Главная   »   Герольд Бельгер. Личность и время   »   ГЛАВА XIII. ЗОВ ТЮРКСКОГО ЭЛЯ


 ГЛАВА XIII

ЗОВ ТЮРКСКОГО ЭЛЯ
18 мая 1994 года на 84-ом году жизни тихо ушла из жизни Анна Давидовна. Герольд Бельгер срочно вылетает в Ташкент. При содействии Шымкентского руководства Анну Давидовну похоронили с почестями на Ташкентском кладбище - Домбрабад, рядом с ее четвертым ребенком - дочерью Розой. Об этом тяжелом периоде исповедально поведает Бельгер в лирическом рассказе “Байсунская, 59”, в нем с особой теплотой будет донесен образ Анны Давидовны - необычной женщины, гордой дочери капельмейстера, сумевшей пронести через всю свою жизнь величие, достоинство и трудолюбие уроженки Поволжья.
 
Живому жить. Чтобы заглушить горечь утраты, Герольд Бельгер с головой погружается в ежедневную круговерть общественных и литературных дел. К тому же его назначают членом комиссии по проведению юбилея Ильяса Джан-сугурова, членом Фонда Абая, вице-президентом Фонда труд-армейцев, избирают депутатом Верховного Совета, заместителем главного редактора альманаха “Феникс”, членом разных редсоветов.
 
Он вникает во все, что происходит в мире. Развязавшееся в Чечне противостояние не могло, оставить писателя равнодушным. Он пишет в дневнике: “29. 11. 94. Читаю газеты -ничего хорошего. А в Чечне и вовсе идет кровавая бойня. Оппозиция отступила по колено в крови—так пишет “Комсомольская правда”. Видно, Россия теперь вмешается открыто. Еще один Карабах. Или Афганистан. Или Таджикистан”. Он тяжело переживает любое насилие над народами, пережитая им депортация и годы дискриминации оставили в его душе глубокий след.
 
Отрицательное отношение писателя к любому проявлению имперских притязаний коренится в отвращении к насилию как таковому. Еще в раннем возрасте поняв простую истину: цена любого террора - сотни тысяч покалеченных судеб, Герольд Бельгер открыто сочувствует чеченскому народу, испытавшему, как и российские немцы, немало тягот и бед: “11. 12. 94. Россия вступила в бездарную возню с Чечней. И в Будапеште на совещании ОБСЕ она смотрелась дурно. По сути никто ее не поддерживает. Пошла полоса самоизоляции. Российская военщина - на редкость тупая и ограниченная - идет ва-банк, надеясь на кулак, на военную мощь. Конечно, с гориллой приходится считаться. Ужасно нелепо. Истинно русское где-то в глубоком загоне”.
 
Писатель считает, что лишь скорейшее разрешение конфликта сможет вывести противные стороны на живительный путь разумных переговоров: “7. 01. 95. Рождество православных. Весь мир ликует, празднует, и только Россия и Югославия воюют. Как посмешище перед всем миром, как позорище, как вселенский срам. Даже на Рождество Христово стреляют, громят, убивают, - такие вот православные пошли. А ведь такой повод для того, чтобы прекратить бойню. Но слишком рано пришло Рождество в Россию. Преступное правительство! Преступная военщина! Подлая политика! Гнусное общество! Боже. Когда наступит конец этому безбрежному дуболомству?”.
 
После напряженной работы в парламенте, писатель с тревогой следил за событиями в Чечне. Взоры коллег и друзей - всех мыслящих людей, интеллигентов, также устремлены на горячую точку: “13. 12. 94. До обеда побыл на Сессии Верховного Совета. Началось все с заявления
 
С. Героева по поводу агрессии России против Чечни. Эмоционально откликнулись на это заявление депутаты Куанышалин, Жакупов, Габриэль, в тот же день отбили факс Гос. Думе.”
 
Чуждый робости и нерешительности, когда речь идет о несправедливости по отношению к народу, Бельгер открыто выступает с речью на радиостанции “Свобода”: “...Вот уже второй месяц с сердечной болью следим мы за кровавой свистопляской, разыгранной вседозволенностью и безнаказанностью российского государства. И я не желаю в этом вопросе уподобляться сытому, самодовольному Западу, который, опасаясь разбудить русского медведя, как всегда смущенно бубнит: “невмешательство во внутренние дела ”.
 
