было разоружить казахские отряды, в чем он преуспел, не (устанавливаясь ни перед чем, будь-то: похищение казахских руководителей, ложные приглашения на якобы «мирные переговоры», обещания выпустить заключенных в обмен на разоружение казахов. В этой связи показательны два ярких примера, характеризующие те приемы, которые использовали китайские правители Цзинь Шурен и Шэн Шицай против казахов.

 

Первый пример приводит в своей монографии «Илийское восстание: мусульманский вызов китайским властям в Синьцзяне, 1944—1949» профессор Линда Бенсон, рассказывая об одной из причин, заставившей казахов решиться на перекочевку с Алтая. В октябре 1981 г. Линда Бенсон интервьюировала Арыстана Тосуна на Тайване в г. Тайбэй, сообщившего ей, что в 1929 г. во время правления Цзинь Шурен а был убит лидер алтайских казахов Зуха Батыр. По свидетельству аксакала Кыйзата ходжи, сына Зухи ходжи, Цзинь Шурен приказал убить его отца, так как тот пользовался исключительным уважением и почтением среди народов, проживавших в Синьцзяне, а также возглавлял борьбу против китайцев и монголов, которым китайская местная администрация отдала казахские земли на Алтае. Поэтому Зуха Батыр был очень опасен для китайцев. Поводом для данной акции послужил совершенный им хадж в Мекку и Медину. Зверства Цзинь Шурена дошли до того, что Зуху ходжу убили вместе с 54 людьми из его аула, его отрубленную голову водрузили на шест, который был на 40 дней установлен на мосту реки Иртыш в районе Сарысумбе для устрашения непокорных.

 

Казахи направили делегацию к китайцам, чтобы они вернули тело и голову Зухи Батыра для захоронения его по мусульманскому обряду. По свидетельству Арыстана Тосуна, китайские власти потребовали, чтобы к ним приехал Султаншарип Тайджи - старший сын Зуда Батыра, Казахские старшины, посовещавшись, решили не пускать Султаншарипа Тайджи на встречу и вместо него направили Чарьяздана муллу в Сарысумбе, у которого Шурен потребовал чтобы казахи прекратили сопротивление ему, не занимались впредь политикой и покинули Алтай.

 

Казахи сложили оружие, но китайцы создали невыносимые условия для их жизни и безопасности, приведшие к тому, что казахи под предводительством своего лидера Султаншарипа Тайджи, сына Зухи ходжи, решили перекочевать с Алтая в район Барколя примерно в конце 1932 г., где надеялись прожить в мире. Тем не менее, китайцы не давали им покоя и там, бесконечно притесняя: это привело к тому, что группа Султаншарипа Тайджи вынуждена была перекочевать в июле 1937 г. с Барколя в Цинхай и оставалась там до 1948 г. Поддавшись на такой дикий и бесчеловечный, кощунственный шантаж, казахи покинули родные места на Алтае, на которые им уже никогда не удалось вернуться.

 

Второй пример связан с историей оставшихся после восстания 1931 г. казахов на Тянь-Шане. В 1936 г. казахи, проживавшие вокруг Манаса, снова подняли восстание под предводительством Баймуллы Каркеулы — известного политического лидера алтайских и тянь-шаньских казахов. Монголы с Алтая присоединились к восстанию под руководством Гегена, которого называли «Живой Будда». Губернатор Шэн в 1939 г. решил немного ослабить свой террор и предложил некоторым казахам посты в местном управлении. Многие приняли предложение Шэна. В конце 1930-х гг. в районе синьцзянского Алтая даже была создана «Организация для Защиты Наций» под руководством Юнуса Хакима, филиалы которой распространились за Алтайский регион. По поводу данной организации существовало мнение, что Шэн Шицай специально сфабриковал дело, положив в основу донесения ложную информацию своих шпионов, чтобы у него был повод провести массовые репрессии в Синьцзяне. Для этого в августе 1939 г. он пригласил представителей всех народов, проживавших в Синьцзяне, и предложил послать своих делегатов в Урумчи для разработки нового основного закона, с которым каждый из делегатов был бы согласен. На это предложение трудно было ответить отказом, так как Шэн смог бы тогда сказать: «Хорошо, я предлагал вам свободу, но вы не пришли получить ее». Поэтому три тысячи делегатов приехали в Урумчи в означенное в приглашении время, где Шэн подготовил для них пышный прием.

 

По воспоминаниям Делилхана Жаналтая, среди казахских делегатов находились Жанымхан Тилеубайулы, Букат Бейсе, Халел Тайджи, Делилхан Сугурбаев. Однако 1 февраля 1940 г. началось восстание казахов против Дубай я Шэн Шицая в Коктогае, т. е. в то самое время, когда проходил курултай в Урумчи. К лету казахские восставшие укрепились в Алтае, и для их умиротворения китайцы привлекли вышеназванных делегатов, в июле 1940 г. приехавших в столицу Алтайского округа Сарысумбе и покинувших Урумчи.

 

Других делегатов продержали в Урумчи до апреля 1940 г., хотя они даже и не начинали разрабатывать новый основной закон, по которому должны были бы установиться спокойствие и мир в Синьцзяне. В апреле 1940 г. были арестованы 18 делегатов, среди которых находился брат Хамзы Учара — Юнус ходжи, и больше уже никто не видел их в живых.

 

В то же самое время, выждав и усыпив бдительность казахов и их соратников, Шэн Шицай послал приглашение Баймулле, Гегену и Исмаил Ходже приехать в Урумчи в качестве «дорогих гостей». Они приехали как «дорогие гости», ничего не подозревая, и были убиты. В марте 1940 г. были арестованы 350 членов организации вследствие доносов, написанных шпионами Шэна, Практически организация была разгромлена. Когда Баймулла был убит, во главе восставших встал Алибек Хаким, который летом 1940 г. был арестован, привезен в Урумчи и находился под домашним арестом полтора года.

 

Эти два примера наглядно характеризуют китайскую политику, проводившуюся Цзинь Шуреном и его преемником Шэн Шицаем против казахов и других народов Синьцзяна в 1930—1940-х гг., вследствие которой много казахов было уничтожено физически, а другие были лишены Родины, что уничтожило их морально.

 

Вынужденные в 1933 г. покинуть Тарбагатай и Алтай казахи направились на Барколь, где затем произошло совещание казахских старшин. В книге Хызырбека Гаритуллы «Кровавые дни на Алтае» дата встречи казахских старшин определена августом 1935 г. в местечке Койсу, в доме Заипа Тайджи. В собрании принимали участие казахские предводители из района Алтая: вместо Шерифхана (Шарипхана) Торе присутствовал Ахид ходжи, Халил Тайджи и Халим Тайджи; из района Барколь, куда казахи уже перекочевали с Алтая,— Нурали, Сабырбай, Аимбет, Хусаин Тайджи, Султаншарип Тайджи, Кожам Берген, Елисхан Тайджи, Кудабай Батыр, Шакбакбай, Алдубай, Байджиен, Маджан Шания, Ерен-хан и другие. Казахи обсудили текущие проблемы и составили план действий: потребовать у Шэн Шицая особого положения для восточнотуркестанцев; со своими требованиями послать к Шэну казахскую делегацию; при несогласии правителя Шэна с их требованиями просить помощи в военных действиях у дунганского генepала Ма Бофана. К сожалению, никакие требования казахов Шэном выполнены не были, и возникла серьезная проблема, как сохранить свои семьи от физического уничтожения.

