НАЧАЛО МЯТЕЖА.

ОБОРОНА ПЕТРОПАВЛОВСКА

Февраль на севере Казахстана — пора метельная, морозная. Обычно в такое время крестьяне отсиживались по домам, замирали проселочные дороги — кому охота заплутать в буран! Лишь в городах жизнь шла своим размеренным чередом. Морозным и метельным был и февраль 1921 года. Но в дополнение к бурану природному на просторах края забушевал буран политический. И люди вопреки стихии заполнили дороги.
 
1 февраля 1921 года в Чуртанской волости Ишимского уезда заговорщики из местной организации «Сибирского крестьянского союза» арестовали группу партийных и советских работников и объявили мобилизацию в «народную армию». В тот же день в Белоградовской волости Кокче-тавского уезда эсеро-кулацкие банды при поддержке нелегальных офицерских групп начали создание мятежных формирований, призвав под ружье мужчин в возрасте от 17 до 45 лет. Так начался мятеж, получивший позднее название Ишимско-Петропавловского. Он спустя несколько дней распространился на огромную территорию Омской, Тюменской, части Челябинской и Екатеринбургской губерний.

 

Первые пять дней в уездных и губернских центрах полной ясности о характере, целях и масштабах мятежа не было. Выступления в Ишимском и Кокчетавском уездах посчитали за обычные действия анархо-кулацких банд. Правда, 4 февраля на очередном заседании Омского губкома партии присутствовала группа ответственных работников, чья деятельность была направлена своим острием против тайных и явных врагов Советской власти: председатель губчека П. В. Гузаков, руководители коммунистических отрядов особого назначения — С. Г. Чудновский, Самохвалов, представители штаба округа.
 
Губком, рассмотрев состояние военного обучения коммунистов, принял решение о сформировании оперативной пятерки, которая при объявлении чрезвычайного положения превращалась в высшей орган власти, подотчетный губкому РКП (б). К тому моменту чекисты располагали определенными сведениями о «Сибирском крестьянском союзе» и его планах. Еще в декабре 1920 года в Барнауле был арестован председатель ЦК «Союза» В. Игнатьев. После длительного молчания в конце января 1921 года он решился наконец дать показания о планах руководимой им контрреволюционной организации. Но состав эсеро-кулацких заговорщиков в губерниях и уездах оставался пока неизвестен, хотя чекисты раскрыли ряд эсеро-белогвардейских организаций в Красноярске, Барнауле, Новониколаевске, Славгороде.
 
6 февраля из разных источников в штаб Помглавкома по Сибири В. И. Шорина и Сиббюро ЦК РКП (б) поступили сообщения о том, что мятеж на севере Ишимского уезда местными силами ликвидировать не удалось и он распространяется в сторону станции Голышманово (по линии Омск — Тюмень). По приказу В. И. Шорина с 7 февраля в район мятежа началась переброска частей с целью в кратчайший срок ликвидировать авантюру. Из Петропавловска к Тюмени были отправлены 1 батальон 253-го полка и со станции Татарской—1 батальон 254-го полка.
 
7 февраля мятежники захватили станцию Голышманово, прервав железнодорожную и телеграфную связь с Москвой (на линии Омск — Тюмень). Главари эсеро-кулацких формирований, бывшие офицеры Петров и Волынский объявили о создании Голышмановской группы. Под их контролем оказалась обширная полоса железной дороги от станции Ялуторовск до Голышманово. Столь быстрое ухудшение военной и политической обстановки на важной магистрали, по которой в центр страны доставлялось продовольствие из районов Западной и Восточной Сибири, вызвало в Москве серьезное беспокойство. Однако председатель Сибревкома И. Н. Смирнов по-прежнему недооценивал возникшую угрозу. 9 февраля 1921 года он телеграфировал В. И. Ленину о том, что начавшееся в Тюменской губернии эсеро-кулацкое восстание «носит стихийный характер, вызвано тяжестью продразверстки и гужевой повинностью. Прерванное железнодорожное сообщение, надеюсь, восстановим ближайшие два дня. Движение [в] этой губернии считаю неопасным».
 
Но оптимизм И. Н. Смирнова не увязывался с развитием событий. Положение осложнялось не только в районе Тюмени. 9 февраля эсеро-кулацкие банды произвели налет на станцию Петухово (линия Омск—Челябинск), разобрали шпалы, сорвали и растащили рельсы, спилили телеграфные столбы, оборвали провода, прервав тем самым сообщение с Челябинском и Москвой. Попытка командира 253-го полка исправить положение путем посылки в район станции Петухово восстановительного поезда с отрядом красноармейцев успеха не имела. Бандиты взорвали путь, и отряд оказался в окружении у станции Мамлютка.
 