Не могу я также молчать, ссылаясь на свою некомпетентность в подспудных политических и военных интригах. Понятно, у каждого Ермишки свои интрижки.
 
Я просто хочу сказать, что я, литератор, гражданин Казахстана, представитель репрессированного немецкого народа - российских немцев, думаю по этому поводу.
 
Лежит передо мной карта, свидетельствующая о том, что когда Российская империя покорила Кавказ. Черкесы — 1864 год. Бачкары - 1858 год. Аджары - 1829 год. Чеченцы -1859 год. А покорять начали с конца 18 века. Чеченцев покоряли более ста лет. Как — мы знаем из истории и литературы. Потом взялась покорять чеченцев Советская власть. Как — мы тоже знаем. Безжалостно покоряли их в годы коллективизации. Недопокорили. Тогда Сталин депортировал их. И во время депортации попутно истребили 22 процента чеченского населения, 27 процентов балкарцев, 30 процентов карачаевцев.
 
Покорение, истребление, как видим, продолжается. Во имя единства и демократии славной России...
 
Нас уверяют “чеченский кризис ”. Нет, это кризис российский. Точнее, русский. И последствия его предугадать не в моих силах. Думаю, это безумие обернется тяжкой бедой для миллионов.
 
В России всегда есть и были определенные мохнорылые гориллы, которым для утверждения своего ничтожества, неизменно нужен враг — внешний или внутренний — все равно. Этим гориллам нужна война, нужна кровь, нужна сатанинская оргия. Они ее успешно растуганили.
 
Разумеется, я никак не защищаю Дудаева. Подчеркиваю: никак и ни за что! И никто не защищает мафиози, отъявленных башибузуков, уголовников, насильников, позорящих свой народ. Но при чем тут мирные жители: женщины, дети. Старики-чеченцы и те русские, которые страдают ни за что? И кто его, генерала Дудаева, жившего 23 года вне Чечни, привел туда? Кто его вспоил, вскормил? Кто вооружил? Кто из него на ровном месте сделал лидера, героя? В ответах на эти вопросы и зарыта собака.
 
И откуда эта солдафонская уверенность, что Чечню можно покорить за два часа одним полком? Неужели г-н Грачев полагал, что Чечню можно взять, как в свое время “Белый Дом”, расстрелянный танками? Неужели Афган его ничему не научил?
 
Мы еще раз убедились в тотальном незнании менталитета другого народа, в уповании на кулак, на насилие, на произвол, на ложь, на танки. В толстокожести российского руководства в отношении инонациональных проблем я окончательно убедился, когда несколько лет назад поэтапно обошел все правящие инстанции - от низов до Горбачева, в надежде разумно решить немецкую проблему в бывшем СССР ”. Эта речь вызывает большой резонанс на всей территории СНГ и дальнем зарубежье.
 
Раздражение писателя вызывает пассивное отношение общественных структур на происходящие события в Чечне: “14. 02. 96. Прекрасную статью “Шешенстан” опубликовал в “Қазак әдебиеті ” Мухтар Магауин. Умно, толково, с благородным пафосом! Молодец, Мухтар! Такие статьи должны прозвучать и по-русски. И какой стыд, что наш ПЕН-клуб отмалчивается. Остается в стороне. Об этом ПЕН должен был сказать веское слово давным-давно”.
 
Делая со своей стороны все возможное, Бельгер пишет статьи, дает интервью, выступает везде, где только возможно. 13 февраля 1996 г. в Доме Дружбы собрались писатели, ученые, руководители национальных центров, представители партий, общественные деятели, журналисты, - все они высказывались против войны, в защиту чеченского народа. Результатом работы собрания стало образование народозащитного комитета “Араша”. Общаясь с виднейшими представителями интеллигенции из разных республик, Бельгер знакомится с общественным деятелем из Чечни Ахме-дом-Али Пошаевым, участником “круглого стола”. Всем, пришедшим на собрание, была презентована книга Игоря Бунича “Хроника чеченской бойни” - сильная по композиции, искренняя исповедь русского писателя, выразившего все неприятие к насильственной политике Российского правительства. По прочтении “Хроники...”, Бельгер отмечает в дневнике: “23. 02. 96. Дочитал книгу И. Бунича “Хроника Чеченской бойни. Оперативно написанная книга. Смело, точно, убедительно. Честно.
 
