После национально-государственного размежевания и образования Узбекской ССР наблюдается быстрый рост школьной сети и контингента учащихся. Через год после образования республики, т. е. в 1925 г., в Узбекистане уже насчитывалось 908 школ, в которых обучалось свыше 75 тыс. учащихся. Это значит, что за 7 лет в условиях советского строя количество школ увеличилось в 5,5 раза, а количество учащихся в них — в 4,5 раза. После введения всеобщего начального обучения (1930) продолжается дальнейшее бурное развитие всего дела народного образования в республике. Достаточно сказать, что уже в 1931/32 учебном году в Узбекистане функционировало 4600 школ, в которых обучалось 514 900 учащихся. Обучением и воспитанием этой юной смены было занято свыше 19 тыс. учителей, подготовленных за годы Советской власти.

 

Аналогичная картина наблюдается в Каракалпакии. Если в 1924/25 учебном году на всей территории Каракалпакии имелось 45 школ с 1735 учащимися, то в 1929/30 учебном году число школ здесь доходит до 124, а общий контингент учащихся составляет 14 670 человек.

 

Коренным образом изменился социальный состав школьников. Если накануне Октябрьской революции свыше 90% учащихся общеобразовательных школ Туркестана составляли дети кулаков, баев, духовенства, торговцев и колонизаторской верхушки, то теперь дети рабочих в советских школах составляли 12,3%, дети крестьян, батраков, бедняков, середняков — 71,7%, кустарей — 6,5%, служащих — 6,4%, прочих — З,1%.

 

Наиболее сложной задачей было решение проблемы женского образования. Весь этот важнейший участок работы возглавляли созданные в 1925 г. при ЦК КП Узбекистана и местных партийных комитетах отделы по работе среди женщин. Издававшиеся в те годы специальная женская газета на узбекском языке «Янги-Юль» («Новый путь») и журнал «Янги-Хаят» («Новая жизнь») систематически освещали ход этой трудной и сложной работы. В 1931 г. начальными школами в Узбекистане было охвачено 33,3%, а в неполных средних школах обучалось 40% девочек. В дальнейшем из года в год росло число девочек-узбечек в школах. В 1938/39 учебном году они составляли 51,7%.

 

В феврале 1925 г. проходил I съезд Коммунистической партии Узбекистана, обсудивший вопросы хозяйственного и культурного строительства в республике. Касаясь первоочередных задач, стоявших перед Коммунистической партией Узбекистана, М. И. Калинин отметил, что «задача заключается в том, чтобы поднять культурность крестьянина».

 

И широкая программа культурной революции под руководством Коммунистической партии в деревне была осуществлена. Одним из ярких показателей осуществления этой программы явилось успешное решение задач ликвидации неграмотности. О небывалых темпах повышения грамотности населения Узбекской республики говорят следующие данные: если до Октябрьской революции общая грамотность населения Узбекистана составляла всего лишь 2%, то благодаря проделанной колоссальной работе по обучению взрослых грамотность населения в республике поднялась в 1925 г. до 10,6%, а в 1939 г.— до 95%.

 

Узбекская ССР, как одна из передовых республик Советского Востока, за короткое время создала свои собственные кадры национального учительства. Основной формой подготовки учителей на первых порах были, как и на предыдущем этапе развития советской школы, курсовые мероприятия. В 1925/26 учебном году курсовую подготовку прошли 1444 учителя узбекской национальности. В дальнейшем темпы подготовки учителей еще более возросли. Только в 1931 г. через такие курсы было подготовлено свыше 14 тыс. учителей. Кроме того, к 1934 г. стационарные учебные заведения дали республике около 6 тыс. новых молодых учителей-узбеков. В 1934 г. к педагогической деятельности на курсах и в педагогических учебных заведениях республики готовились 3805 узбечек, впоследствии влившихся в ряды славной армии учительниц Советского Узбекистана.

 

В годы первой пятилетки в Ташкенте были открыты финансово-экономический институт (переименованный в 1962 г. в Институт народного хозяйства), текстильный, железнодорожный, медицинский институты. В Самарканде появился сельскохозяйственный институт. Открылись педагогические институты в других областных центрах. Часть узбекской молодежи направлялась на учебу в Московский и Ленинградский университеты, в Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова, в Московскую академию коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской (где, кстати сказать, в 30-х гг. автору этой книги довелось учиться вместе с первыми представителями узбекской, таджикской и казахской молодежи).

 

