О его подвиге страна узнала на излете сурового сорок второго. Хмурым утром 19 декабря летчик Нуркен Абдиров и воздушный стрелок Александр Комиссаров бросили свой израненный, факелом пылающий штурмовик в скопление вражеских танков. Взрыв. Гигантский костер. Остались от бронированных машин груды обгорелого металла. Но не стало Нуркен а и Саши...

Нуркену Абдирову, уроженцу Караганды и воспитаннику Карагандинского аэроклуба, моему однополчанину и Однокашнику по Оренбургскому училищу летчиков, едва исполнилось двадцать три, когда совершил он свой последний боевой вылет. Недолго довелось ему воевать, но успел сделать многое Для грядущей Победы. Летная книжка Героя сохранила боевой счет летчика-штурмовика. Вот они, сухие, но говорящие о многом цифры. Он уничтожил 12 танков, 28 автомашин с живой силой и грузами, 18 повозок с боеприпасами, три дзота, цистерну с горючим, три зенитных орудия и до пятидесяти вражеских солдат и офицеров. В последнем боевом вылете Абдиров сжег шесть танков, вывел из строя две зенитных точки, уничтожил до двух десятков гитлеровцев.

 

Память о Нуркене жива и на его родине, н в том краю, где совершил он свой бессмертный подвиг. В станице Боковская, близ которой покоится прах Нуркена и Саши, есть самодеятельный музей, в котором бережно хранятся материалы и боевые реликвии, рассказывающие о славном сыне казахского народа и его боевом товарище, погибших на Дону. Композитор Тамара Моновичко, живущая в Боковскощ написала песню о Нуркене, его имя присвоено одному из пионерских отрядов станичной средней школы. В Караганде Нуркену установлен памятник, его именем названы улицы в городе горняков и столице республики. Так увековечена память сержанта-летчика 808-го штурмового авиационного полка Нуркена Абдирова, которому Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено звание Героя Советского Союза. Посмертно...

 

Я знал Нуркена по совместной учебе в Оренбурге, но в 808-й штурмовой авиаполк прибыл, когда моего давнего друга уже не было в живых. Застал его товарища Алексея Дмитриевича Писанко, который неизменно летал вместе с Нуркеном, был с ним и в том, последнем для Нуркена, бою. Теперь нет и Алексея. Летчик, совершивший на фронтах Великой Отечественной войны 284 боевых вылета, скончался от старых ран в Алма-Ате в 1974 году.

 

С Алексеем Писанко я подружился с первых же дней. Мы часто беседовали с ним, вспоминая родной Казахстан. Рассказывал он и о Нуркене. При этом всегда веселый и жизнерадостный Алексей суровел лицом. Как вздох, вырывались у него слова:

 

— Надо же было так случиться... 

 

А произошло это вот как.

 

В дни Сталинградского сражения 808-й штурмовой авиаполк часто вылетал на поддержку частей одного из w механизированных корпусов. К исходу 18 декабря войска корпуса овладели Астаховой, а к утру следующего дня завязали бой за станицы Коньки и Боковская. По заданию командира этого соединения генерал-майора Шевченко четверка штурмовиков во главе с командиром звена Алексеевым вылетела на рассвете 19 декабря на штурмовку скопления танков и артиллерии противника в районе Боковская, Пономаревка. Шли правым пеленгом: чуть впереди Алексеев, за ним Вычукжанин и Писанко, замыкающим— Абдиров. Вышли на цель и с ходу начали штурмовку. Удар оказался неожиданным для врага — зенитчики открыли огонь лишь после того, как штурмовики сбросили бомбы, уничтожив несколько машин противника.

 

Второй заход сделали «илы». Загорелось еще несколько танков и автомашин. И еще одна атака... Между тем огонь зениток становился все точнее и опаснее. Обволокли «шапки» разрывов самолет Петра Вычукжанина. Первым это увидел Нуркен. Крикнул ему: «Держись, Петя!» и ринулся в пике на зенитную батарею. Осмотрелся Нуркен. Одна зенитка уничтожена. Но и машина Петра падает, волоча за собой шлейф дыма. Снова пикирует Нуркен на уцелевшие орудия. Долго. Казалось, не успеет выровнять свой Ил-2, врежется в землю. Ведущий группы Алексеев крикнул ему по радио:

 

— Абдиров, немедленно выходите из пикирования...

 

Это были последние слова заботливого командира. Набрав высоту, Нуркен увидел: самолет Бориса Алексеева охвачен пламенем.

 

И снова атакует Нуркен вражеские зенитки. Потом расстрелял танк, другой завертелся на месте.

 

Вдруг загорелся «ил» Нуркена. Алексей Писанко, повторявший, как и его товарищ, атаку за атакой, услышал, как переговаривались летчик и его воздушный стрелок.

 

— Прыгай, Саша!— скомандовал Нуркен.

 

— Нет, остаюсь с тобой.

 

— Прыгай, приказываю!

 

— Я остаюсь с тобой...

 

Вмешался Писанко:

 

— Нуркен, выводи из боя, я прикрою!

 

— Прощай, друг Леша, мне все равно не дотянуть...

 

И повел Абдиров машину в свое последнее пике.

 

Не помнит Алексей Писанко, как вернулся на свой аэродром. Один из четверки. Посадил машину, выбрался из кабины и упал на руки подоспевшего механика. Прибежали командир полка Красночубенко, комиссар Мельников, летчики, но расспрашивать не стали ни о чем...

 

На следующий день Алексей Писанко повел четверку штурмовиков к месту вчерашнего боя. С высоты 800 метров были отчетливо видны исковерканные танки и глубокая воронка на том месте, где взорвался самолет Нуркена Абдирова.

 

...Больше сорока лет прошло с того дня. А память об однополчанине постоянно бередит души тех, кто остался в живых. Несколько лет назад мы с Валентином Трофимовым написали слова песни о Нуркене «Зов памяти», музыку к ней сложил композитор Т. Кажгалиев. В исполнении заслуженного артиста Казахской ССР Рашида Мусабаева она прозвучала в День Победы 9 мая 1977 года по Казахскому телевидению...