Главная   »   Импрам, достойный ханов...   »   ПЕРВЫЙ КАЗАХСКИЙ ТАРХАН, БИЙ, БАТЫР ЖАНИБЕК


 ПЕРВЫЙ КАЗАХСКИЙ ТАРХАН, БИЙ, БАТЫР ЖАНИБЕК

 

 

К сожалению, далеко не все, даже казахи, знают о шакшаке Жанибеке. И, приведя публикацию «СЛЕД ЕГО ЯРОК В ИСТОРИИ НАШЕЙ» из газеты «Советы Казахстана» (28 августа 1993 г.), мы выполним две задачи: дадим непосвященным

 
представление о творчестве Гафу Каирбекова и деятельности Жанибека: шакшак Жанибек (1693—1752) родился в нынешней Тургайской области. Он вошел в историю как известный батыр, прославленный бий, первый тархан (на Востоке — воинское звание, равное фельдмаршалу) в истории казахов.
 
Его жизнь можно условно разделить на три периода. Первый, — когда Жанибек, молодой батыр, был одним из лучших полководцев в битвах с джунгарскими агрессорами. Затем, после этих битв, он занимался бийской деятельностью.
 
И наконец, последний, самый значительный — период его государственной деятельности. О чем, кстати, читатель и получит представление из приводимых в публикуемом сегодня материале неизвестных прежде важных исторических документов, которые и раскрывают, наконец, всем нам подлинный масштаб и значение этой личности в истории Казахстана и казахско-российских отношений. Это были 40—50-е гг. XVIII столетия, когда пользовавшийся огромным авторитетом Жанибек фактически правил в степи вместе с Аблай-ханом и во многом определил в то непростое для судеб нации время политику взаимоотношений с Россией и другими соседними государствами.
 
Вот уже больше года ведется большая подготовительная работа по сбору материалов к 300-летию со дня рождения шакшак Жанибека. Работа эта также включает в себя издание книг и брошюр о Жанибеке, изготовление памятника, скульптуры, но главное — поиск письменных свидетельств и фотографий в архивах Санкт-Петербурга и Оренбурга.
 
Предметом нашего разговора является собрание сведений — своего рода летопись, касающаяся периода присоединения казахов к России, в особенности первых десятилетий взаимоотношений, территориальных границ и политического положения Малой Орды и Средней Орды (так в документах), а также соседних с ними народов, находившихся в подчинении России.
 
Материалы эти являют собой отчеты и донесения местных властей Оренбургской губернии лично императрице Елизавете Петровне и коллегии Министерства иностранных дел. Докладывали в те времена обстоятельно, с завидным старанием и прилежностью, записи тщательно пронумерованы. Несмотря на искажение личных имен в русской передаче, нельзя не поразиться скрупулезности указания не только года и месяца, но даже и часа описываемого. Надо отдать должное тем, кто разыскал эти материалы (здесь заслуга прямых потомков Жанибек-тархана) и, не считаясь с затратами и временем, переработал, выбрал и скопировал эти поистине бесценные для нас свидетельства эпохи.
 
Из собранных исторических материалов получилась рукопись, можно сказать, отдельный том общим объемом 521 страница машинописи. Ценное в ней, что упоминаемые здесь исторические личности и события даны без какой-либо ориентации на политику и идеологию, беспристрастно и в хронологическом порядке, официальным языком. Язык документов официальный язык XVIII века — еще не достигший высот канцелярского слога и не сформировавшийся литературно — сродни первым шагам ребенка: «детскость» его видна невооруженным глазом в письме, орфографии и самом словаре документов. Налицо — начало формирования «государственного» языка россиян.
 
Что касается писем, сообщений, всевозможных записок-заявлений правителей казахской степи — ханов, биев Малой Орды и Средней Орды представителям царской власти, то они приводятся чаще в передаче татарских и башкирских перевод-чиков-толмачей.
 
Рукопись охватывает события, происшедшие в период с 1773 по 1750 год. Систематически составляемые рапорты, донесения, ежедневные сводки дают полную картину политической жизни региона на протяжении семнадцати лет. Более подробно освещены периоды, связанные с подчинением Младшего жуза и его хана Абулхаира, Среднего жуза, которым сначала правил Самеке-хан, а затем долгое время хан Абульмамбет; их сходки в процессе разработки законодательных документов, а также большое собрание в укреплении Орск. Вторая часть документов включает в себя историю убийства хана Абулхаира, избрание Нуралы ханом, происшедшие при этом выборы казахов, освобождение из джунгарского плена хана Аблая, взаимоотношения правителей двух жузов, внутренние распри, борьба за власть, драматическая судьба осужденного и обреченного на кровную месть султана Барака. Эти события неоднократно приводятся в сообщения правителей и занимают много места. Кроме того, здесь имеются сведения о еще не полностью перешедших в подчинение России башкирах, ногайцах, едильских (волжских) калмаках, каракалпаках, астраханских татарах, их отношение к казахам, вражда, а именно — захват в плен заложников, их обмен, барымта (угон скота), война за пастбищные угодья, торговля и другие стороны повседневной тогдашней жизни.
 