 

По информации казахских аксакалов, в 1936 г. у Барколя состоялась встреча казахских лидеров, в ходе которой после долгого обсуждения решили идти на восток к китайским мусульманам-дунганам, которыми в то время управлял генерал Ма Бофан. Факт, что казахи решили уйти к дунганам, не вызывает удивления, так как они сражались вместе не один год против китайских властей, несмотря /на то, что у них и между собой возникали военные конфликты. Кроме того, исламский фактор всегда играл важную роль во взаимоотношениях народов Синьцзяна, составлявших 95% всего населения провинции.

 

Достаточно вспомнить одну из наиважнейших причин, почему Якуб-бек пришел к власти во второй половине XIX в. в Кашгарии. Однако в период правления Ян Цзэсина, проводившего политику «divide et impera», стали возникать этнические распри, и такая доминирующая сила, как ислам, перестала быть объединяющим фактором. Несмотря на это мусульманская вера у казахов Синьцзяна была очень сильной, и одним из доводов их ухода имено к китайским мусульманам являлся вопрос единой веры. Однако казахи не ожидали трагических последствий ухода в Гансю, к генералу Ма Бофану.

 

В 1937 г. началась миграция около 18 тыс. казахов из района Барколя, ушедших в Газколь. Из них Хусаин Тайджи вместе с Кабеном Озтюрком, откочевав с Барколя, дошел до Газколя, где и остался на границе Цинхая и Восточного Туркестана (Синьцзяна) до 1951 г. вместе с 300 семьями. Как говорилось выше, Султанша-рип Тайджи увел своих людей (около 200 семей) в Цинхай. Кроме того, около тысячи семей под руководством Сабырбая и Алдубая остались на Барколе или вернулись на Алтай. Примерно тысяча казахских семей решила уйти и остаться в Гансю. Около 500 семей ушло в Монголию в 1938 г. И, по свидетельству Халифе Ал/ тая, 5 тыс. казахов решили перейти Тибет и обосноваться в Индии.

 

Выйдя из Барколя, перейдя через Кумул (Хами), в 1939 г. группа казахов дошла до дунганского военачальника Ма Бофана, где прожила около года. Ма Бофан хотел использовать казахов в своих политических играх, чтобы стать правителем Синьцзяна, тем не менее, казахи, не согласившиеся быть «разменной монетой» чьей бы то ни было политической игры, начали сражаться с дунганами. Очень много казахов и дунган погибло в сражениях друг с другом; вырезались целые аулы, дети оставались сиротами.

 

После многочисленных кровопролитных событий казахи решили уйти в Индию. С Султаншарипом Тайджи в Цинхае после резни, учиненной дунганами, осталось, по информации Арыстана Тосуна, около 60 семей, по данным Халифе Алтая, около 100 семей. Там они начали заниматься земледелием, что им пригодилось позже, в первые годы жизни в Турции, в основанном ими Алтай-кёе в Анатолии.

 

Идея ухода на полуостров Индостан и Боке Батыр. Идея ухода из Синьцзяна и перехода через- Тибет в Индию возникала у казахов не раз, так как еще, по данным X. Гаритуллы, в 1906 г., по сведениям Халифе Алтая,— в 1903 г., а по свидетельству Годфри Лиаса,— в 1913 г., Боке Батыр, недовольный китайскими местными властями, попытался увести своих сородичей на полуостров Индостан. В тот период казахи сражались с манчжурскими правителями, посылавшими к ним сборщиков налогов, установленные размеры которых были непомерными. Кроме того, казахи боролись против заселения их территорий китайскими крестьянами-хань, которых специально переселяли из центральных областей Китая. Казахи в борьбе с манчжурами, продолжавшейся с 1895 по 1903 гг., потерпели поражение. Последняя битва между казахами и китайскими войсками состоялась около Ашик-коля, после которой возникла необходимость у побежденных казахских повстанцев покинуть Синьцзян. Но перед уходом на месте проигранной битвы Боке Батыр и его соратники установили мемориальный камень в память о погибших друзьях и сородичах, который в 1950-е гг. еще существовал, но в настоящее время уже разрушен.