Автор беспощадно разоблачает причастных к этому постыдству политиков, военных и заключает: “Это просто клоуны, ставящие одну за другой кровавые буффонады на теле нашей умирающей страны. Вглядитесь внимательнее в их лица и вы убедитесь в этом сами. Вы убедитесь также и в том, как быстро все деградирует. Если в октябре 1993 года президент еще достаточно ловко орудовал мечом и “заточками ”, то в декабре 1994 года он уже взялся за лом, который, к счастью, оказался для него слишком тяжелым. Какой инструмент ему понадобится в следующий раз, чтобы окончательно разрушить страну? ”
 
Да, здравые силы в России есть. И они пробуждаются, к сожалению, медленно, туго, мучительно. К сожалению, зачастую, поздно. И еще нескоро, видно, утишится боль наша...".
 
1995 год насыщен событиями самого различного характера, обилие информации, работы, мероприятий может сбить с ритма любого человека, но только не Бельгера. Его энергичность поражает многих. После признания в марте 1995 года парламента нелигитимным, писатель отмечает: “14.03.95. В “Комсомолке” статья: “Депутаты Казахстана вернулись к своим баранам” Ослоумно! И беседа с Дудаевым: “Чеченская война придет и в ваши дома!” За Дудаевым на фотографии стоит Олжас. Взглянув на фотографию, Олжас воскликнул: “Вот теперь нашли, кто стоит за спиной у Дудаева!”.
 
Из парламента Бельгер с радостью возвращается в любимый кабинет, к творчеству и переводам. Настоящим сюрпризом для экс-депутата стал выход книги “Земные избранники”, объединивший лучшие работы Бельгера по абаеведению. Это издание стало венцом почти сорокалетней работы. Войдя в этом же году в Комиссию по госпремиям в секции “Литература”, писатель увлеченно трудится и здесь. “Работа делает жизнь слаще” - эта формула счастья, переданная ему по наследству еще дедом Фридрихом, делала жизнь полнокровной и захватывающей.
 
К 30-летнему юбилею одной из старейших газет немецкой диаспоры - “Дойче Альгемайне Цайтунг”, с которой Герольда Бельгера связывало 30 лет сотрудничества, писатель преподнес газете свой подарок - очерк “Сродство душ”. С газетой было связано немало хороших и незабываемых событий в жизни Бельгера, она даже содействовала установлению неожиданных дружеских связей с земляками из Воль-галанд: однажды в 1995 году на имя Бельгера пришло письмо из далекой Венесуэлы. Писал ему житель города Каракас - некий Александр Унгефуг. В 1995 году в руки Унгефуга попадает газета “Дойче Альгемайне Цайтунг”, его взгляд выхватывает на странице газеты фамилию Бельгер. “Не потомок ли Бельгеров из Мангейма?” - задавался вопросом старый человек, прежде чем решился написать письмо в далекий и неведомый Казахстан.
 
Герольд Бельгер ответил соплеменнику утвердительно и взволнованный Унгефуг в следующем письме поведал писателю историю своих странствий. Уроженец Мангейма, Александр Унгефуг в июне 1941 года, отправился добровольцем на фронт. С первых дней войны он попадает в плен к фашистам. Прошедшего лишения и муки Унгефуга освобождают из плена войска союзников, и он оказывается в Венесуэле. Связав свою судьбу с испанской девушкой, Александр Унгефуг остался жить на чужбине. Но мысли о Родине мешали полному счастью с любимой женой и детьми. Долгие годы прошли, прежде чем он, не ведая, что стряслось с Вольгаланд, получает скудные и неясные сведения о роспуске автономии. В письме Унгефуг просил писателя разыскать единственную, уцелевшую после всех невзгод, сестру в Павлодаре. Бельгер выполнил просьбу земляка и, более того, прислал найденную в альбоме отца, чудом сохранившееся фото матери Унгефуга. Можно представить себе неописуемый восторг отлученного от Родины скитальца, обретшего на склоне жизни сразу три бесценные вещи: верного друга-земляка, родную сестру и фотографию матери, лицо которой он уже не надеялся увидеть. Завязавшаяся с той поры переписка Унгефуг-Бельгер продолжается вплоть до самой смерти Александра Унгефуга. Из Венесуэлы писатель получает трогательные письма, где воспоминания переплелись с реальными ощущениями, небольшие посылки с немудреными подарками.
 