Мы решили дать здесь лишь наиболее точные краткие сведения, касающиеся именно Жанибек-тархана из рода шакшак.
 
Рукопись — собрание архивных документов — открывается сообщением посла-переводчика, впоследствии бригадира, М. Тевкелева о положении в Младшем жузе в период с октября 1731 по январь 1733 года, о согласии хана Абулхаира принять русское подданство. Это общеизвестный факт.
 
Второе — письмо (датировано 1736 г.) тогдашнего начальника Оренбургской экспедиции Кириллова по поводу подчинения Среднего жуза и его правителей — Жанибек-батыра, Самеке-хана, Барак-султана и султана Абульмамбета. С этого места в рукописи имя Жанибека будет встречаться постоянно.
 
Поначалу просто батыр Жанибек, в дальнейшем, после присвоения ему титула «тархан» — Жанибек-тархан. В письме этом указывается, в каких краях обитать отныне — с 1730 года — казахским ханам, султанам и биям — по-русски старшинам. К примеру, Жанибек зимует на берегах Сыра и Тургая, а летом откочевывает к Ору, Елеку и Оренбургу, Абулхаир обитает на Арале, Сыре, Жеме, Оиле, а Самеке и Абульмамбет — в верховьях Иртыша.
 
Третье — донесение императрице назначенного в 1739 г. начальником Оренбургской комиссии генерал-лейтенанта Василия Урусова. В нем приводится прошение Жанибек-батыра разрешить казахам Среднего жуза кочевать по берегам Жаика (Яика), что позволило бы им обменивать скот на товары и торговать с русскими. Также докладывается, что если прощение будет удовлетворено, то желательно было бы оградить их (казахов) от нападения кочующих вдоль Едиля (Волги) кара калмаков во главе с Дондык-Омбо-ханом. Напоминается, что город Оренбург был построен по просьбе хана Абулхаира именно для защиты от калмаков. Именно в этот период участились набеги, угон скота, захват людей в плен, а также междоусобица, в которой принимали участие яицкие казаки, калмаки, башкиры и казахи. В этом последнем рапорте приведены все случаи вражды, случившиеся в этой местности до 1740 года.
 
А с 1740 года, как уже указывалось выше, донесения следуют одно за другим, чуть ли не ежедневно вплоть до 1750 года. Эти материалы составляют основную часть будущей книги. Вот несколько выдержек из «журнальной записи переговоров генерал-лейтенанта князя Урусова с представителями Малого и Среднего жузов во время их приезда в Оренбург для принятия присяги на подданство России».
 
«Сыновья Абулхаир-хана Нурали и Ерали салтаны и с ними главнейший киргиз-кайсацкий старшина Жанибек-батыр приехали в расстоянии от лагеря генерал-лейтенанта князя Урусова семи верст и прислали от себя с ведомостью о приезде с боем с нарочных посланцев, между ними был свойственник помянутого Абилхайр-хана, прапорщик Дмитрий Гладышев и толмач князь Максютов». Далее сообщается о приезде с Жа-нибеком-шакшаком Бокенбай-батыра, двоюродного брата Жанибека, старшины Едильбая; приводится вопрос, заданный 22 июня Жанибеком — явиться ли ему на прием с султанами или же его примут отдельно.
 
22 августа день выдался дождливый, на прием к генералу явились султаны Ерали, Нурали, а также Жанибек. «В правой стороне князя устроился Нурали салтан, рядом Ерали, а Жа-нибек-батыр стоял напротив них. Генерал-лейтенант говорил, что с Жанибеком раньше знаком. Салтаны спрашивали о Коджа-Ахмет салтане, сыне Абулхаира, который находился в «аманатах», об англичанах — Гоке и Томсене, которые интересуются торговлей России с Бухарой и Хивой, полезными ископаемыми степей кайсацких. Дальше говорили о русско-турецкой войне, которая только что закончилась и заключен мир. К тому пристав Жанибек спрашивал об Азове, о взятии его русскими и благословил бога, что эта война окончилась».
 
25 августа генерал дал обед, на котором в разговоре с Жанибеком напомнил присутствующим об участии его в примирении калмаков, ногайцев и татар, обитающих подле Астрахани и «сказал Жанибеку, что от имени императрицы ему хочется за его умные поступки грамотою снабдить, по которой он между всеми киргиз-кайсацкими старшинами знатнейшим будет и повреждать ему никому будет невозможно».
 