Стремление национальной молодежи к знаниям и приобщение к социалистической культуре развивались, однако, в обстановке острой классовой борьбы. Тяга молодежи к учебе в пределах России, особенно в учебных заведениях Москвы, Казани, Омска и других городов РСФСР, вызывала бешеную злобу мусульманского духовенства и контрреволюционного басмачества. Известно событие, вошедшее в летопись истории Каракалпакии под названием «Яумытжапская трагедия». 24 августа 1924 г. 30 юношей и девушек из Каракалпакии и около 140 из Хорезмской народной республики, отобранные для отправки на учебу в центральные города, плыли на пяти лодках по Аму-Дарье, имея ввиду добраться до Муйнака, а потом до Аральска, чтобы затем по железной дороге следовать до Москвы и в другие города страны. Узнав об этом, шайка басмачей феодала Дурды-клыча, которую народ за лютую жестокость назвал «шакалами из песка», устроила засаду у местности Яумытжап и учинила неслыханную кровавую бойню. Бандиты на глазах у захваченных в плен юношей и девушек отобрали 22 активиста и подвергли их зверским пыткам. Вожак молодежи Ауданбаев был истерзан до неузнаваемости. Басмачи обратили внимание на юношу Хамзына, имевшего пышные, красивые кудрявые волосы, вылили на его голову керосин и заживо сожгли. Среди жертв басмачей оказался и Пир Кутлы-муратов, который, будучи тогда слушателем КУТВ в Москве, сопровождал ребят. Все юноши и девушки мужественно встретили смерть, бросив в лицо басмачам: «Долой старое время!», «Смерть палачам!», «Да здравствует Советская власть!». Остервеневшие палачи, услышав эти слова, связали свои жертвы по рукам и ногам и, заткнув им рты, бросили живыми в глубокое озеро. Так погибли 22 смельчака, пожелавшие учиться не в Стамбуле — в этом рассаднике панисламизма и пантюркизма,— как этого хотели буржуазные националисты, а в Москве и других городах России.

 

Народы Средней Азии и Казахстана бережно хранят светлую память о своих славных сыновьях и дочерях, вошедших в историю как «жертвы просвещения».

 

Сопротивление врагов Советской власти не могло остановить стремительного движения народов освобожденного Востока к культуре и просвещению. В 20-х гг. в вузах Москвы, Ленинграда и других городов учились сотни узбекских, казахских, киргизских, таджикских, туркменских, каракалпакских юношей и девушек.

 

Борьба за социалистическое просвещение в Узбекистане в годы первых трех пятилеток была ознаменована выдающимися успехами. Размах и глубина культурной революции особенно показательны в выполнении всеобуча. Количество школ в республике за период 1929—1939 гг. удвоилось, а количество учащихся возросло здесь почти в 8 раз. Культурная революция преобразила весь облик узбекского кишлака. Контингент школьников в сельской местности вырос с 83 тыс. почти до 1 млн. детей. За 12 предвоенных лет (1928—1940) особенно выросло количество учащихся в старших классах: в 650 раз по V—VII классам и в 280 с лишним раз — по VIII—X классам. Была создана прочная база для пополнения вузов и техникумов.

 

В 30-е гг. в Узбекистане возникают новые научно-исследовательские институты в области ирригации, мелиорации, почвоведения, разработки полезных ископаемых. В 1932 г. образуется республиканский комитет по руководству научной работой. Геологи открыли Ангарское месторождение угля. Усилилось изучение истории языка, культуры и истории узбекского народа. В 1939 г. в республике функционировало 30 высших учебных заведений, в которых обучалось 19 тыс. студентов. В 98 специальных средних учебных заведениях обучалось 25 тыс. учащихся. Во второй половине 20-х гг. в литературу пришли замечательные узбекские писатели и поэты — Айбек (псевдоним Мусы Ташмухамедова, 1904—1968), Гафур Гулям, Яшен (псевдоним Камиля Нугманова), Уйгун (псевдоним Рахматулла Атакузиева), Хамид Алимджан (1904—1944), Абдулла Каххара и другие.

 

Айбек одним из первых в узбекской литературе обратился к тематике культурной революции. Его стихотворения «Письмо сестре», «Когда я возвращаюсь» выражали восхищение поэта глубокими экономическими и культурными преобразованиями, происходящими в республике. В сборнике «Весна» (1926) Хамид Алимджан показывает роль молодежи в классовой борьбе в период наступления социализма по всему фронту. Талантливый поэт Уйгун в стихотворении «Моя радость» лирически воссоздает внутрений мир нарождающегося нового человека. Большим событием в узбекской литературе был выход в свет романа Абдуллы Кадыри «Скорпион из алтаря» (1929), проникнутый идеями борьбы за утверждение советской действительности. Главный герой романа Анвар, выходец из бедной узбекской семьи, ведет борьбу за все новое, прогрессивное в общественной жизни. Академик М. Ауэзов считал Абдуллу Кадыри «выдающимся писателем Советского Востока».

 

Быстро развивалось национальное искусство. В 1926 г. был основан этнографический музыкальный ансамбль, преобразованный в 1929 г. в Узбекский музыкальный театр. При помощи выдающихся деятелей музыкальной культуры страны композиторов Р. М. Глиэра, С. Н. Василенко и других постепенно сформировался талант будущих народных артистов СССР М. Ашрафи, X. Насыровой, М. Бурханова, Тамары Хану м. В 1937 г. в Москве состоялась первая декада узбекского искусства. Музыкальные драмы «Фархад и Ширин», «Гульсара» были тепло встречены зрителями.

 

Первые шаги сделало новое советское изобразительное искусство республики: появились реалистические произведения художников Б. Хамдами, У. Тансыкбаева, А. Волкова.

 

Широко развернули свой деятельность культурно-просветительные учреждения. В 1928 г. в республике было 801 клуб, 187 библиотек с книжным фондом 358 тыс. экземпляров. В 1937 г. издавались 202 газеты, из них 149 на узбекском языке, выходило 57 журналов.

 

В 1940 г. в Узбекистане, как и во всех других республиках Средней Азии и Казахстана, был осуществлен перевод письменности с латинского алфавита на русскую графику, что имело большое общественно-культурное значение, способствовало дальнейшему укреплению культурных связей с великим русским народом.