4. Умственное и физическое воспитание
Происходящая сегодня перестройка содержания образования преследует цель создать условия для достижения личностью высокого уровня интеллектуального, нравственного, эстетического и физического развития. Именно это сможет повысить интеллектуальный потенциал государства, усилит влияние гуманистических идей и престиж духовных ценностей. В содержании образования важно отразить традиции и социально-культурные ценности народа. Изучение истории, литературы, родного языка, занятия различными видами искусства должны помочь молодому поколению глубоко проникнуть в духовный мир своего народа, понять истоки культуры, истории, образа жизни, стать продолжателем прогрессивных национальных традиций.
Умственное воспитание новых поколений всегда было предметом первой заботы народа. Народ, хотя и был лишен в прошлом знаний, но в глубине сознания народных масс всегда таилось огромное стремление к образованию и науке. «Знание — светоч ума», «Без знаний работы не добыть, без работы сытому не быть», — наставляют молодежь народные афоризмы.
Парод всегда имел определенное представление о том, что знание — орудие мышления, результат целенаправленного усвоения фактов, понятий и законов науки, в которых отражены закономерности развития природы и общества. «Ни один сосуд не вмещает больше своего объема, кроме сосуда знаний, он постоянно расширяется», — гласит народный афоризм. Народ гиперболизирует: «Десять миллионов видов знаний нужны для того, чтобы добывать еду», этим подчеркивается значение многочисленных отраслей знаний в материальной и духовной жизни общества. Именно о высокой оценке народом значения знаний свидетельствуют такие афоризмы:
Учение — семена знаний, а знания — семена счастья», «Знания дороже денег, острее сабли, сильнее пушки», «Знания издали вести подают», «Знания — половина ума», «Вселенная освещается солнцем, человек — знаниями», «Знающий победит тысячу — сильный победит одного».
В представлении народа только умный человек может овладеть глубокими знаниями. «Дороже ума богатства нет», «Ум на рынке не купишь», «Ум — одежда, которая никогда не износится, знания — родник, который никогда не исчерпаешь» — такова народная оценка значения знаний. Но особенно по-современному звучит пословица: «Не удивляй одеждой, а удивляй знаниями». Это как бы народный отклик да стремление части молодежи выделиться не знаниями и трудолюбием, а дорогостоящими вещами, купленными на деньги родителей.
Народ выработал свои собственные дидактические принципы обучения и приобретения знаний, которые близки принципам научной педагогики. Связь знаний с жизнью — важнейшее дидактическое требование народа. Абстрактные знания, оторванные от жизни, не имеют практического значения, поэтому таджики справедливо считают: «Знания без применения — это тучи без дождя». Народ отрицательно относится к начетничеству, увлечению лишь книжными знаниями: «У того, кто приобрел знания только по книгам, ошибок больше, чем правильных шагов». Народ осуждает человека, который не хочет отдавать свои знания другим: «Кто не делится своими знаниями — подобен свету в кувшине».
Народ интуитивно пришел к осознанию того, что необходима систематичность в получении знаний и непрерывность образования. Это еще одно дидактическое требование, выработанное столетиями. Эту мысль очень образно характеризует такая пословица: «Учиться — все равно что плыть против течения: остановился на минуту — и тебя отнесло назад».
Наглядность обучения также никогда не упускалась из виду народной педагогикой. «Десять языков не стоят одного глаза, а десять глаз — одной руки, способной ощущать», — говорится в народе. Дидактические элементы прочности знаний содержат и такие афоризмы: «Учение в детстве — что резьба на камне», «Что узнал в юности — высечено на камне», «Бери только один урок, а повторяй его тысячу раз», «Знания требуют повторения», «Виденное воочию — не истина, явственно слышанное — не истина, только тщательно изученное — истина».
Заслуживают внимания народа вопросы сознательного усвоения знаний и вместе с тем отрицательное отношение к механическому заучиванию, к зубрежке. Метко сказано: «Вбитые в голову знания не мудрость». На опыте убеждались народные воспитатели в целесообразности обучения с раннего детства, когда человек особенно восприимчив ко всему новому и полученные им знания остаются вечным достоянием, как «резьба на камне».
Основным источником знаний всегда были книга и чтение. «Нет больше наслаждения, чем читать книги, нет дела важнее, чем учить сына», «Восход солнца природу пробуждает, чтение книги голову просветляет», — говорится в народных афоризмах. О значении книги как друга, советчика человека, как источника знаний говорится и в таких афоризмах: «Прочтешь незнакомую книгу, словно обретешь хорошего друга, перечитаешь книгу, словно встретишь старого знакомого», «Книга — ключ к знанию», «Три дня не будешь читать книг — твоя речь потеряет свою прелесть».