Насыщенная жизнь писателя предопределяет вечное движение. Томиться от бездействия просто некогда и Герольд Бельгер часто повторяет: “Скука - занятие для бездельников”. В бешеном ритме жизни, где каждый миг приносит новые приключения, он чувствует себя комфортно. Как исполняющий обязанности члена Комиссии по проведению юбилея Абая, Бельгер часто выезжает в Семипалатинск, Павлодар, организовывает разные мероприятия, в составе правительственной делегации присутствует на юбилейных торжествах, посвященных Абаю, в Москве и Петербурге. Тема “Абай” - является предметом трепетного чувства писателя, Герольд Бельгер считает себя вправе говорить -“Мой Абай”. Это право ему дала искренняя любовь к казахскому гению, со строками которого он соприкоснулся впервые еще ребенком, и чья творческая вселенная раскрыла для немецкого мальчика свои объятия. Писатель отдается делу организации юбилея со всем энтузиазмом. Добросовестная работа оправдала себя: к юбилею Абая Г. Бельгером и Л. Степановой был составлен сборник стихов поэта “Горечь слов моих”. Успешно прошел и вечер Абая в Немецком культурном центре, организованный Бельгером и его соплеменниками.
 
Но главным успехом стало уникальное издание “Свою судьбу от мира не таю”, составленное А. Нурпеисовым и Г. Бельгером на пожертвования президента Назарбаева. Оно вместило в себя высказывания известных людей об Абае; 42 лучших перевода стихов Абая в нескольких вариантах различных авторов; переводы самого Абая из Гёте, Шиллера, Лермонтова, Бунина, Крылова; перевод В. Шкловского “Слов назиданий” Абая; песни Абая, положенные на ноты. На выпуск этой книги президент Казахстана ассигновал из личных средств 100 тысяч долларов США. Прекрасно оформленное издание, на лощеной бумаге, с красочными иллюстрациями, в дорогом переплете вышло в известном издательстве Праги. В долгожданный день празднования юбилея, специально запакованные в кожаную коробку 49 экземпляров, были переданы для вручения самому Президенту, на каждом экземпляре имелось личное факсимиле Нурсултана Назарбаева.
 
Вызвавшую многочисленные отклики книгу “Земные избранники: Гёте и Абай” представили в 1996 году на соискание премии PEN-клуба. В назначенный день, в актовом зале собравшиеся коллеги чествовали двух лауреатов Казахского ПЕН-клуба - Герольда Бельгера и Дулата Исабекова. Минуты триумфа и радости чередуются с месяцами работы. Идет полным ходом выпуск альманаха “Феникс”. Проведя личные подсчеты, Г ерольд Бельгер выяснил, что к 1996 году входит в состав тридцати трех разных комиссий, комитетов, советов, редколлегий, фондов, движений. Это обилие обязанностей нередко приводит в ужас его самого, порой он твердит сам себе: Видно, надо сокращать”, но чувство
 
долга и ответственности не позволяют отказываться, впрочем, как и боязнь подвести тех, кто на него полагается. Вдобавок ко всему прочему, в этом же году он был избран в Комиссию по помилованию при Президенте Республики Казахстан и становится членом правления Фонда “Сорос -Казахстан”.
 
В отчаянии он замечает, как снова уходят в необозримые дали планы заняться творчеством. Желание засесть за написание некоторых, давно задуманных проектов: повести, рассказы, цикл миниатюр, эссе, публицистические статьи, переводы казахских биев XVIII века, становится невыносимым. Планы, планы, планы - он планирует написать эссе о казахском слове, своеобразии казахского миропонимания и духоустройства. . . Но для этого нужно время и... полный покой. Но и то и другое для него - непозволительная роскошь. Прекрасно зная, что “первый враг литератора - суета”, основательный Герольд Бельгер предпочитает размеренность и методичность.
 
Но бесконечные разъезды и нескончаемая суета не могли длиться долго, инфаркт явился следствием потрясения последних лет. Проведя долгое время в больнице, Г ерольд Бельгер вскоре был отпущен домой, вверив себя заботам Раисы Закировны. По настоянию врачей, писатель ежедневно по полчаса совершает прогулки. Как-то теплым и солнечным, октябрьским днем, когда он прогуливался возле памятника Жамбылу, ему, как почтенному старцу, писатель решил воздать почтительный салем. В ответ Бельгеру почудилось, что он услышал ответное приветствие. Одинокая фигура поэта-акына, сидящего с домброй в окружении крикливых торгашей, близ шумной автомагистрали, показалась Герольду Бельгеру поникшей и удрученной чем-то. Писателю почудилось, что аксакал “чувствует себя покинутым, одиноким, обиженным, лишенным привычной вольной родной степи, без благоговейного окружения почитателей, без любви родных и близких. Вокруг бурлила неведомая ему, чуждая жизнь, возвышались громады каменных зданий, утомляла взор аляповатая реклама, недавний его юбилей отшумел и старому акыну было муторно и тягостно”.
 
Писатель подошел к памятнику и неожиданно для себя вслух произнес:
 
- Ассалаумагалейкум, Жаке!
 
И неудержимо между ними завязалась тихая, неслышная никому беседа. Богатое воображение Герольда Бельгера уже рисовало сцену диалога между ним и поэтом. Тональность беседы подсказывало знание психологии казахских стариков, которых писатель боготворил с детства. О Жамбыле он имел немало сведений: читал, декламировал его, слышал и читал о нем, переводил подстрочно его ранние стихи для Московского издательства. Вернувшись домой, писатель откладывая записывает виртуальную беседу с Жамбылом. Так родился необычный и униикальный в своем роде цикл эссе - “Тихие беседы на шумных перекрестках. ” Цикл был помещен в газете “Новое поколение” в 1997 году и частично в альманахе “Феникс”. После беседы Жамбылом спонтанно рождаются беседы с Абаем и Шоканом Валихановым, для этого писатель подолгу гуляет у их памятников, вглядывается в их бронзовые лица. Когда писатель, написав воображаемые “беседы” с тремя деятелями решил, что наконец-то завершил свой своеобразный триптих, внезапно позвонил знакомый философ:
 
- Оу, подходит юбилей Мухтара Омархановича... Тебе непременно надобно поговорить с его памятником. Только тогда твой цикл обретет законченный вид.
 
И пространное “интервью” с памятником Ауэзова перед Казахским драматическим театром нашло свое воплощение в триптихе “Жизнь-эпопея”, в трех объемных частях писателем приводится разговор с казахским классиком, которого Бельгер в реальной жизни слышал, но никогда с ним не беседовал. При создании данных виртуальных интервью, Герольд Бельгер пытается не только высказать свое отношение к великим предкам, - аруахам, но и осмыслить с позиции великого, несуетного былого, прошлое, настоящее, и будущее - в неразрывном триединстве окинуть историю и судьбу казахского народа взлядом сразу двух человек - себя и великого прадеда, положившего свою жизнь на алтарь жертвенности ради своего народа. Предок, проживший свою жизнь ради торжества великой Идеи - процветания нации, небезразличен к настоящему и будущему своих потомков -граждан суверенного Казахстана, поэтому так важна для них его точка зрения. Но чуткая интуиция художника подсказала Бельгеру, что цикл необходимо дополнить более объемным, космическим видением культуры казахов. Не терпящий узконациональных рамок, писатель в своих мыслях обозревает историю, культуру и нынешнее положение всех тюрков. А лучшего собеседника чем “Золотой человек” - свидетеля единства тюркского эля трудно себе представить.
 
Монумент Независимости на площади Республики, чьим создателем является Шот-Аман Валиханов, поэт, архитектор, драматург, давний друг Бельгера, давно заинтесересо-вал писателя. Воплощенное в камне величие и духовность тюркского народа - фигура “Золотого человека” на крылатом барсе впечатляет особенно. С этим витязем-кипча-ком, принцем в солнцецветных доспехах, Бельгеру, по его собственному признанию, было труднее всего найти общий язык, но диалог состоялся. Эссе “В поисках утраченной гармонии” богато фактами, насыщено страстью публицистического пафоса, многогранностью повествования и описаний, - одно из самых своеобразных публицистических произведений, всесторонне анализирующих прошлое, современность и будущее независимого Казахстана. Обращаясь к великому предку - Духу, публицист страстно желает, проникнув через толщу эпох, реку времен, узнать будущее независимой Родины. “...Высоко взметнулся Ты, золотой жигит в островерхем шлеме, далеко смотришь, свидетель неисчислимых потрясений, горестей народных. Тебе, устремленному к божьей обители, многое ведомо, в отличие от нас, суетящихся у твоего подножья. Так скажи, что нас, казахстанцев, ждет впереди?. . Ответь: удастся ли сохранить страну под названием Казахстан в своих исконных границах? И что это будет за страна?. . Хотелось бы знать, во что превратится Казахстан - запущенное, истерзанное, разграбленное, как древний скифский курган, малолюдное пространство или все же в более-менее упоря-доченное государство, вписывающееся в современную цивилизацию? И какое место в этой огромной стране уготовано собственно казахам? Смогут ли они стать полновластными хозяевами на своем атамекене, на земле предков, или им, стиснутым зубастым драконом и неуклюжим медведем, предназначена судьба северо-американских индейцев?” Эти слова мог написать только истинный сын великой Степи, великого тюркского эля. Лишь искренние переживания за судьбу земли и казахского народа могли породить подобные строки. Эссе сконцентрировало в себе проблемы казахского народа - сохранность языка, проблема казахской диаспоры, состояние разрушающегося в нищете аула, исчезновение духовности и исконной ментальности народа, грозящее в недалеком будущем страшными катаклизмами для нации, общность тюркских народов, которую необходимо сохранить множеством консолидирующих мер и одно из которых - переход на латинский шрифт. Герольд Бельгер сокрушается, что правители молодых тюркских государств на межгосударственных встречах не говорят между собой на своем языке...
 
Так глубоко и досконально знать проблемы родной страны и родного народа, может человек, искренне пекущийся о судьбе своего государства, народа, менталитета, языка. Тельконыр полностью оправдал свое название. Казахи о подобных людях говорят: “адал сут емген” - что на русском означает “ был вскормлен праведной матерью”, иными словами, оправдал доверие матери и отца, совершив в жизни добрые дела. И в народе верят, и не без основания, что такой человек, ради процветания своего народа не пожалеет ничего, даже своей жизни. Бельгера можно с полным правом причислить к таким представителям Степи, назвать истинным сыном казахского народа, вопреки утверждению самого писателя, утверждающего, что культуру, духовность народа создают только его представители.
 
Эссе - диалоги Бельгера, не только обладают новаторскими чертами, это новое слово не только в эссеистике Казахстана, но и в истории мировой публицистики. Журналистские методы и приемы, принцип построения произведений, раскрытие характеров через образцы речи представителей различных эпох, широкое использование индивидуально-стилистических приемов - все это говорит о почерке истинного Мастера. Реальность в эссе обнажена мастерски, до предела, без недомолвок, угадывается особая, промежуточная сфера познания Времени - когда силой своей фантазии, логики и разума публицист анализирует проблемы современности на стыке временных измерений. Беспокойный дух творца в этих “беседах” на определенной стадии достигает самых высоких пиков мастерства и совершенства. И недаром одним из часто встречаемых в произведениях Г. Бельгера стихов является четверостишие Гёте -поэта, чье творчество неустанно изучал публицист, сопоставляя и сравнивая с творчеством Абая:
 
Не уставай пытливым оком
следить за зиждущим потоком,
к земным избранникам примкни...
 
Данное обращение “к земным избранникам ” - гигантам духа”, воплотилось в одной из многочисленных ипостасей Мастера. “Тихие беседы” очаровывают трепетной и искренней любовью автора к своей земле, ее культуре, языку, обычаям. Наша современность рассматривается “с высоты птичьего полета”, с точки зрения великого предка, его личных позиций, показывается особенность его характера, речи, стиля...
 
Публицистика Герольда Бельгера многогранна и отличается новаторсткими чертами. Осуществляя неосуществимое - смыкая прошлое, настоящее и будущее посредством мысли, писатель вносит долгожданный покой в полную смятений и тревог душу. Разбушевавшаяся стихия перемен подчинялась величавой мысли и достоинству титанов ушедших веков, к чьим Аруахам мысленно взывает Бельгер.