В донесении от 26 августа приводится просьба хана Абулхаира о постройке города на берегу Сырдарьи, на что генерал ответил: «Мы не строим города где попало, но если хан просит, мы доведем до сведения царю его прошение».
 
В донесении от 28 августа описан торжественный прием в честь хана Абульмамбета и султана Аблая. «Премьер-майор Дмитриев, капитан, поручик и адъютант, гренадер 40 человек и рота драгун с трубами и литаврами, 12 лошадей заводных в богатом уборе, коляска, заложенная цугом, два гайдука и скороход, коим велено было ехать до отъезжающего караула». И дальше: «когда поравнялся против Астраханского полку, то отдана ему, хану, честь с барабанным боем и музыка играла. Как артиллерию миновали, тогда выстрелено из 9-ти пушек больших, они поворотились к ставке генерал-лейтенанта. По прибытии к двору хан с султаном выехали во двор и тот вышел из коляски, не скидывая сабель пошли к намету. На дворе стоящим караулом отдана им честь барабанным боем и музыкой, где встретил их секунд-майор Миллер, потом так же встретил подполковник Останков перед шатром, который устлан весь персидскими коврами и во всем оном портрет ее императорского величества, для украшения зеркалы были поставлены. У самого входа того шатра принял их полковник Еделев, а посреди одного шатра стоял генерал-лейтенант». Затем приводятся речь хана, речь Аблая и ответ генерала. «После присяги вручение саблей с серебряными оправами, прочие подарки».
 
«Абылай-салтан во всем словеснее и ответа скорее» — говорится в другом месте.
 
«Поручику Гладышеву знатной старшина Жанибек-батыр объявил, что как он с войском своим в прошлом, 1741 году, был под волжскими калмыками, тогда слышал, что шах персидский намерение принял приступить к Астрахани и оную штурмом владеть. Жанибек собравшись с киргиз-кайсаками тот час от персидской армии лошадей сбил, тем оную несколько обессилил». В этом любопытном сообщении видно, что Жанибек хотел напомнить о том, что он уже к тому времени являлся предводителем целого войска. Приведенный выше разговор с генералом о русско-турецкой войне, о взятии Азова свидетельствует о нем как далеко не простом человека, а как о видном политике и главном труженике на поприще дипломатии.
 
В 1742 году в мае месяце выходит указ коллегии Министерства иностранных дел о защите казахского народа и укреплений от нападения джунгар. Повод — «Галдан-Чирин требует подданства и платить дань от Абульмамбета, Барак и Батыр салтанов, что бы они детей своих отдали им в аманаты, в том письме и от Жанибека требует того же, так же рекомендует Абильхаир-хану те же условия». Понимай так «объявляю войну». В письме к царице от 24 мая 1742 года Абулхаир-хан пишет: «Я персидскому Надиршаху и калмыцкому Галдан-Чирину в подданстве быть не желаю, а все сердечно и со всей радостью у милостивейшей государыни в подданстве быть желаю». А вот ответ Жанибека: «А оной Жанибек вместо того ответствовал им, что у них, зюнгорцев, прежде пуля и стрела ево, Жанибека, нежели сын будет и с чем их отпустил (послов)».
 
В донесении от 31 августа сказано, что «Жанибек прощался с Неплюевым и Абулхаиром-ханом и поехал к себе домой», при этом приводятся слова его, сказанные на прощание Абулхаиру: «Когда у змеи много хвостов, какой бы длинной она ни была, голова одна — а где голова пролезет, там и все хвосты в норе окажутся, когда же у змеи голов много, а хвост один, ей ни в одну дыру не пролезть».
 
12 ноября 1742 года султан Средней Орды Барак пишет письмо императрице Елизавете о подчинении России всего его сорокатысячного найманского рода.
 
12 ноября 1742 года в донесении Неплюева коллегии Министерства иностранных дел говорится о раздорах между Абул-хаиром и Абульмамбетом и необходимости защиты казахов Малой Орды и Средней Орды от джунгарских калмаков. Характерно в этой связи определение, данное Неплюевым Жанибеку: «Жанибек-тархан, который между киргиз-кайсаками не меньше ханов силен». Здесь необходимо пояснить, что верхушку степной знати составляли ханы, султаны и старшины (бии). Хан правил целым жузом или сотней, султан — половиной жуза или третью, а старшин было много, главный над всеми старшинами — верховный бий, их всего было трое на три жуза. В Среднем жузе — Жанибек, в Младшем жузе — Есет-тарханы, в Большом жузе — все еще Толе-бbй, в том смысле что он уже к тому времени был глубоким стариком, но в документах этих упоминается лишь его имя.
 
В донесении от 20 мая 1748 года бригадир Тевкелев дает следующую оценку Жанибеку: «Чакчак аргынского рода — знатной старшина Жанибек-тархан по своей знатности и достаточному уму может и всю Среднюю Орду в лучшем порядке содержать и на добрые поступки наставлять». В этом письме Тевкелев, упомянув о своем участии и заслугах в принятии в 1732 году казахами российского подданства, говорит о местах обитания каждого жуза: «Меньшая Орда к Самарканду, Средняя Орда — старшина Казбек-бий со своим родом, называемый аргын-каракесек с четырьмя тысячами кибиток прикочевывает в здешнюю степь».
 
25 июля 1748 года к тайному советнику Неплюеву приезжают Жанибек-тархан со своим двоюродным братом старшиной Бокенбай-батыром. Неплюев интересуется положением дел в Средней Орде: кто правит ею, каким образом. На что «Жанибек ответствовал, что в оной Орде, прежде был Абильмамбет-хан, но он давно живет в Туркестане, в ней-де был Барак-салтан, но он-де по своему злодействию пропал; а тако-де ныне из владельцев находится только Аблай-салтан, однакож-де та орда пребывает спокойно, следовательно, по высочайшей милости и в безопасности».
 
Тайный советник спрашивал его, Жанибека, о Барак-салта-не, куда он девался, и которые роды Аблай-салтан особливо ведает, так же найманской, в которой Барак-салтан и гирей-ские роды в коем Ерали-салтан были, кого больше придерживается он, Аблай?
 
На то Жанибек-тархан ответствовал, что под ведомством Аблай-салтана собственно почитаются аргинцы, кои-де подобно тому и как в Меньшой Орде, «семироды» — разделяются на семь родов и во оных-де владельцем помянутой Аблай-салтан, а старшиною он, Жанибек-тархан, почитаются.
 
По тому Жанибек-тархан ево, тайного советника, речи апробав, оной разговор заключил тем, что они возвратясь отсель к Нурали-хану заедут и отомщении советовать будут».
 
2 мая 1749 года императрица Елизавета Петровна издает указ об избрании посланного к губернатору Оренбурга Неплюеву Нурали-султана ханом:
 
«I. Новоизбранного хана назвать и подтвердить киргиз-кай-сацким ханом, не именуя ни Меньшей, ни Средней Орды в каком рассуждении Абулхаир-хан в последних наших к нему грамотах писан был киргиз-кайсацкой орды ханом.
 
В отличие от других киргизских ханов и калмыцких — саблю оправную с надписью и парчевую шубу на собольем меху и шапку чернобурой лисицы в подтверждении ханского достоинства.
 
Подписали — граф Алексей Бестужев-Рюмин, граф Михаил Воронцов, секретарь Федор Петров, 2 мая 1749 года».
 
Здесь мы в последний раз встречаем упоминание имени Жанибека.
 
«Нурали хан всему народу своему сказал: Оные-де ево, Тлеубергенбиевы речи нам, молодым людям в наставление, для чего-де ныне из Средней и Младшей Орды всем знатным людям собраться надлежит, и о целости, благополучия нашего достойный ответ учинить, а прибывшим к нам Российским посланцам ответствовать должно, для чего я от себя звать Жа-нибек-тархана нарочного послал и вскоре прибытию ево к себе ожидаю».
 
Yа этом имеющиеся в наших руках материалы заканчиваются. Конечно же, наверняка существует где-то продолжение этих записок, потому как это только начало колониальной политики России.
 
Мы привели здесь лишь малую часть сведений, касающихся личности Жанибек-тархана, но и по ним видно, что ни одно важное событие в казахской степи не проходило без его участия. Он знаменует собой жизненно важный период в истории казахского народа.
 
Собрание исторических документов XVIII века — уникальная находка, которая еще ждет своих исследователей: нам же остается еще раз выразить признательность энтузиастам, разыскавшим эти документы. Это Ерболат Толегенов — генеральный директор производственно-коммерческой фирмы «Жанибек-тархан», Аманкос Мектеп-теги и президент ассоциации «Арысь» Гарифолла Анес.
 
Поистине благородное дело совершили они, воскресив в памяти имя своего прославленного предка, документально подтвердив его славу видного дипломата и защитника интересов своего народа».
 
Вот так предельно скупо и точно сообщает о Жанибек-тархане краткий обзор архивных материалов. Но и сквозь эти сухие строки, проступает величественный образ Жанибека, соединявшего в себе гибкость политика, дальновидность полководца, мужество батыра и мудрость бия. Даже щедрая на таланты Великая Степь редко давала столь многогранных личностей.
 
<< К содержанию                                                                                Следующая страница >>