 

Боке Батыр решил увести около 5 тыс. сородичей с их семьями и стадами через Тибет в Индию и далее по возможности перевезти в Турцию. Путь группы Боке Батыра пролегал на юг через безлюдные пески пустыни Такла-Макан, через горы Кунлунь на Тибет. Добравшись до г. Накша, расположенного в Тибете, Боке Батыр с восьмью своими людьми направился в Лхасу, где их подстерегло несчастье. В своей книге Хызырбек Гаритулла местом гибели Боке Батыра называет город Накшу, однако казахские информаторы, в особенности Халифе Алтай, утверждают: Боке батыр погиб в Лхасе, где его схватили и обезглавили. Жестокость китайцев зашла слишком далеко. В 1904 г. голову Боке Батыра водрузили на столб и установили на всеобщее обозрению и устрашение у одних из ворот Урумчи, за тысячу миль от того места, где он был обезглавлен. Все эти бесчинства на земле Тибета произошли в тот короткий промежуток времени, когда китайцы имели там сильную власть. Люди, пришедшие в Лхасу и Накшу с Боке Батыром, вернулись в Синьюзян, некоторые, перевалив через Гималаи, пришли в Индию, где и остались жить, туда спустя тридцать лет прибыла группа казахов под руководством Заипа Тайджи и Елисхана Тайджи.

 

В 1940 г. на дорогу в Тибет вышли две группы казахов: первая под руководством Елисхана Батыра из 200 семей, среди них находились Саутбай, Беги, Ильяс, Хаджи Идрис молла и другие; вторая (300 семей) — под руководством Сабырбая. Затем группы объединились, с казахами под руководством Заипа Тайджи, и в сентябре 1940 г. 5 тыс. казахов, среди которых находились. Халифе Алтай и Хамза Инан, пришли в Тибет, где. больше года воевали с тибетскими племенами. На Тибете от холода, голода, горной болезни и пуль непреклонных тибетцев погибло около 2 тыс. казахов, что составило 40% от общей численности вышедших в путь людей. Там же в 1941 г. погиб Заип Тайджи, и казахи трех объединенных групп продолжили свое продвижение к границам Британской Индии под руководством Елисхана Батыра.

 

Положение казахов группы Елисхана Тайджи в Индии и Пакистане в 1941-1952 гг. В сентябре 1941 г. через Тибет к границе Индии прибыла группа казахских беженцев из Синьцзяна под руководством Елисхана Тайджи. По свидетельству Халифе Алтая, после боев в Тибете к индийской границе пришло около 1000 семей, состоявших из 3039 казаков. Данная цифра также приведена в монографии И. Сванберга, взятая им из монографии Халифе Алтая «Anayurttan Anadolu’ya» и подтвержденная в ходе интервьюирования казахов — участников данного перехода.

 

Индия в тот период находилась под властью Великобритании, и прибывших сразу не пустили на ее территорию. 25 сентября 1941 г. казахами была создана группа представителей, которая начала переговоры с британскими властями для получения разрешения перейти индийскую границу. В делегацию входили: Карамолла Окур (Сейткан Шойшибайулы), Сауытбай Жан Садыр-улы, Хамза Инан Яхьяулы, Садей Сыдык Чалышкан Османулы и Алпыс Доганулы. Только в ходе длительных переговоров британские власти разрешили людям пересечь границу, разоружили их и под вооруженной охраной отвезли в Ладак — провинциальный город в Кашмире, где составили списки и разместили в лагере для беженцев Музаффер Абаде, оцепленном и охраняемом со всех сторон войсками.