Знание языка народа рассматривает как важное средство расширения познания мира. Узбекский народ отмечает: «Знание языка открывает путь к сердцу». «Знание ста языков, что сто умов», — заключает пословица.
И здесь родной язык выступает важнейшим фактором умственного воспитания детей, как великий народный педагог, В духовном сокровище народа родной язык является самым близким и сокровенным. С первого родного слова матери, впервые услышав собственное имя, ребенок начинает познание мира; из нежных колыбельных песен он впервые узнает родную мелодию и на всю жизнь ее запоминает.
Своими колыбельными песнями матери стремятся не только убаюкивать ребенка, но и выразить сокровенные пожелания малышу: расти здоровым, жизнерадостным, трудолюбивым. В колыбельных песнях они называют своих малюток «наследниками отца», будущими «помощницами матерей», выражают уверенность, что каждый ребенок подрастет и станет «и умен, и хорош, и всю асмлю обскачет, и пешком пройдет». Туркменская мать, например, в колыбельной песне так поет: «Когда подрастет мой Абды-сыночек, будет выращивать абрикосовый сад»; другая мать видит своего малыша работающим на бахче и т. д.
В таджикской колыбельной песне «Алла» выражена материнская мечта видеть своего малыша здоровым, ловким, счастливым:
Баю-баюшки-баю,
О жизни твоей пою,
Расти большим, счастливым,
Ловским, летающим, многознающим.
(Подстрочный пер. М. Сакфуллаевой)
Колыбельные песни народов Средней Азии и Казахстана по духу и интонации были настолько близки и родственны, что под колыбельную песню казахской матери засыпал и узбекский ребенок. В этом факте — своеобразное проявление единства педагогических воззрений этих народов. Народ уверен, что вместе с нежными материнскими словами колыбельной песни ребенок изначально усваивает свой родной язык, а через него — чувства человеческой доброты, нежности, чуткости, восприятие красоты жизни. И если, будучи взрослым, человек проявляет грубость, черствость души, ему говорят: «Наверное, мать тебе не пела колыбельную песню».
Учиться никогда не поздно — такая идея красной нитью проходит через многие народные афоризмы. Киргизы говорят: «Для стрельбы и учения нет старости», «Учение не имеет конца». Учиться могут не только младшие у старших, но и наоборот: Народ советует: «Чем спрашивать старика, пролежавшего век на боку, спрашивай у парня, обошедшего весь свет». Человек не может всё знать, поэтому, «если не знаешь, спроси у знающего»— таков добрый совет народа. Об этом говорят такие афоризмы: «Если не знаешь, спрашивать не обидно», «Если не знаешь сам — знающих слушай», «Не знать — не стыдно, стыдно не спросить», «Не бойся, что не знаешь, бойся, что не учишься» и др.
Знание благородно, когда оно служит народу и прогрессу человечества. В противном случае оно зло. «Знание в руках плохого человека подобно острому мечу в руках пьяного» — такова таджикская пословица.
Прославляя ум, знание, учение, образование, народ крайне отрицательно относится к невежеству. Как метко сказано в пословице: «Мне кажется», сказанное мудрецом, более истинно, чем «Я вас уверяю», сказанное невеждой». Народ с едким сарказмом подвергает уничтожающей критике невежд, людей, которые ничего толком не знают и знать не хотят: «Лучше быть слугой разумного, чем хозяином невежды», «Не жди от невежды ума, от ветреника — стыда», «День ученого ценнее, чем вся жизнь невежды», «Невежественный франт красив только издали». Народ удивительно тонко характеризует облик невежественного человека: «Невежды книги покупают, а ученые читают», «Мудрец говорит находчиво, невежда — злобно», «Невежда стремится к обогащению, а умный — к совершенству», «Слепота лучше невежества», «Невежде что-нибудь объяснить — все равно что заставить верблюда через ров прыгать», «Невежество — хуже темной ночи» и т. д. Народ считает, что «невежда знает «один», но не знает «два», увидел букву «а» и вообразил, что перед ним минарет». Таким образом, невежда «ничего не понимал, а когда половину понял, так и жизнь потерял».
Заслуживает внимания отношение народа к учителю-воспитателю. Народ, защищая честь учителя, без обиняков заявляет: «Ради учителя следует даже кинжал проглотить», «Кровь зальет очи того, кто покосится на своего учителя». Он высоко ценил роль учителя в обучении и воспитании детей: «Свет лампы от масла, знания ученика от учителя». «Способности от рождения — только половина, другая половина — от учителя», — говорится и народе. Обществу всегда импонирует справедливый и требовательный учитель. «Строгость учителя лучше ласки отца», — считает народ. Люди верно представляют себе взаимоотношения учителя и ученика. «Ученика хвалят в глаза, учителя за глаза, а подчиненного после работы», — говорится в афоризме. Народ готов простить учителю возможные ошибки в работе, ибо «самый хороший учитель не без ошибок», но репутация учителя должна быть безупречной, так как дети ему подражают, копируют его манеры, и, как верно подметил народ, «если учитель пьет стоя, то ученики пьют на бегу».
