошо учился в школе, затем поехал учительствовать в родные края. В 1904 году через Турцию уехал в Саудовскую Аравию и совершил паломничество в Мекку и Медину. В 1905 году он вернулся домой через Индию и Афганистан. Хадж Жумабая занял восемь месяцев. В 1886 году у него родился сын Минлиахмед. Его, четырнадцатилетнего мальчика, Жумабай устроил на работу к алмаатинскому купцу И. Габдулвалиеву. До Октябрьской революции он работал по найму у этого купца. Мои родители не имели никакого образования.
 
После Октября до ухода на пенсию отец работал в сельскохозяйственных и торгующих организациях Алма-Атинской области. Сам научился грамотно читать и писать по-русски и по-казахски.
 
Мать, Зухра Баировна, родилась в бедной крестьянской семье в селе Чилик (Зайцовка) Чиликского района. Родители мой прожили совместно свыше семидесяти лет. Мать умерла в возрасте восьмидесяти шести лет в 1973 году.
 
Доброй памятью всегда вспоминаю своего дядю А. Б. Чимбулатова. Он был одним из организаторов комсомола и участником борьбы за установление Советской власти в Семиречье, Верном. Затем работал секретарем Алма-Атинского укома Компартий Туркестана, первым секретарем Алма-Атинского горкома партии, первым секретарем Джаркентского укома ВКП (б). Работая в Северо-Казахстанском обкоме партии, начальником политотдела «Каззолото» и Омской ж. д., был незаконно репрессирован и погиб в 1938 году. В 1954 году А. Б. Чимбулатов был посмертно полностью реабилитирован. Надо сказать, что именно он настойчиво рекомендовал мне вступить в комсомольскую организацию.
 
Отец умер в 1976 году, не дожив до девяноста лет трех Месяцев. Наша семья жила в Верном на Саркандской улице в доме Иванова (в Большой станице), где я родился 12 января 1912 года. Через два года отец построил небольшой домик на Старокладбищевской улице, 39. Она получила свое название потому, что в се северной части находилось старое кладбище (сейчас в этом районе расположен вокзал Алма-Ата II). После этого улицу назвали Вокзальной, затем проспектом Сталина, ныне — это Коммунистический проспект. Наш старый дом, где Прошли мои детские годы, давно снесен, на его месте построен большой дом с магазином по продаже электротоваров. Недалеко от нашего дома находилась Узбекская мечеть. В дни мусульманских праздников — ураза-айт, курбан-айт — отец брал меня с собой в мечеть. Пока шла молитва (намаз), мы, тогда 7 — 8-летние мальчишки, бегали по мечети, забирались на минарет и оттуда с большой высоты смотрели на город. После молитвы возвращались домой в приподнятом настроении.; Самым приятным было празднование курбан-айта. Отец по обычаю резал барана (курбан-шалу). Сначала из туши вырезалась грудинка и тут же поджаривалась на костре. Затем всем членам семьи раздавали по кусочку и после этого приступали к чаепитию. Кстати, к празднику готовились заранее и в нашем доме всегда жарили баурсаки, готовили и другие лакомства.
 
Помню все достопримечательности старого Верного. Дом губернатора, здание Военного собрания, дом Дворянского собрания, Кафедральный собор, Покровскую церковь, мечети, купеческие лабазы и магазины, бараки, глинобитные, деревянные дома в один, редко в два-три этажа, ни одной асфальтированной дороги, на пыльных улицах бессчетное количество лошадей и ишаков, день и ночь струящаяся вода в арыках, над которыми поднимались в пышной зелени тополя и карагачи — вот характерный облик города Верного. Деревянные дома в городе строились неслучайно. После разрушительного землетрясения 10 июня 1887 года из 1799 зданий уцелело только одно, стихия привела к необходимости горожан строить лишь деревянные здания. Надо отдать должное основателям города за стройную Планировку улиц, заботливое и богатое их озеленение. Первым губернатором Семиречья был генерал Г. А. Колпаковский, и то, что город стал садом, во многом связано с его именем. За каждое высаженное дерево он платил горожанам по гривеннику, а кто не высаживал деревья в указанном месте или губил их, публично наказывался плетьми. Сопровождавшие генерал-губернатора казаки приговор тут же приводили в исполнение.
 
Город, можно сказать, зеленел прямо на глазах.
 
Весь город практически разместился в таких параметрах: со стороны гор — улица Арычная (ныне проспект Абая), с севера — станция Алма-Ата II, с запада — Весновка и с востока — Пугасов мост и ниже по речке до Малой станицы. Все остальное за этими пределами — огороды, поля, а кое для кого и охотничьи угодья. 
 
Небольшой был город, но очень своеобразный и шумный. Жизнь ключом била вокруг базаров, с постоялыми дворами, кузнечными рядами и великим множеством мелких лавочек с различной хозяйственной утварью и столовых-забегаловок (ас-хана), в которых зазывали и приглашали отведать блюда национальной кухни или просто горячую свежеиспеченную лепешку.
 
Учился я в школе первой ступени № 19 им. Чернышевского, которая находилась на Алма-Атинской улице (теперь Емелева); позже она была ликвидирована и снесена. После окончания четвертого класса учился в 14-й школе (второй ступени), школа находилась на территории ныне действующей кондитерской фабрики.
 
Г оды учебы в школе запоминаются надолго. Хорошо помню свою первую учительницу Анну Павловну, которая учила меня русскому языку и грамоте по букварю. Встретились мы через много лет, в 1955 году, когда я работал председателем Совета Министров КазССР, она позвонила мне и попросила принять ее. Я послал за Анной Павловной машину, и мы долго беседовали с доброй старой учительницей, вспоминая далекую пору моего детства и годы учебы в школе. Потом она обратилась с просьбой — помочь ей улучшить жилищные условия, и я удовлетворил ее просьбу.
 
Моя память хранит чутких и мудрых учителей нашей школы № 14: русского языка — Л. А. Федулову, математики — С. И. Соколова, физики — А. А. Астраханцева, И. П. Масленникова, географии — Тугарина, естествознания — Б. Н. Дублицкого, обществоведения — Е. Войцеховского. До сих пор благодарен учителям-наставникам за душевную щедрость, мудрые наставления, за знания. С особой симпатией вспоминаю учительницу Любовь Александровну, которая много сил положила на то, чтобы я успешно освоил русский язык.
 
Чем еще запомнилась школа тех лет? Беззаветность, самоотверженность учителей словно током пронизывала нас, и мы, молодые люди, со своей стороны с огромным желанием тянулись к знаниям. Отличником я, увы, не был, но трудные науки постигал с превеликим удовольствием. Учились мы вместе с девушками, нравы в школе были, конечно, построже нынешних, жили дружно, во всем помогали друг другу. В ту пору в нашей школе практиковали бригадный метод обучения. Это когда ученики с хорошими знаниями брали «на буксир» отстающих и, как правило, такая помощь приносила хорошие результаты. Как ни странно, но именно в школьные годы я решил стать... горным инженером. По тем временам профессия для казахов редчайшая.
 
Меня вдохновлял образ первого крупного инженера-каза-ха Мухамеджана Тынышпаева, окончившего в 1906 году Петербургский институт инженеров путей сообщения, который был одним из активных участников строительства Турксиба. Я дружил с его сыном Ёскендером, который впоследствии стал известным оператором-художником республиканской киностудии. Наша дружба продолжается и по сей день.
 
После школы я работал статистиком в секторе районирования Госплана республики, а вечерами учился на курсах по подготовке в институт.