До 9 февраля обстановка в Петропавловске и уезде. считалась относительно спокойной. 5 февраля горожане тепло поздравляли бойцов 255-го полка, в короткий срок разгромивших у станицы Пресногорьковской эсеро-белогвар-дейскую банду «Партизанский особый отряд казачьих войск». Председатель уездного исполкома Советов В. Г. Барлебен за мужество и героизм вручил командиру полка памятное Красное знамя. Петропавловская уездная ЧК до 12 февраля не располагала сведениями о планах заговорщиков из местного комитета «Сибирского крестьянского союза». Чекистам в тот момент не удалось установить, что кроме уездного комитета «Крестьянского союза» существовал еще один центр антисоветского подполья — главный штаб казачьих войск. Этот штаб координировал деятельность нелегальных белогвардейских групп и организаций на территории Северного Казахстана, в местах расположения станиц и хуторов бывшего Сибирского казачьего войска. Руководители «главного штаба» подполковник Кудрявцев, полковник Сизухин, есаул Токарев с помощью белогвардейского подполья Омска сумели перебросить в намечаемые места выступления опытных офицеров, перед которыми ставилась задача возглавить боевые действия ударных отрядов. Среди офицеров были войсковой старшина Пелымский, есаул Алексеев, поручик Карасевич, прапорщики Бойченко, Гноевых и др. 10 февраля мятежники захватили участок железной дороги от станции Петухово до разъезда Горбуново. В руках контрреволюционеров оказалась часть Петропавловского и восточные районы Курганского уездов. 11 февраля организационно оформился «боевой район» главкома эсеро-кулацких и белогвардейских мятежников В. Родина.
 
Резкое обострение политической и военной обстановки в уезде потребовало от коммунистов в корне перестроить всю работу. 12 февраля по решению укома партии была создана оперативная чрезвычайная пятерка в составе: председатель — В. Г. Барлебен, член — Быков (командир 21-й дивизии ВНУС), Омельянович (уездный военком), Федоров — председатель укома РКП (б), В. И. Дьяконов (руководитель уездного ЧК). В городе и уезде было объявлено военное положение. К «пятерке» перешла вся полнота власти. По ее приказу руководство обороной города перешло к представителю штаба 21-й дивизии ВНУС — Соловьеву.
 
Какими же силами располагал Соловьев? В Петропавловске к началу февраля разместился штаб 255-го полка ВНУС, подразделения которого охраняли район железной дороги Омск — Челябинск на участке от Исиль-Куля до Кургана. При штабе и вокзальной комендатуре находилось немногим более 200 красноармейцев. В городе размещались два батальона 253-го полка ВНУС, но 8 февраля один из них по приказу Помглавкома по Сибири В. И. Шо-рина отбыл к Тюмени. Кроме того, в Петропавловске располагались 7-й запасный пулеметный батальон и конноартиллерийский дивизион. На станции Петухово охраняла продовольственные склады 4-я рота 181-го полка ВНУС в составе 160 красноармейцев. Несколько сот человек находилось в гарнизонах станций Токуши и Булаево.
 
Таким образом, в городе и уезде насчитывалось около двух с половиной тысяч красноармейцев. Кроме того, был сформирован отряд особого назначения, в состав которого вошли все коммунисты и комсомольцы города и станции Петропавловск. Умелая концентрация и рациональное использование этих сил позволяли успешно вести оборону города. Однако враг действовал изощренно и отвлекающими ударами спровоцировал руководителей обороны города и уезда на распыление сил. В течение 10—12 февраля мелкие группы мятежников стали занимать прилегающие к Петропавловску села и станицы. Их конные отряды проявили особую активность у станицы Новопавловской, где размещалась батарея легких орудий. Чтобы парализовать действия врага, Соловьев направил к Новопавловской, Кривоозерной и Булаево свои резервы из города.
 
Контрреволюционное подполье подробно информировало главарей окруживших город банд о положении в Петропавловске. 12 февраля начальник гарнизона мятежников в с. Бугровое получил сообщение о том, что «в городе с минуты на минуту ожидается переворот... Тюрьма подготовлена к освобождению. Стража на стороне заключенных». Но произвести антисоветский переворот контрреволюционерам не удалось — вмешались чекисты. За несколько часов до выступления они арестовали почти весь состав военного и других отделов уездного комитета «Крестьянского союза», а также часть заговорщиков из боевых офицерских групп. Арестованных увезли на станцию для последующей отправки в Омскую губчека.
 