В системе умственного воспитания в народной педагогике определенное место занимают обряды, связанные с земледелием, народные астрономические и фенологические наблюдения.
По данным исследователя этнографии таджиков Н. А. Кислякова, у горных таджиков седой стариной веет от различных поверий и обрядов, связанных с земледелием. Не менее любопытен и местный сельскохозяйственный календарь, которым до сего времени еще кое-где руководствуются старики при исчислении времени начала различных земледельческих работ. Народ создал свой календарь, дал временам года свои названия, которые соответствовали началу месяца по европейскому календарю. Например, весеннее время — «хамаль» соответствовал 19/III, «саур» — 19/IV, «джаузо» — 20/V; летнее время: «саротон» — 21/VI, «асад» — 22/VII, «сум-була» — 22/VIII; осеннее время: «мизон» — 22/IХ, «ак-раб» — 22/Х, «кауз» — 21/ХI; зимнее время: «джой» — 20/ХII, «даль» — 18/I и «хут» — 17/II. Начало месяцев хамаль и мизон, совпадающее соответственно с весенним и осенним равноденствием, имело особое значение: «афтор дар тразу» («Солнце в весах»), что означало «солнце как бы уравновесилось, день стал равен ночи». Начало месяцев саратон и джой, совпадающих с летним и зимним солнцестоянием, называлось соответственно «ханои тобитстуни» («летний дом») и «ханой замистун» («зимний дом»). После окончания чилля — сорокадневных холодов и морозов — народ полагал, что зима теряет свою силу, а «снег не прилипает к земле», следовательно, можно готовиться к весенним сельскохозяйственным работам.
Н. А. Кисляков рассказывает, что, учитывая капризы погоды в горных условиях Таджикистана, народ придумал даже обычай, известный под названием «Барфи». Кратко опишем содержание этой шуточной игры. Осенью, когда в кишлаке выпадает первый снег, кто-либо из жителей тайком пробирался к дому соседа и подбрасывал ему письмо, в котором говорилось, что снег хоть белый, но «лицо его черно» и надо это черное схватить, т. е. не затягивайте уборку до глубокой осени, не дайте зиме застать вас врасплох. Подбросивший письмо— как бы предвестник зимы — пускался бежать со всех ног к себе домой. Если он был пойман, не добежав до своего дома, то его лицо мазали сажей и в таком виде водили по кишлаку, что означало народную победу над злой зимой. В противном же случае получивший письмо устраивал угощение в честь доброго соседа за своевременное предупреждение о приближении зимы и о необходимости поторопиться с завершением сельскохозяйственных работ.
Известный этнограф А. А. Диваев в своих статьях «Исчисление времени по киргизскому стилю с обозначением народных примет», «Небесные планеты по воззрениям киргиз», «Киргизские описания солнца, находящегося на небесах» и других характеризует народные метеорологические знания. Он отмечает, что народное исчисление времени года возникло еще в глубокой древности и имело тесную связь с хозяйственной деятельностью человека.
Любопытны астрономические и фенологические наблюдения, которые приводятся А. А. Диваевым: годовое движение солнца народ определял по специальным знакам, намеченным в определенных местах (внутри жилых домов, у хозяйственных построек). Чаще всего движение солнца отмечалось по приметным местам на горах, по которым также определяли времена года и месяцы каждого сезона. Точками для наблюдений выбирали острые выступы гор, бугорки, деревья, ущелья, речки, находящиеся поблизости. За время движения солнца от одного пункта до другого протекал один месяц какого-либо времени года. Таким путем определялось наступление сроков сельскохозяйственных работ. Так, с начала зимнего сезона солнце двигалось на север, заходило за высоту «Сары камычи», оттуда доходило до приметного места па горе Наурузгах. Население считало, что в это время кончался первый месяц зимы. После этого солнце доходило до вершины горы над селом Гавсанг, что означало конец среднего месяца зимы. От этого места, когда солнце доходило до середины Наурузака и закатывалось к седловину на вершине горы, — кончался последний мест зимы и наступало весеннее равноденствие. И это приходилось на 21—22 марта, совпадая с астрономическими данными. Так народ определял время пахоты и сева.
Народ проводил также своеобразные фенологические наблюдения. Время года и срок сельскохозяйственных работ нередко связывали с прилетом и отлетом птиц или определяли по всходу разных трав. Народ пристально наблюдал сезонные явления в природе. Например, время начала весны определяли прилетом трясогузки (санглодак), считавшейся священной. Об этом свидетельствовало появление маленького черного жучка (говак) и цветение подснежника. Существовало предание, что трясогузка несла яйца, а сказочная птица Симург высиживала и воспитывала птенцов. Поэтому при появлении трясогузки народ говорил: «О трясогузка, трясогузка, как живет Симург за горой Каф?» В разгар пахоты и посева пшеницы прилетал удод, а когда заканчивался сев пшеницы и начинался сев ячменя, прилетала кукушка. Ее прилет являлся сигналом к началу пахоты под поливные посевы. В это же время расцветал дикий миндаль. Когда прилетал дикий голубь (около 15—20 июня), считалось, что наступило лето. Крестьяне заканчивали пахоту и сев, так как хлеба, посеянные позже, не вызревали. В конце лета — начале осени прилетали кобчик и сокол. Это — начало осенних дождей. Наступление осени определялось также прилетом ласточки и совы и перелетом журавлей. Наблюдая ранней весной прилет журавлей, люди замечали: если они пролетают высоко, то год будет урожайным, а если низко, то это признак неурожая. Когда воробьи беспрестанно и беспокойно чирикают, укрываются под. крышами строений — считалось, что это к дождю. Если на западе в небе поднималась черная туча, считали, что будет сильный дождь. Поэтому осенью, во время молотьбы хлебов, при появлении такой тучи крестьяне быстро собирали необмолоченный хлеб на середину тока в кучу, которую покрывали войлоком или травой. Если после сильного дождя и пасмурной погоды на западной стороне неба появлялось красное облако — ожидали хорошей погоды. Весною после сильного дождя, когда появлялась радуга, ее по имени легендарного богатыря-героя «Шахнаме» называли «гулаки Рустам» («лук Рустама») и верили, что скоро наступит ясная погода.
Исчисление времени года и сроков наступления сельскохозяйственных работ народ определял также с учетом особенностей данного года по двенадцатилетнему циклу под названием: мышь (муш), корова (бакир), барс (паланг), заяц (харгуш), кит (наханг), змея (мор), лошадь (асп), овца (гуспанд), обезьяна (маймун), курица (мург), собака (саг, вафорд), свинья (хуг, хубон). При этом предполагалось, что год мыши — должен быть неурожайным, так как мышь — вредитель и вор; год кита считался благополучным, так как кит живет в воде и вызывает обильные осадки. Год лошади — малоурожайный, так как лошадь никогда не бывает сытой, и т. д.
В дооктябрьский период большинство детей трудящихся учились в конфессиональных школах — мектебах. Первоначальные основы светских знаний они получали в семье. В процессе ухода за животными они осваивали некоторые сведения по зоологии: о строении тела и болезнях животных, нормах интенсивного откорма скота и т. д. Дети знали, что корова телится через 9 месяцев, верблюд — через 12, овцы ягнятся через 5 месяцев; они по зубам умели определять возраст лошади.
Элементы химических знаний дети получали при обработке продукции животноводства, получении растительных красителей, стирке белья. Математических — при измерении расстояний, объема и веса урожая, при строительстве жилья и т. д. Эмпирически дети познавали действие законов физики: действие простейших рычагов, блоков, наблюдения за энергией ветра. Астрономические знания накапливались в процессе определения времени и местонахождения по солнцу и звездам, времени весеннего и осеннего равноденствия, зимнего и летнего солнцестояния. Некоторые знания по медицине осваивали во время сбора лекарственных трав, наблюдали, как при лечении ран применяют сало из бараньего курдюка, мазь, приготовленную из смеси сала, воска и медного купороса, как для лечения фурункулов применяют плоды растения из семейства бахчевых, при простуде и ревматизме применяют жидкость из семян, полученных от растения чармала. Не случайно сенатор К. К. Пален, внимательно изучавший все стороны жизни пародов Туркестанского края, отметил, что у этих народов «… имеются свои туземные лечители различных недугов… наследующие искусство лечить из поколения в поколение».
В системе народного воспитания важное значение имели загадки, которые широко применялись. Уже се-ми-восьмилетние дети загадывали и отгадывали загадки о растительности, животном мире родного края, об окружающих предметах быта: «Вращаясь, вращаясь, ханум пополнела» (веретено), «В темной кибитке тигр рычит» (мельница), «Выше дома, меньше яйца, горше перца, слаще молока» (абрикосовое дерево, его плоды в зеленом и зрелом виде), «Молчком лежит, внезапно схватит» (капкан) и т. д.
