В конце октября 1993 года поздно вечером мы возвращались с

 

А.Л. от А. Нурпеисова, которого в узком дружеском кругу поздравляли с 75-летием. Часть пути пришлось идти пешком, А. Л. чувствовал себя вероятно не совсем в своей тарелке — предстояла на днях операция на глазах. Говорили о всяких частностях, с паузами, чего обычно в общении с ним не бывало. Не позволил взять себя под руку и проводить по темному двору. Простились, как обычно, ненадолго… В нем удивительно сильно было развито чувство собственного достоинства и еще чего-то, о чем лучше рассказать, по его примеру, в жанре анекдота, тем более ему известного и тем более, что героем анекдота, с его собственной жанровой подачи, был он сам. Это всего лишь одна из попыток приблизиться к тайне Жовтиса, которую и сформулировать в словах вряд ли кому удастся. Потому что она, эта тайна, как и его анекдоты, была тоже непридуманной...

 

Как ни странно, этого человека многие боятся.

 

А он — типично грассирует, ходит зимой в мятой шляпе, левым плечом вперед. Росту маленького, а голос — высокий, задиристый. В общем ничего особенного — очкарик, щелкунчик, Александр Герцевич.

 

Но его боятся.

 

Он кое-что знает. Например, зачем нужны стихи и отчего вообще стих делается свободным, независимо от «верлибра».

 

Он переводит непереводимых корейцев и казахов, сто раз переведенных украинцев. В Голландии его уже считают корейцем, в Казахстане — переводчиком, а на Украине — своим казахстанцем. Человек мира, так сказать.

 

Он всегда доставлял немало хлопот. До недавнего времени — нашим главным органам, партийным и безопасности. Сейчас, как и всегда, — деканатам и ректоратам, блатным студентам, явным и «тайным советникам» вождей.

 

Он любит шляпу, потому что давно привык ходить под колпаком.

 

Его не любят потому, что его мятую шляпу хорошо знают и в ближнем и дальнем зарубежье, потому что он никогда не боялся утверждать, что у него всегда дело было в шляпе.

 

Быть его учеником — почетно и ответственно, потому что никто еще не превзошел его, как учителя. Потому что, если ты человек, то у тебя должны быть чистая совесть и приличные знания.

 

Я тоже побаивался его.

 

Потому что он — просто ЖОВТИС...

 

Сейчас к этому нужно добавить: если он и ушел, то, конечно, только в легенду.

 

Людвиг Брне (1786-1837), немецкий писатель, публицист и литературный критик, между прочим один из родоначальников жанра политического художественного фельетона-очерка как-то высказал интересную мысль, которая всплывает сейчас сама по себе: