... Аул Амангельды отстоял от нашего аула в каких-нибудь 20 верстах. Батыр родился и рос в местности Терсбутак, Тургайского уезда, я родился и рос в местности Кайдаул, того же уезда. Обе эти местности в настоящее время входят в состав Улутауского района.

 

Мы с Амангельды с детского возраста были в постоянном общении, Он был очень подвижный, жизнерадостный, любил повеселиться в обществе друзей и сверстников. Любил верховую езду. Для. него доставляло большое удовольствие скакать на необъезженной, норовистой и резвой лошади или пробовать свою ловкость в сбрасывании с седла «противника». Он был страстным охотником и метким стрелком. Любил красивые мелодии, содержательные песни.

 

С юношеского возраста Амангельды был крепок, как булат, и остер, как алмаз. С ранних пор ему были присущи характерные черты отважного батыра с сильной волей. Будучи мальчиком, Амангельды смело брался за такие дела и доводил их до конца, которые порою были не под силу даже взрослому мужчине. Он был признанным вожаком своих сверстников по детским играм.

 

Будущий прославленный батыр с ранних лет питал особую ненависть к угнетателям и эксплуататорам. Он жаждал своего дня, чтобы скрестить шпагу в смертельной и решительной схватке с царскими чиновниками, ханами и баями, манапами, являвшимися непосредственными виновниками бедствия народа...

 

В дальнейшем моя связь с Амангельды прервалась до 1913 года. В этом году, возвращаясь из изгнания, мне удалось побывать в родных местах. К тому времени Амангельды был уже джигитом. Мы встретились радушно, вспоминали наши детские годы, проведенные совместно, подолгу беседовали, были неразлучны. К тому времени он уже знал о Ленине, расспрашивал о нем, очень интересовался работой русских революционеров.

 

Помнится, в этот приезд в аул у меня был кинематографический аппарат американской марки «Гок», приобретенный мною в годы изгнания. Амангельды воспользовался этим аппаратом как средством агитации. В первое время население аула несколько побаивалось невиданной им новизны, затем привыкло и толпою валило туда, где мы с Амангельды демонстрировали кинокартины. И мы с ним разъезжали по родным местам с аппаратом «Гок», а за нами следовала огромная масса степняков, чтобы посмотреть кинокартины. Этим пользовался Амангельды в агитационных целях.

 

Когда мы оставались вдвоем, он подолгу расспрашивал о жизни трудящихся за границей, о их быте и обычаях, о состоянии тамошней литературы, о методах и путях борьбы трудящихся со своими угнетателями.

 

В свою очередь, он рассказывал мне о произволе, творимом в степях царским чиновничеством, об эксплуатации народа баями и манапами, о тяжелой доле бедняков и о том, как все это наполняет его яростью против виновников народных бедствий.

 

— Иногда,— говорил батыр,— выведенный из терпение я угонял косяками байский скот и передавал его беднякам. Ведь этот скот по справедливости принадлежит именно им: он выращен благодаря их труду. Некоторые из бедняков не отваживались брать пригнанный мною скот, боясь байской мести. Я знаю, что не так следует бороться с угнетателями и эксплуататорами. Но сами посудите, невтерпеж становится, хоть голыми руками хватай за горло коварных душителей народа, до того они отвратительны и мерзки в своей жестокости к беднякам...

 

Амангельды признавался, что угон скота у отдельных баев и передачу его беднякам, как проделывал он, не следует возводить в метод борьбы. Он считал необходимым тесное объединение масс трудящихся в борьбе с врагами и умелое руководство этой массой.

 

Его особо интересовала жизнь, революционная деятельность русских революционеров.

 

В конце 1913 года я вынужден был еще раз покинуть родные места и расстаться с Амангельды. Но на этот раз наша связь с Амангельды не прекратилась, наоборот, еще больше укрепилась. Мы часто переписывались между собою и этим путем поддерживали постоянный контакт в работе.

 

В одном из частых писем он мне писал, что ему удалось установить связь с джигитами других уездов Тургайской области и создать группы из своих единомышленников по борьбе с царизмом и казахскими эксплуататорами.

 

После обнародования знаменитого июньского царского указа 1916 года о мобилизации казахов на тыловую работу фронта первой империалистической войны Амангельды писал мне в Крым, где я проживал в то время, о новых, еще худших бедствиях, которым предстоит подвергнуться казахскому народу в связи с мобилизацией казахской молодежи. В этом письме батыр писал: «Мобилизацию сорвем, джигитор не дадим. Объединенными силами пойдем войною против царской власти. Лучше погибнем на своей земле в борьбе за свободу народа. Взовьем же свои боевые знамена и пойдем войной вместе с русским народом против нашего врага -— царской власти. Настал день испытания.

 

Вокруг меня объединились лучшие люди народа. Мы решили восстать».

 

Меня очень порадовало письмо Амангельды. Я тут же написал ответ, одобряя, приветствуя его действия и делясь своими соображениями о необходимости изготовления вооружения, боеприпасов для повстанческих отрядов, выражая свое восхищение организаторскими талантами батыра. В своем ответном письме я просил Амангельды известить о времени готовности джигитов к выступлению и сообщил ему о своей готовности присоединиться к их повстанческим отрядам.

 

Затем, осенью 1916 года, заблаговременно извещенный батыром, я прибыл в местечко Акмурзакаласы, отстоящее на 8 верст от города Тургая. На месте я застал уже готовые к боям повстанческие отряды, созданные Амангельды Имановым.

 

Там мне привелось участвовать на военном совещании, посвященном штурму города, и еще раз убедиться в больших организаторских способностях и военных талантах батыра. Некоторые усомнились в успехе операции, ссылаясь на необученность повстанцев, огромный недостаток вооружения, на предстоящие трудности, связанные с операциями в непривычных уличных условиях. Тут Амангельды вскочил с места и бросил маловерам:

 

— Недаром гласит народная мудрость: «Куй железо, пока горячо!» Повстанцы рвутся в бой, надо, не мешкая ни одной минуты, воспользоваться их готовностью и боевым духом. Достаточно долго ждали мы. Дольше нечего ждать. Нужно штурмовать город!

 

С первыми проблесками зари 6 ноября 1916 года повстанцы под руководством Амангельды устремились на штурм города. Началась битва. Амангельды лично застрелил офицера. Я был поражен меткостью батыра. В нем меткость стрелка вполне гармонировала с храбростью. В нескольких местах город был подожжен. Но его не удалось взять. Артиллерия и пулеметы осажденных сослужили свою службу и дали возможность отстоять город. Все же повстанцы захватили порядочное количество винтовок и боеприпасов. Штурм города сыграл большую роль в развитии повстанческого движения. Он в глазах народа поколебал «всесильную» мощь царского правительства и окрылил надеждой трудящихся казахов.

 

В 1918 году в бытность мою Чрезвычайным военным комиссаром Казахстана, Амангельды Иманов был Тургайским уездным военным комиссаром. К этому времени он уже был членом ВПК (б) . На этой работе батыр блестяще развернул свой организаторский военный талант. Все военно-оперативные задания он выполнял быстро и умело, показал себя настоящим твердокаменным большевиком, всею душой преданным партии, Он был любимым сыном партии и народа.

 

Прославленный батыр погиб от руки врагов народа — алаш-ордынских зверей. Убивая его, они думали, что уничтожают Советскую власть и достигают своих контрреволюционных целей. Но алаш-ордынские националисты ошиблись в своих расчетах. Казахский народ отомстил убийцам за смерть своего любимого сына.