Нередко загадки были связаны с условиями окружающей жизни. В животноводческих районах, например, детям в младшем возрасте поручали отгадать загадки типа: «В стаде сто овец и коз, сколько ног и ушей?» Если ребенок спросит отца, сколько ему лет, то обычно отец отвечал так: прибавь к своим годам столько-то, тогда узнаешь, сколько мне лет. Простым сложением ребенок узнавал возраст отца. В более старшем возрасте вниманию детей предлагали более сложные задачи. Например: сын мой моложе меня в два раза, а его сын моложе своего отца в четыре раза; если бы мой внук был на один год старше, то я был бы в семь раз старше его. Узнай, сколько лет дедушке, сыну и внуку. И т. д.
Развитию речи детей способствовали скороговорки, цель которых — научить безошибочно и быстро произносить сложные слова. Например, на таджикском языке сложная фраза «Мастер шелковичного дерева (тут) на верхушке свежего шелковичного дерева сто шелковичных деревьев обтесывает» произносится с элементами тавтологии, вследствие чего затрудняется произношение. Тот, кто, произнося скороговорку, ошибается, должен признаться, что он готов «внести штраф» в виде исполнения какого-либо желания своих товарищей. Наряду со скороговорками широко использовались разного рода считалки: «Одно колесо, две коровы, три виноградника, четыре грозди, пять кошек, шесть мальчиков, семь костюмов, восемь корзин, девять преград, десять халатов. Узнай, сколько всего».
Таковы некоторые народные приметы, обычаи и обряды, которые широко использовались с целью умственного воспитания молодого поколения. Приобретенные на наивно-реалистической основе, эти эмпирические знания, естественно, не были строго научны, но они играли определенную роль в обучении и интеллектуальном развитии молодого поколения.
Народ ясно себе представлял, что ум — это не только знание, но и умение применять знание в деле. Из собственных наблюдений человек приходил к убеждению о единстве разума, чувства, сознания. Народ верил, что ум человека складывается из совокупностей его идей, что умный человек своим взглядом охватывает все стороны жизненных явлений, умеет находить путь к сокровенной цели. Опираясь на силу своего разума и опыта, народ выработал свои собственные приемы умственного воспитания молодого поколения, которые по своей мудрости не уступали идеям великих мыслителей.
Умственное воспитание — одна из важнейших задач школы и семьи в общей системе формирования всесторонне развитой личности. Решительный поворот школы в сторону усиления трудового воспитания и соединения обучения с производительным трудом не только не исключает, но еще больше повышает значение глубоких знаний, ибо знания лежат в основе современного производства и научно-технического прогресса. Умственное воспитание связано с идейно-политическим, нравственным, трудовым, физическим и эстетическим воспитанием. Хорошо учиться — это прежде всего выявить у ребенка познавательные способности, возбудить интерес к интеллектуальной деятельности, привить навыки самостоятельной работы. Исходным положением в умственном воспитании детей должен быть тезис К. Маркса о том, что действительное духовное богатство индивида зависит от богатства его действительных отношений — к труду, обществу, природе, производству, трудовому коллективу. Следовательно, речь идет не о формальном усвоении знаний, а о глубоком понимании сущности этих знаний, об овладении методами приобретения и применения их, превращении знаний в глубокие убеждения, в орудие мышления и практической деятельности.
Гибкость и развитость интеллектуальной деятельности ребенка в настоящее время в условиях непрерывного расширения научной информации определяется не столько тем, какой объем сведений он удерживает в памяти, сколько его умением, выбрать необходимые ему знания, умением пользоваться различными вспомогательными научно-техническими средствами для решения конкретных жизненных и производственных задач. Только такое творческое усвоение знаний позволяет разумно перейти от одного способа работы к другому, более реалистично видеть и понимать явления природы и общественной жизни, не ограничиваться заученным, а искать новое решение задач, перейти от житейских представлений к научным поискам. Подчас у нас ошибочно сводят все тонкости, глубину, гибкость и самостоятельность ума к формальным отметкам.
Нередко родители интуитивно стремятся определить детей со счастливой судьбой. Если по русскому обычаю про счастливчика говорят: «Он родился в рубашке», у англичан: «Родился с серебряной ложкой во рту», у голландцев: «Родился в воскресенье», то у народов Востока принято в таких случаях говорить: «Родился в ночь предопределения». Некоторые родители иногда пророчат ребенку блестящую будущность, постоянно восхищаются кажущимися им его выдающимися способностями. В таких случаях народ мягко намекает: «В десять лет—чудо, в двадцать — гений, после тридцати — обыкновенный человек».
Наряду с умственным воспитанием народ выработал свои нормы, методы и средства физического воспитания молодого поколения.
Ухудшение природной среды обитания человека, распространение таких отрицательных воздействий, на детей, как алкоголизм, курение, наркомания, очень остро ставят сегодня вопрос о физическом здоровье молодого поколения. Физическое воспитание, физическая культура становятся неотъемлемыми компонентами разностороннего; гармонического развития личности.
Забота о здоровье ребенка и его нормальном физическом развитии, воспитание выносливости, ловкости, сноровки — все это всегда было предметом неустанной заботы народа. Физическое воспитание детей и подростков находило свое выражение в детских играх, национальных видах борьбы, спортивных соревнованиях. Народ имел определенное представление о функциях человеческого организма, об экзогенных и эндогенных факторах физического развития. Было понимание того, что чистый воздух — важнейший элемент здоровья: «Лучше дышать свежим воздухом, чем пить лекарство». Трудно переоценить значение солнца в закаливании организма, и потому бытует афоризм: «Дом, в который входит солнце, доктору можно не посещать».
Народ понимал, что залог здоровья — физическое воспитание. Порою молодежь беззаботно относится к своему здоровью, забывая, что «две вещи обнаруживают свою ценность после потери их — здоровье и молодость».
Многие народные афоризмы рассматривают здоровье как величайшее богатство, как неповторимое благо для человека. Киргизы говорят: «Первое богатство— здоровье», «Здоровье мое — мое богатство». Казахи поддерживают эту мысль в социальном аспекте: «Богатство бедняка — его здоровье». Туркмены утешают: «Было бы здоровье, придет и приволье».
Народ представлял себе и эндогенные факторы физического воспитания, имея в виду, что здоровье зависит от функции внутренних органов человека. Состояние организма часто выражает внешний вид человека, поэтому таджики говорят: «Сначала посмотри на цвет лица, потом спрашивай о здоровье».
Народ не только знал факторы физического воспитания, но и эмпирически выработал ряд разумных методов лечения. Общепринято народное изречение: «Держи голову в холоде, а ноги в тепле». Простудившемуся человеку в народе говорят: «Пропотеешь — и жар пройдет»: советуют: «Если болит живот, придержи рот», «Если болят глаза, придержи руки свои». Народ понимает силу внушения и разумно предупреждает: «От мнительности можно заболеть». Достойно внимания отрицательное отношение народа к курению. «Кто курит, у того горят нутро и деньги», — остроумно замечает народ.
Было известно и значение питания для здоровья человека: «Тяжелую болезнь хорошая пища лечит», «Лучшее лекарство —это телятина». Общепризнано лечебное значение молочных продуктов, поэтому существует пословица: «И чего отец хотел, и что врач прописал — молоко».
Богатую историю имеет народная медицина. Народ широко пользовался лекарственными растениями, заботился о применении профилактических мер, чтобы предупредитъ болезни. Каракалпаки советуют: «Научись ценить здоровье, прежде чем заболеешь», «Болезнь приходит через проушину колуна, а уходит через ушко иголки», а отсюда общий вывод: «Забота о здоровье — лучшее лекарство».
Желая видеть потомство здоровым, смелым, сильным, мальчикам давали имена, имеющие символическое значение: Куват (сила), Палван (богатырь), Арслан (лев), Мурад (желанный), Жуморт (щедрый), Камиль (зрелый) и др.
В народных эпосах и сказках воспевался народный идеал физически закаленного, смелого и сильного героя. Манас — идеал человека могучей физической силы, отваги и геройства. И сегодня живет в памяти народной образ главного героя эпоса «Кёр-оглы» — отважного народного мстителя, наделенного могучей силой, умом, отвагой. На примере легендарных эпических героев взрослые внушали детям смелость, отвагу, стремление к физическому совершенству.
Центральное место в системе физического воспитания занимали детские игры. В народном представлении игры не только развлечение, но и средства физического, нравственного и эстетического воспитания детей. Через игры реализуется самодеятельность детей: детские тайные языки, считалки, жеребьевки, пение, декламации, хороводы и т. д.
Особое значение народ придавал национальным играм— как важному средству физического развития и воспитания. По поводу характера национальных игр В. Б. Шкловский верно заметил: «Все люди земли похожи друг на друга; они одинаково смеются, одинаково плачут. В сходстве игр мы видим сходство человеческих сознаний. Играя в игры разных народов, будем узнавать друг друга». Теплые климатические условия Средней Азии и Казахстана способствовали развитию в крае подвижных игр на свежем воздухе.
В начале 1920-х гг. Среднеазиатский государственный университет организовал экспедицию но изучению детских игр Узбекистана и Таджикистана. Как отмечает одна из участниц этой экспедиции — Е. М. Пещерова, «характерной чертой для игр среди оседлого населения является то, что большая их часть повсеместно, и в особенности у горных таджиков, приходится на весну». В весенне-летний период дети играли в подвижные игры на свежем воздухе, при этом обычно девочки играли отдельно от мальчиков. Старшие следили за игрой детей и в играх видели особые приметы: «Если дети, выйдя в первый раз играть, играют мирно, не ссорятся и игры их носят характер мирный, — значит, год должен быть спокойным, и наоборот, год будет неспокойный, если дети ссорятся».
На свежем воздухе, например, дети играли в «еафид чубак» («белая палочка»). Участники игры делятся на две группы. Выбирается старший, своего рода арбитр, который в игре не участвует. Он бросает белую палочку как можно дальше. По команде участники обеих команд стремглав бегут, чтобы первыми схватить палочку. Обладатель палочки стремится передать ее кому-нибудь из членов своей группы, а противоположная сторона в свою очередь стремится отнять палку у соперника. Тот, кому удается вырваться, бежит к старшему и передает ему палочку с низким поклоном. Если «белая палочка» попадает в руки старшего — это означает, что победу одержала группа, которая ее доставила. Победившая сторона садится верхом на побежденных, сидя верхом совершает круг почета, приветствует старшего. После этого все собираются в свои группы, и игра начинается снова.
В числе детских игр наиболее яркими были игры с припевами. Принимали в ней участие дети 10—12 лет. Дети становятся в круг, берут друг друга за руки и поют:
Гвоздика, гвоздика,
На лепестках твоих узоры ситца.
Солнышко взошло над миром,
Я собрал целую охапку цветов.
Любопытно, что к основной песенке дети делают добавления на злобу дня из своей жизни. По наблюдениям В. Н. и М. В. Наливкиных (1886), в Фергане дети играли в «белый тополь», по сюжету очень близкий к русской детской игре «Чью душу желаете?». Играющие дети, разделившись на 2 партии, становятся друг против друга на расстоянии 3—4 метров. Каждая партия выстраивается в ряд, и все берутся крепко за руки. Из одной шеренги спрашивают: «Белый тополь иле зеленый тополь? Кто из нас вам нужен?» Противоположная сторона называет чье-нибудь имя, и тот, чье имя названо, бежит, стараясь прорваться через шеренгу противников. Если он не прорвется, то остается в этой группе, если же прорвется, то ведет за собой кого-нибудь по своему желанию из этой шеренги в свою.
В народе веселых, поющих называли красиво говорящим человеком. Обычно девочки-подростки играли в шумную, увлекательную игру «Ортодурмак», сопровождаемую песней, в которой имитируется захват в плен играющих. Наблюдавший эту игру русский путешественник Д. Н. Логофет записал: «Мелодичные женские голоса слышались по другую сторону. Заразительный веселый смех несся оттуда. «Это наши девочки веселятся, играют в ортодурмак — такая игра у них, — любовно сообщил аксакал. — Бегают, ловят друг друга. Одна становится посредине, остальные по краям большого круга, затем все перебегают с места на место, а та, которая посредине, их ловит. Когда поймает, то пойманная занимает ее место» Понятно, что такая жизнерадостная игра имела большое значение не только в физическом, но и в эстетическом развитии детей.
В числе весенних детских забав были еще детские песенки и присказки, связанные с цветением различных растений и прилетом птиц. Когда весною появляются первые желтые цветочки «Бой чечак» (дословно: «Богатый цветок»), в ботанике именуемый «гусиный лук», дети собирают букетики этих цветов, привязав их на длинные палки, группами в 8—10 человек ходят по дворам и поют весенние песни. Обычай этот называется «гульгардони» («хождение с цветами»), В песне поется:
На лицо травы пролился дождь,
Вот какие появились создания!
Да будет благословенна новая весна!
Не удручайте, не удручайте,
Не обижайте детей!
После того как дети пропоют свою песню, им, по обычаю, преподносят скромные подарки, сладости, фрукты. Анализируя эти игры детей, Е. М. Пещерова приходит к выводу: «Как в содержании самих весенних песенок, так и в некоторых деталях сопровождающих их обрядов, по моему мнению, мы встречаем довольно ясно выраженные остатки обычая с «майским детством» Западной Европы и славян»
Прилет птиц весною сопровождался песнями, поговорками, поверьями, приметами. Считалось, что птицы приносят с собой весну и счастье. Заметив первый раз весною трясогузку или аиста, которых обычно ждут с нетерпением, дети бегут, чтобы оповестить об этом взрослых, и громко кричат: «Аист прилетел, змея, беги!»
Увидев первый раз аиста, дети сейчас же отправляются по домам с известием о прилете, при этом они поют:
Прилетел аист, наступило лето.
Аист отправляется в горы,
В ушах у него серьги,
Серьга его упала,
Пристала в девичьи косы.
По мнению Е. В. Аничкова, ликование детей по поводу прилета аиста характерно не только для Туркестана, но и для Малой Азии, связано с тем, что эта птица пролетает через священные края и приносит людям весну и счастье.
О. И. Шацкая, изучавшая туркменские колядные песни, описывает, как мальчики 8—12 лет ходят в праздничные дни по дворам и поют песни:
Да будет благословение над вашей кибиткой,
Через вашу дверь мы видели луну,
Пусть у вас хлеб будет в изобилии!
Пропев куплет, дети ждут подарка, а затем, как бы оказывая психологическое воздействие на хозяина, весело продолжают пение:
Если мало дадите — пусть у вас будет дочь,
Если много дадите — пусть у вас будет сын!
А. А. Диваев описывает казахско-киргизские игры: «Кыз-качар», «Кокпар», «Тогуз-кумалак», игры в «серую корову», в «верблюда», в «прятание шапки» и др. В каждой из них отразились элементы быта и хозяйственной деятельности человека. Особенно популярными были конноспортивные игры: «Аламан-байге», «Кыз-Куумай», «Оодарыш» и другие, не потерявшие своего значения до наших дней. Имеется много описаний распространенной по всей Средней Азии и Казахстану национальной игры, получившей название «козлодрание» («Улак тартыш», «Овлак чалды»). Известный шведский исследователь Средней Азии Свен Геден, присутствовавший при этой игре, так описал свои впечатления: «Перед нашими рядами был проведен баран, затем один из киргизов одним махом отрезал ему голову и дал стечь крови. Баранья туша должна явиться предметом состязания. Один из всадников взял тушу на седло и умчался. Мы ждали несколько минут, потом вдали показалась целая толпа всадников, несущихся к нам бешеным галопом… Передовой бросил баранью тушу к передним ногам моей лошади… Тот, кому оказана честь бросания к его ногам бараньей туши, обязан ответить на него приглашением на досторхан, что обыкновенно и делают киргизы, или горстью серебра, как сделал я.., Завязалась борьба из-за обладания этой тушей, словно из-за мешка с золотом: люди, лошади — всё смешалось в кучу в густом облаке пыли… Всадники, продолжая крепко держаться в седле, с размаху перегибались туловищем к земле, стараясь схватить добычу… затем борьба из-за нее возобновлялась снова». Эта мужественная национальная игра, где сила, ловкость соперничают с отвагой и смелостью, стала национальным видом спорта у народов Средней Азии.
Существует также много календарно-бытовых праздников и развлечений. Это прежде всего Новруз — жизнерадостный весенний праздник, отмечаемый 22 марта, » день весеннего равноденствия. В этот праздник веселья и радости организуются национальные игры, соревнования, готовятся ритуальные блюда из ростков пшеницы и сахара. По ритуалу, угощение должно состоять из семи блюд, так как число семь, по представлению народа, имеет магическую силу и считается счастливым. Праздники «Хырман тойы» и «Хасил тойы» отмечаются летом и осенью — в честь окончания уборки урожая. В хлопкосеющих районах очень популярен «Пахта байрам»— праздник хлопка, праздник урожая, сопровождаемый народным гуляньем и спортивными соревнованиями.
Таким образом, идеалом физического воспитания, в представлении народа, было воспитание молодой смены здоровой, жизнерадостной, сильной и отважной. Комплекс мер, включающий в себя народную медицину, разумное питание, использование природных факторов, игры, спортивные соревнования и праздники, обеспечивал нормальное физическое развитие детей.
Вместе с тем существовали и факторы, отрицательно влияющие на здоровье людей: ранние браки, ливират— обряд женитьбы на вдове умершего брата, фетишизация некоторых магических обрядов, сил, слов, вера «в злой дух», неразумные методы лечения больных и т. д. Но народ, опираясь на собственный опыт, стремился воспитывать крепкую, здоровую, жизнерадостную смену. Путешественники, посещавшие Среднюю Азию в середине XIX в., с восхищением писали, что это народы чрезвычайно хорошего сложения, они изящны и грациозны в движении. Н. М. Пржевальский был свидетелем того, как киргизы — его проводники бросились в бурлящую воду, чтобы спасти лодки с коллекциями. Находясь продолжительное время в ледяной воде, к удивлению всех, никто из них не простудился. «Железные люди!»—сказал о них великий путешественник.
Народные приемы и методы физического воспитания и сегодня могут быть широко использованы педагогами и родителями е учетом возрастных особенностей детей.
| << К содержанию |