 

Процесс климатической, экономической, социальной и культурной адаптации у казахов в Индии шел медленно, с огромными трудностями. Это объясняется прежде всего тем, что за короткий срок произошли катаклизмы в жизни казахов Синьцзяна, результатами стали потеря родины, оторванность от традиционного ведения хозяйства, гибель близких и родных при переходе через Тибет, пески пустынь Лобнор и Такла-Макан, после которых невозможно было сразу оправиться ни морально, ни физически. Будучи в Синьцзяне обеспеченными членами общества, в Индию после годичной войны с тибетцами некоторые из казахов пришли почти пауперизированной массой. Непривычный климат, ограничение свободы передвижения, отсутствие возможности работать, незнание английского и языков народов Индии — все это усугубляло положение казахов, размещенных в палаточном городке в Музаффер Абаде, где каждодневно погибали 10—15 человек. Оставшийся скот умирал от безкормицы. В этом лагере казахам оказывалась медицинская помощь в очень редких случаях. Все эти обстоятельства побудили каазхских беженцев обратиться с просьбой к властям — перевезти, их в другое место. Видя страдания своих сородичей, Елисхан Батыр, приведший людей в Индию и считавший себя ответственным за их судьбы, решился на очень рискованный шаг. В марте 1942 г. Елисхан Батыр, Ахмет Али Молла Мардан и Садей поздно вечером сбежали из лагеря и добрались до Пенджаба, где остановились в доме господина Аслам-хана, с чьей помощью обратились с просьбой об аудиенции к британскому губернатору. Сэр Фирейзер принял Елйсхаиа Батыра, выслушал его и дал разрешение переехать из Музаффер Абада в лагерь, находящийся в Пенджабе.

 

В апреле 1942 г. британские власти на грузовых машинах перевезли казахов в деревню Тернава близ Равалпинди. Начавшиеся еще в Музаффер Абаде инфекционные болезни продолжали преследовать людей и в лагере для беженцев, расположенном близ деревни Тернава: они погибали от желтухи, тропической лихорадки и непривычного климата. По данным, приводимым Хасеном Оралтаем, каждый день погибали от 15 до 20 человек. Из-за постоянных ливневых дождей трудно было хоронить умерших. Поэтому казахи подали прошение покинуть Тернаву. По свидетельству Халифе Алтая, число беженцев сократилось с 3000 до 1200 человек менее чем за год.

 

В первые годы жизни в Индии у казахов не рождались дети, что подтвердили мне в своих интервью непосредственные участники перехода через горные вершины Тибета, оставшиеся в живых, т. е. никакого естественного прироста в группе, возглавляемой Елисхан Батыром, в данный период не происходило, людские потери были значительными. Власти разрешили покинуть Тернаву и предложили казахам переехать в Хайдарабад или Бхопал. По воспоминаниям Халифе Алтая и Джалиль Хамзаулы Инана, прежде чем покинуть лагерь, беженцы послали Османа Заипулы, Хамзу Яхья-улы Инана, Чакмака Тасекеулы и Кумара Казанбасулы присмотреть места для возможного переселения. В конечном итоге в марте 1943 г. 450 казахов уехали в Бхопал, расположенный в Центральной Индии. Среди них были аксакалы Осман Таштан, Хамза Инан, Саут-бай Жан, Чакмакбай, Мутталип, Ходжан, Сулейман, Кабилбек, а также Осман мулла и Идрис мулла. Около 700 человек отправились на север в Абутабад, Суват и Читрал. В данной группе находились Елисхан Батыр, Мардан Бек, Садей, Карамолла, Кумар, Ракадыл, Ахмет Али Молла и др.

 

Около 250 человек, поехавших в Бхопал, остались в самом городе, половина из них расселилась в деревне, построенной для них местными властями в июле 1943 г. и расположенной в джунглях в местечке Матар. Трудности не покидали казахов и в Матаре: начался сезон дождей, и около 100 казахов погибли за короткий срок. Информаторы Халифе Алтай, Мухамедди Кылыш, Джалиль Инан, Омир Жигит — сообщают, что казахи погибали и от соседства диких животных и змей, кишевших в тех районах проживания. Поэтому они покинули местность Матар и вернулись в Бхопал. Кроме того, большие трудности выпали на долю тех, кто решил поселиться в горах на севере Индии; они не получали никакой помощи от местных властей, и за короткий срок здесь также погибло несколько сотен человек.