Действия чекистов несколько облегчили защиту города, но положение продолжало оставаться серьезным. Стремясь предотвратить падение станицы Новопавловской, которая прикрывала город с севера, начальник обороны Петропавловска Соловьев утром 13 февраля направил на помощь станичному гарнизону последний резерв — сводный отряд в 100 человек. Этот шаг защитников города не ускользнул от внимания уцелевших заговорщиков, и командование мятежников получило от них долгожданное известие: «Войск в городе совсем нет, город на осадном положении... Артиллерия имеется лишь на вокзале».
 
Мелкие группы конных мятежников по приказу поручика Карасевича, который выдавал себя за колчаковского генерала Белова, стали проникать в город, обойдя с юга станицу Новопавловскую. Сразу ввести в Петропавловск крупные силы командование мятежников не осмелилось, опасаясь прорыва из Новопавловской окруженного там гарнизона. Оно держало вблизи станицы свои резервы.
 
Заминка в действиях врага позволила оперативной пятерке отвести к вокзалу несколько десятков красноармейцев из охраны штабов 253-го и 255-го полков, а также вооруженных коммунистов. Их ряды пополнили добровольцы из рабочих станционного депо и консервного завода, и этими силами была организована оборона. Из города удалось вывезти документы уездных партийных и советских органов, эвакуировать семьи многих коммунистов. Уком партии опубликовал воззвание «К трудящимся города Петропавловска и уезда». В нем раскрывалась предательская роль эсеров и остатков колчаковцев, возглавивших антисоветское бандитское движение. «Советская власть,— говорилось в воззвании,— призывает всех к спокойствию и выдержке. Пусть каждый помнит, что она сильна и не позволит последышам колчаковских банд нарушить мирное творчество трудового народа. Борьба с бандитизмом начата, и она будет доведена до полной его ликвидации. Всех, сознательно тормозящих это дело, Советская власть беспощадно устранит с дороги».
 
По призыву чрезвычайной пятерки все коммунисты и члены профсоюзов были мобилизованы в коммунистический отряд. Обо всем происходившем члены пятерки информировали Омский губком партии, руководство Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома. Уже на станции выяснилось, что командир пулеметного батальона Сокольский приказал утром разобрать пулеметы для чистки, и в момент вступления мятежников в расположение батальона по ним не было сделано ни одного выстрела. Эсеро-кулацкие банды без боя взяли семь пулеметов и три орудия. Из-за измены Сокольского и ряда других командиров многие красноармейцы, не успев оказать сопротивления, были обезоружены бандитами.
 
Защитники станции Петропавловск 13 и 14 февраля, несмотря на все возрастающий нажим эсеро-кулацких банд, продолжали отражать одну атаку мятежников за другой. Сначала редкая цепь коммунистов и красноармейцев укрывалась за небольшим снежным валом, но постепенно его заменила вырытая по всем правилам траншея. Нажим мятежников нарастал и, чтобы пополнить ряды защитников станции, пришлось оставить мясоконсервный завод и за счет рабочей дружины укрепить наиболее уязвимые участки. Это дало возможность выдержать несколько массированных атак пехоты и кавалерии врага, который под прикрытием артиллерийского огня пытался ворваться на станцию. В промежутках между боями к вокзалу пробилась группа бойцов из того коммунистического отряда, что был отправлен к станице Новопавловской. Из сообщений бойцов стало ясно, что отряд попал в засаду и почти весь погиб. Для борьбы с изменниками и паникерами пятерка создала временный ревтрибунал под председательством члена укома РКП (б) Я. Н. Стронгина, Закрепившись на станции, петропавловские коммунисты серьезно нарушили планы врага. Мятежники не смогли лишить защитников города телеграфной и железнодорожной связи с Омском, откуда шли соответствующие директивы и ожидалась помощь людьми и боевой техникой.
 
Главари наступавших на станцию банд торопились. Они понимали, что каждый час заминки лишает их шансов на успех. Эсеро-кулацкий главком Родин обязал начальника петропавловской группировки Андреева «действовать быстро и энергично». В стремлении во что бы то ни стало захватить вокзал они стали перебрасывать к станции подкрепления из Мамлютки, Красноярского, Кривоозерной, Новоникольской, Новопавловской, чтобы создать более чем пятнадцатикратный перевес сил и этим подавить сопротивление. Но исключительно опасное развитие событий не сломило коммунистов Петропавловска. Разделяя их боевую решимость устоять перед натиском превосходивших сил врага, газета «Мир труда» писала: «Много пролито крови. Много принесено жертв. Нас не остановят новые испытания».