 

В 1943 г. в Индии умер Елисхан Батыр, настоящий герой, бескорыстно служивший своему народу. Ему было всего 34 года. До сих пор народ чтит его за то, что он спас от физического уничтожения своих сородичей, сначала в любимом им Восточном Туркестане, который казахи вынуждены были покинуть, а затем в Тибете и на индийской земле, где они медленно погибали в лагерях для беженцев, устроенных британскими властями.

 

Около двух лет казахи прожили в Бхопале — в районе, которому позднее дали название Казахабад, где занимались шитьем шапок и одежды, так как им было отказано в ежемесячном пособии, которое они сначала получали от властей. В Бхопале им разрешили создать «Казахский центр»; открылась казахская школа, для функционирования которой вначале были проведены подготовительные курсы для учителей. В этой школе преподавали казахский, арабский и урду языки. В 1944 г. пятерых казахских детей Калима, Гаффара, Шерифа, Азиза и Абдулхака — направили для продолжения обучения в колледжи, находящиеся в Дели.

 

Начиная с 1944 г., казахи группами начинают покидать Бхопал. Так, в том же самом году в Лахор, где хорошо было развито производство текстиля, уехал Осман Таштан, в 1945 г. к нему присоединились Мутталип Тан-доан, Сулейман Акда и Осман молла. В 1946 г. Чакмак-улы уехал в Дели, за ним также через некоторое время последовала группа, в которой находились Ходжан Секейулы, Кабилбек Туктуаякулы и Халифе Алтай. В 1947 г. Хамза Инан и Саутбай Жан возглавили группу казахов, переехавших из Бхопала в Калькутту.

 

По свидетельству Джалиль Инана, после огромных людских потерь, не прижившись на земле Индии, казахи стали искать пути переезда из этой страны. В 1945 или 1946 г. отец Джалиля Инана, очень уважаемый человек Хамза Инан ходжа поехал вместе с уйгуром Молдабаки в Бомбей, где тогда находилось турецкое посольство. Они обратились с просьбой о разрешении переехать в Турцию, как представителям тюркских народов. Заявление приняли и обещали в скором времени предоставить ответ. Спустя несколько месяцев пришел ответ из Анкары, в котором говорилось: Турция только что вышла из Второй мировой войны и не в состоянии в данный момент никого принять из-за материальных затруднений. По этой причине казахи группы Елисхана Тайджи не смогли никуда переехать и продолжали жить в Индии. Однако, по свидетельству Халифе Алтая, в те годы казахи надеялись вернуться в Синьцзян и не предпринимали никаких действий для переезда в Турцию.

 

С образованием Пакистана появились новые трудности у казахов, которые вынуждены были покинуть Дели, Калькутту и переселиться в 1948 г. в новое исламское государство из-за индийско-мусульманских противоречий и возникших на религиозной почве многочисленных убийств. В Пакистане они расселились по всей стране, в городах и домах, покинутых индусами, видимо, надеясь на дальнейшее улучшение условий проживания. Здесь они зарабатывали себе на жизнь в основном ремеслами: шили шапки и одежду из шкур, обрабатывали войлок. Некоторые, купив швейные машины, стали вполне преуспевающими. По свидетельству Мухаммеды Кылыша, после нескольких лет лишений и каторжного труда кое-кому удалось открыть свои магазины для торговли текстилем и кожаными изделиями.

 

Казахи просили предоставить им гражданство Пакистана, но власти им отказали, ссылаясь на то, что для этого надо было прожить в Индии 30 лет. Жизнь в непривычном климате, нетрадиционной среде обитания для номадов, без элементарных гражданских прав, вынудила казахов задуматься о возвращении в Синьцзян. Возможно, казахские аксакалы послали на разведку группу людей в Синьцзян, в которую входил Карамолла. Но, по свидетельству Халифе Алтая, эти люди сами решили вернуться в Синьцзян, без чьего-либо указания.

 

Группа казахов, возглавляемая Карамоллой, Хасен Батырам и Моллахмедом, насчитывала 40 семей, в 1946 г. вышедших из Индии и осенью 1947 г. достигших аула Хусаина Тайджи у Газколя, где получила необходимую помощь и скот на пропитание. По свидетельству сына Хусаина Тайджи — Мансура, казахов из этой группы стали называть «сорок шатров», и они вместе е аулом Хусаина Тайджи прожили три года на Газколе, а в 1951 г. указали путь своим сородичам через Тибет в Индию и Пакистан. Таким образом, казахи под предводительством Карамоллы, Хасен Батыра и Моллахмеда дважды совершили переход через Тибет в Индию.

 

В западной литературе из одного источника в другой передавалась информация о двадцати тысячах казахов, погибших при переходе в пустыне Такла-Макан на снежных вершинах Тибета и достигших границ Кашмира в составе 350 человек. Данная цифра была связана исследователями с переходом казахских беженцев из Синьцзяна в 1950-е гг. Однако пора внести ясность в этот вопрос. После изучения ставших нам доступными материалов, следует отметить, что: во-первых, цифра в двадцать тысяч была названа по политическим соображениям и, во-вторых, не имеет никакого отношения к группам Хусаина Тайджи, Султаншарипа Тайджи и Алибека Хакима. Она относится к событиям 1933—1937 гг., когда 18 тыс. казахов вынуждены были покинуть Алтай и Тарбагатай и уйти сначала на Барколь, а затем, разделившись на несколько групп, прийти в Цинхай, Ган-Сю, Индию, о чем говорилось раньше.

 

Итак, основной причиной, вследствие которой произошли внешние миграции, превратившиеся в эмиграцию для большинства казахов за пределы Восточного Туркестана, стала политика китайского провинциального руководства по отношению к ним в Республиканский период, выражавшаяся в захвате казахских пастбищных земель на Алтае и Тарбагатае для передачи их в руки китайских крестьян-хань или монголов, чем специально Провоцировалось недовольство казахских номадов, доходившее до вооруженной борьбы (это хорошо прослеживается в событиях, связанных с историей Зухи Батыра). Для подавления справедливого возмущения и недовольства ими же ограбленных и униженных людей местные китайские власти использовали репрессии.

 

Один из западных синологов говорил, что каждое десятилетие Синьцзян потрясает восстание неханьских народов против бесчинств китайской администрации. И это понятно: человек по своей натуре — создание мирное. Однако он будет всегда защищать свой дом, семью, землю, если десятилетиями, столетиями над его кровом висит Дамоклов меч, готовый в любую минуту обрушиться на головы родных.

 

Китайские власти как в Республиканский, так и в коммунистический периоды правления были тем Дамокловым мечом для всего неханьского населения Восточного Туркестана (Синьцзяна), против которого данные народы поднимались на борьбу и защиту своих прав на жизнь. Многие в этой борьбе погибали, некоторые уходили на соседние территории или в другие государства, будучи обеспокоенными будущим своих потомков, как, например, казахи группы Елисхана Батыра в 1930-х гг.

 

Оставшиеся в Восточном Туркестане (Синьцзяне) казахи испытали еще больше горестных и трагических событий, вынудивших их после многолетней борьбы также покинуть «золотую колыбель своего рождения» в 1950-е гг. Об основных причинах, побудивших казахов из групп под руководством Хусаина Тайджи, Султаншарипа Тайджи и Алибека Хакима покинуть Синьцзян в 1950-е гг., совершить переход через Тибет и достичь границ Пакистана, будет изложено далее.